Псмит-журналист

Выход оставался один. Как ни тяжко им — может быть — стало на душе при мысли, что они покинут своего павшего вождя, благоразумие требовало скрепить сердце и отступить. Уже трость, дубинка и молниеносные удары Кида причиняли им жестокие страдания. Мгновение они колебались, а потом рассыпались в полудюжине направлений и исчезли во мраке, из которого возникли.
Билли с неугасимым задором гнался за одним беглецом по улице ярдов пятьдесят, но тот развил такую скорость, что оторвался от него.
Билли, запыхавшись, вернулся назад и увидел, что Псмит с Кидом рассматривают павшего вождя бежавших с помощью спички, которая тут же погасла.
— Он тот, с кем нас связала дружба по дороге в клуб, товарищ Виндзор, — сообщил Псмит. — Пока мы добирались до Хайфилда, я неосторожно упомянул «Уютные минутки». Думается, он только тогда уразумел, что мы находимся в непосредственной близости. А в Хайфилд, полагаю, он шел просто из любви к спорту. Он не выслеживал нас, а лишь хотел воочию убедиться, что товарищ Брейди умеет работать кулаками. Последовавшие события, вероятно, хорошо зарекомендовали нашего боевого редактора в его глазах. Еще вопрос, придет ли он когда-нибудь в себя.
— Не придет, так тем лучше, — бессердечно сказал Билли.
— С определенной точки зрения, товарищ Виндзор, с вами можно только согласиться. Подобный исход немало способствовал бы общественному благу. Но с нашей точки зрения, будет лучше, если он вновь обретет способность мыслить. Тогда бы мы могли узнать от него, кто он такой и какое именно сборище мозолисторуких представляет. Чиркните еще одной спичкой, товарищ Брейди.
Кид чиркнул. Головка отлетела и упала на задранное к нему лицо. Недавний вождь пошевелился, встряхнулся, сел и забормотал что-то смутным голосом.
— Он все еще грогти, — сказал Кид.
— Все еще… что именно, товарищ Брейди?
— Не прочухался, — объяснил Кид. — Гул в башке. Головокружение. Понимаете? Так часто бывает, когда вложишь нес и удар придется, куда этот пришелся. Черт! Вот когда я дрался с Мартином Келли… Я тогда еще только начинал. Мы с Мартином по всему рингу кружили, и вдруг он припечатал меня в эту самую точку. А я что, как по-вашему? Упал, а рефери надо мной отсчитывал? Да ни в жизнь. Повернулся и пошел с ринга к себе в раздевалку. Уилли Харви, мой секундант, мчится туда за мной, а я уже одеваюсь. «Что ты делаешь, Кид?» — спрашивает. «Пойду рыбу удить, Уилли, — говорю. — День-то какой!» — «Ты же бой проиграл», — говорит. «Бой? — говорю. — Какой еще бой?» Понимаете? Ну, ничего не помнил, что было. Только через полчаса начал понимать, что к чему.
Пока длились эти воспоминания, человек на тротуаре сумел прогнать из головы туманы, которыми окутал его мозг апперкот Кида. Первым симптомом этого явился внезапный рывок в поисках спасения, но не проковылял он и пяти шагов, как снова сел на тротуар, что пробудило у Кида новые воспоминания.
— Не по себе ему, — сказал он. — И раз уж он подставил подбородок, так лучше ему пока не бегать. Вот помню, как Джо Петерсон меня уложил, — давно, когда я только наминал. Ну, в том же году, когда я с Мартином Келли дрался. У него был жуткий удар, у Джо то есть, и в восьмом раунде он меня выбил. А потом они нашли меня на пожарной лестнице за окном раздевалки. «Лезь назад, Кид!» — говорят. А я отвечаю: «Ребята, полный порядок, я умираю». Так и сказал: «Полный порядок, ребята, я умираю». Вот и с ним то же, понимаете?
Они окружили поверженного владельца дубинки.
— Простите, — с изысканной любезностью сказал Псмит, — что мы нарушаем ваши грезы, но, если бы вы могли уделить нам минутку-другую вашего драгоценного времени, нам бы хотелось кое-что у вас выяснить.
— Ага! — согласился Кид.
— Во-первых, — продолжал Псмит, — будет ли это нарушением профессиональной тайны, если вы сообщите нам, к какой именно плеяде энергичных дубинковладельцев вы принадлежите?
— Джентльмен, — объяснил Кид, — хочет знать, из какой ты банды.
Человек на тротуаре пробурчал нечто, чего ни Псмит, ни Билли не поняли.
— Было бы истинным милосердием, — сказал первый, — если бы какой-нибудь филантроп поставил ему правильное произношение. Вы не послужите нам толмачом, товарищ Брейди?
— Говорит, Три-Пойнтс, — сообщил Кид.
— Три-Пойнтс? Позвольте, позвольте, так это Франт Доусон, товарищ Виндзор, или второй джентльмен?
— Паук Рейли. Франт Доусон заправляет бандой Тейбл-Хилл.
— Так не Паук ли Рейли перед нами?
— Не-а, — ответил Кид. — Паука Рейли я знаю. Это не он. Это какой-то другой типчик.
— Какой именно другой? — спросил Псмит. — Попытайтесь выяснить, товарищ Брейди. Вы, кажется, понимаете его речь. Мне же его тирады напоминают излияние граммофона с горячей картофелиной во рту.
— Говорит, он Джек Репетто, — объявил толмач.
Тут произошла еще одна заминка. Застенчивый мистер Репетто, явно чувствовавший себя стеснительно в обществе незнакомых людей, сделал еще одну попытку удалиться восвояси. Он выбросил вперед пару худых рук, резким рывком дернул на себя ноги Кида, извернулся, вскочил с тротуара и опять зарысил по улице. И опять желание опередило возможности. Он добрался только до ближайшего фонаря, но там его, видимо, вновь одолело головокружение — он обнял фонарный столб, медленно сполз по нему на тротуар, сел и застыл в неподвижности. Кид, ошарашенный падением и набивший пару синяков, преисполнился мстительного гнева. Он первым из троих добежал до непоседливого мистера Репетто, и если бы эта достойная личность стояла бы, а не сидела, ей пришлось бы туго. Но Кид был не из тех, кто пинает поверженного врага. Он ограничился тем, что отряхнул с себя пыль и адресовал мистеру Репетто град изысканных поношений.
В лучах фонаря можно было лучше разглядеть лик носителя дубинки. В нем наблюдалось неброское, но несомненное сходство с чертами мистера Бэта Джервиса. Выяснилось, что напомаженная челка была не столько выражением личного вкуса указанного джентльмена, сколько данью последнему крику моды в преступных кругах. Ею щеголял и мистер Репетто. Но у него она была совсем белой, ибо падший воин родился альбиносом. Его глаза, в тот момент закрытые, осенялись белесыми ресницами и были посажены настолько близко, насколько Природа сумела это сделать без того, чтобы они налезли друг на друга. Нижняя губа у него выпячивалась вперед и отвисала. Глядя на него, вы инстинктивно чувствовали, что ни одно жюри на конкурсе красоты не остановится перед ним в колебаниях.
Вскоре выяснилось, что сияние фонаря, хотя и позволяло получать сомнительное удовольствие от созерцания лица мистера Репетто, имело свои минусы. Едва штат «Уютных минуток» вступил в бледно-желтую лужицу света, в центре которой скорчился мистер Репетто, как с внезапностью, от которой все трое подскочили, из темноты дальше по улице донесся треск выстрелов. Тотчас с противоположной стороны тоже заговорили револьверы. Три пули пропахали бороздки в асфальте почти у ног Билли. Кид вдруг испустил вопль. Шляпа Псмита неожиданно обрела жизнь, подпрыгнула высоко в воздух и укатилась по улице в ночь.
Эта мысль не осенила их одновременно в ту же секунду, поскольку времени осеняться не было, но едва они выскочили из освещенного круга и скорчились в темноте, ожидая развития событий, им стало ясно, что они попали в довольно ловкую засаду. Остальные члены банды, хотя и бежали с такой поразительной резвостью, из игры отнюдь не вышли. Пока шел допрос мистера Репетто, его соратники тихонько подобрались к ним, не замеченные никем, кроме самого мистера Репетто. Но в том месте было слишком темно для меткой стрельбы, а потому мистер Репетто поставил себе задачей выманить своих победителей из тьмы, что он успешно и выполнил.
На несколько минут боевые действия прекратились. Кругом царила тишина. Лужица света опустела. Мистер Репетто исчез. Пробная пуля, пущенная неизвестно откуда, просвистела в воздухе рядом с местом, где на тротуаре распростерся Псмит. Затем тротуар завибрировал, как-то странно резонируя. Псмиту это ничего не сказало, зато вражеская армия сделала соответствующие выводы. Где-то — далеко ли, близко ли — полицейский услышал выстрелы и вызывал на помощь других полицейских, ритмично ударяя по тротуару дубинкой, что соответствует свистку лондонского блюстителя порядка. В тихом воздухе звук рос и ширился. Уже слышен был гулкий перестук бегущих ног.