Юлианна, или Игра в киднеппинг
Михрютка так и присел на все восемь лап.
– Жан, а Жан!
– Ну?
– Ты не говори хозяйке, что я шутил насчет ее киднеппинга.
– А ты разве шутил, Михрютка?
– Шутил, конечно, шутил! Ты и сам знаешь, Жанчик, как я предан нашей дорогой хозяюшке, ведь я за нее готов в огонь и в воду! Я ведь почему девчонок не перетравил? Бульдозер-то, на которого Жанна собиралась милицию навести и отравление свалить, сам свалил в неизвестном направлении! Так что я Жанночку спас, можно сказать.
– Ну-ну… Ладно, ты сиди дома и следи за событиями. Я слетаю к сараю, проверю, как там девчонки, а потом к Кактусу – узнаю последние новости: интересно, кто ж это Митю так круто подставил? А ты смотри за домом! И в адрес хозяйки больше не смерди, а то…
– Не буду, Жан, ну что ты… Ага, улетел! Ну, лети, лети. Вот вернешься молитвами девчонок ошпаренный, на саламандру пятнистую похожий – посмотрим тогда, кто из нас смердит! У-у-у, всех ненавижу-у-у… Пойти, что ли, с минотаврами в картишки перекинуться?
День шел к концу, наступала белая ночь. За пыльными окнами сарая свет слегка померк, но в узилище тесном, со всех сторон сиренью затененном, стало почти совсем темно…
– Темень тут какая, страшно, – хныкала Юлька, – а еще белая ночь называется…
– Молчи, не хнычь. Ты помни, что папе нашему куда страшней, – сказала Аня, обнимая Юльку. – Ты думаешь, это легко – терять самых близких родных? А папа думает, что сразу обеих своих дочек потерял. Ему сейчас намного хуже, чем нам с тобой.
Юлька вздохнула и притихла
– Юра, скажите мне, какие неприятности из-за нас могут быть у папы? – попросила Аня.
– Большие могут быть неприятности, псковитянка. Обычно у бизнесменов деньги ни в кармане, ни в банке не лежат – деньги у них работают. Это Юлька по глупости думает, что богатому человеку найти за один день два миллиона – раз плюнуть. Мишин должен будет быстро ликвидировать либо свое дело, либо свою недвижимость, или занять два миллиона у людей, которые тем и живут, что ссужают другим деньги в долг под большие проценты. Такой долг растет потом с каждым днем, и если должник вовремя не расплачивается, кредиторы поступают с ним очень сурово.
– Убивают? – побелевшими губами спросила Аня.
– Бывает, что и убивают.
Юлька при последних словах Юрика заревела в голос. Аня не стала ее успокаивать, а отошла в самый темный угол, села на пол, сжалась в комочек и замерла.
Прошло какое-то время. Юлька рыдала уже потише, но зато начала громко икать.
Аня подобрала с пола кусок отлетевшей с потолка известки и стала чертить им что-то на стене в своем углу.
– Вы что там скребетесь, как мышка, Аня? – спросил Юрик, поднимая голову. – Хотите освободиться по способу графа Монте-Кристо? Напрасный труд: этот сарай построили пару веков назад. Тогда умели кирпичи делать крепкие, а известь замешивали на кислом молоке.
Аня ничего не ответила. Она вовсе не пыталась выковыривать кирпичи из стены, а рисовала на ней известкой большой крест.
– Это она нас отпевать задумала, – мрачно сказала Юлька, разглядев Анин крест. – Ой-ой-ой! И сестренку я погубила, совсем у нее крыша поехала…
Аня заштриховала слегка контур креста, и в сгущающейся тьме сарая крест показался Юльке и Юрику светящимся странным жемчужным светом.
– В самом деле, зачем вы рисуете крест, Аня? – спросил Юрик.
– Здесь не сохранилось ни икон, ни креста, а я хочу как следует помолиться своему Ангелу Хранителю. Крест – это чтобы он скорее меня услышал и понял, как мне сейчас трудно.
– О чем же вы будете его просить?
– О том, чтобы он помог нам отсюда выбраться и спас нашего папу.
– Вы что, в самом деле верите, что какой-то Ангел явится сюда по вашему вызову и выпустит нас на свободу?
– Да, верю. Если будет на то Божья воля, Ангел обязательно откликнется и поможет нам спастись, а главное – спасти нашего папу от всех неприятностей.
Юлька встала и подошла к Ане.
– Сестра, прости меня!
– Бог простит, сестра, – ответила Аня.
– А можно я снова буду с тобой молиться?
– Можно и нужно. Становись рядом и повторяй за мной: «Ангеле Божий, Хранителю мой святый…
– Ангеле Божий… Хранителю мой святый…
– Бедные девочки… – покачал головой Юрик.
Тут он услышал, как за стеной снова зашуршали кусты, захрустели сухие веточки под тяжелыми ногами. Потом чей-то грубый голос произнес:
– Ну, показывайте, где тут Вована током шарахнуло?
– Опять пришли! – предупреждающим громким шепотом сказал Юрик. – Кончайте молиться!
– Ай! – пискнула Юля. Но Аня обняла ее, притянула к себе поближе и стала молиться еще жарче и громче.
– Черт, чего это такое с замком? Ого! Замок-то прямо спекся, будто по нему паяльной лампой прошлись. Дела-а!
Сестры продолжали молиться.
– Надо проверить, что за непонятки такие? Придется дверь ломать…
– Ангел мой миленький, – хныкала Юлька, – ты меня прости, что я тебе так долго не молилась. Я обещаю тебе, что каждый день теперь молиться тебе буду, даже в церковь с Анькой ходить стану, только ты сейчас спаси нас! Ну, пожалуйста-а-а, Ангел!
– Ты слышишь, Иван, ты слышишь? Это ведь она меня зовет на помощь, деточка моя сладкая! Лечу к тебе, солнышко мое! Спасу я тебя, сокровище мое, из беды выручу!
Ангел Юлиус начал носиться над сараем, вокруг сарая, сквозь сарай, под конец даже нырнул вниз головой под сарай и вылетел из-под земли шагах в десяти от него – уже вверх головой.
Ангел Иоанн тем временем раскалил свой меч добела. Перед ним стояли двое черных, за ними маячили в кустах два «отморозка», а высоко в небе кружилась тройка бесов, посланных Кактусом для наказания сестер за молитвы.
Юлиус вдруг спустился к Иоанну, остановился рядом и что-то зашептал ему.
– Выводи их, – сказал в ответ Иоанн, – я вас прикрою.
Юлиус поглядел на небо.
– Справишься один?
– Да их же всего трое в небе да пара в кустах!
– Ну, помоги тебе Господь, а я пошел вниз!
– Ступай с Богом, – кивнул ему Иоанн.
Юлиус прислонился к двери и исчез в ней. Иоанн приготовился к бою.
Бандиты совещались:
– Ломать? Ломать – не строить. Ты взломаешь дверь, а парнишка и девчонки там спят. Ну и что ты будешь делать – новую дверь сколачивать?
– Да как быть-то?
– Тебе за чем следить приказано? Цела ли дверь и висит ли на ней замок. Так?
– Так.
– Все цело?
– Цело.
– Отдыхай.
– Понял.
– На всякий случай мы в кустах засядем и оттуда будем наблюдать за сараем и за дверью.
– Понял.
Оба бандита отошли в кусты, улеглись там прямо в крапиву – им, кожаным, она была не страшна – и стали оттуда следить за обстановкой возле сарая.
С ними рядом неподвижно стояли два «отморозка».
Иоанн одним взмахом крыл взлетел на крышу сарая и выбросил меч над головой. Сверкающий меч превратился в длинную струю огня.
– Господи, благослови! – громко воскликнул Хранитель Иоанн, салютуя небу. Затем он опустил свой пылающий меч и начал вращаться вместе с мечом, держа его двумя руками и заключая старый сарай и всех в нем находящихся в непроницаемый огненный конус. Сам он при этом оставался неприкрытым от нападения сверху.
Тройка бесов ринулась на него сверху с трех сторон, а в лапах у них были огромные черные ножи. Меч Иоанна описал плавную дугу, захватив ею двоих нападавших. С истошным визгом оба подбитых беса закувыркались в воздухе, как подстреленные вороны, и пропали. Третий с воем помчался прочь. Иоанн опустил меч. «Только-то? – подумал он. – А я даже и не разогрелся как следует!». И Хранитель сел отдыхать на краю проваленной крыши сарая, поглядывая сверху на «отморозков». Но те никак не реагировали на короткую схватку Ангела с бесами, стояли себе в кустах и стояли.
Но поспешил Ангел с отдыхом. Не таков был Кактус, чтоб смириться с тем, что какой-то залетный Ангел одним взмахом меча раскидал его вояк! Он их и послал-то к сараю больше для потехи – девчонок попугать. Едва выслушав рапорт уцелевшего беса о позорном поражении, Кактус рванул в небо.