Вперёд, Дживз!
Пэлем Гринвел Вудхауз
Вперёд, Дживз!
Pelham Grenville Wodehouse. Carry on, Jeeves! 1925.Пер. М. И. ГилинскогоГЛАВА 1. Дживз берёт бразды правления в свои руки
Хотите немного порассуждать о старине Дживзе — это мой личный слуга, да будет вам известно, — и узнать, в каких мы с ним отношениях? Куча людей считают, что я слишком сильно от него завишу. А моя тётя Агата зашла так далеко, что назвала его моей нянькой. Скажу вам прямо: что тут такого? Этот человек — гений. От воротничка и выше ему нет равных. Я перестал тревожиться о своих делах через неделю после того, как он у меня появился. А произошло это лет шесть назад, во время одной чудной истории с Флоренс Крайе, книгой моего дяди Уиллоуби и Эдвином, бой-скаутом.
Началось всё тогда, когда я вернулся в Изби, имение моего дядюшки в Шропшире. Я всегда отдыхаю там недельку-другую летом, но на этот раз пришлось прервать свой визит и вернуться в Лондон, чтобы нанять нового камердинера. Я обнаружил, что Мэдоуз, прислуживающий мне в Изби, ворует мои шёлковые носки, а такого ни один уважающий себя джентльмен не потерпит ни за какие деньги. Помимо всего выяснилось, что он и в доме прибирает к рукам всё, что плохо лежит, и я с большой неохотой указал бедняге, сбившемуся с пути истинного, на дверь и отправился в Лондон в контору по найму, чтобы они подыскали мне какого-нибудь кандидата на испытательный срок. Мне прислали Дживза.
Я никогда не забуду то утро, когда он пришёл. Так получилось, что накануне я допоздна засиделся на одной весёлой вечеринке и поэтому чувствовал себя преотвратно. К тому же, несмотря на плачевное состояние, я пытался читать книгу, которую дала мне Флоренс Крайе. Она тоже гостила в Изби, и за два или три дня до того, как я отбыл в Лондон, мы обручились. Я должен был вернуться в имение в конце недели, а Флоренс — насколько я её знал — наверняка не сомневалась, что к этому времени я книгу прочту. Видите ли, дело в том, что она поставила перед собой задачу поднять меня до своего интеллектуального уровня. Эта девушка обладала изумительным профилем и по горло была напичкана серьёзными намерениями. Чтобы понять наши отношения, достаточно сказать, что книга, которую она дала мне почитать, называлась «Модель теории этики», и что, открыв её наугад, я прочитал:
«Постулат общего понимания, содержащийся в разговорной речи, безусловно является протяжённым во времени и несёт в себе определённые обязательства по отношению к общественной организации, инструментом которой является язык, содействующий её дальнейшему развитию.»
Несомненно, каждое слово здесь было правдой, но, согласитесь, это не совсем то, чего хочется с похмелья.
Я усердно листал страницы этой замечательной книги в весёленькой обложке, когда раздался звонок. Я сполз с софы и открыл дверь. На пороге стоял в почтительной позе ничем не примечательный малый.
— Я из конторы по найму, сэр, — сказал он. — Мне дали понять, что вам требуется камердинер.
В тот момент мне больше требовался гробовщик, но я велел ему входить и не стесняться, и он бесшумно скользнул в дверь, словно освежающий зефир. Это с самого начала произвело на меня впечатление. Мэдоуз страдал плоскостопием и топал как слон. У этого парня, казалось, вообще не было ног. Он просто вплыл в прихожую. На его серьёзном лице появилось сочувственное выражение, как будто он тоже знал, что значит засиживаться допоздна с бандой друзей.
— Простите, сэр, — мягко сказал он и, хотите верьте, хотите нет, исчез. По крайней мере только что он стоял рядом со мной, а через секунду уже возился на кухне. Я не успел и глазом моргнуть, как он вернулся со стаканом на подносе.
— Не угодно ли вам выпить, сэр? — Поведение и манеры делали его похожим на придворного доктора, который потчует микстурой больного принца. — Этот коктейль — моё изобретение. Уорчестерский соус придаёт ему цвет. Сырое яйцо делает его питательным. Красный перец придаёт ему остроту. Джентльмены, поздно возвращавшиеся домой, говорили, что находят его весьма стимулирующим.
В то утро я готов был выпить всё, что угодно, лишь бы полегчало. Я проглотил смесь одним глотком, и на мгновение мне показалось, что кто-то взорвал бомбу в моей черепушке, а затем спустился вниз по горлу с зажжённым факелом. Внезапно мир пробудился. Солнышко светило в окно, птички пели на деревьях, и надежда, как говорят поэты, ожила в моей груди.
— Я вас беру, — сказал я, как только ко мне вернулся дар речи. Мне сразу стало ясно, что этот малый — великий труженик и находка для кого угодно.
— Благодарю вас, сэр. Меня зовут Дживз.
— Когда ты можешь приступить к работе?
— Незамедлительно, сэр.
— Я должен быть в Изби, в Шропшире, послезавтра.
— Слушаюсь, сэр. — Он посмотрел поверх моей головы на каминную полку. — Какая прекрасная фотография леди Флоренс Крайе, сэр. Прошло два года с тех пор, как я последний раз видел её светлость. Одно время я был в услужении лорда Уорплздона, но вынужден был отказаться от должности из-за взглядов его светлости, который желал обедать в домашних штанах, фланелевой рубашке и охотничьей куртке.
Он не сказал мне ничего нового. Лорд Уорплздон, эксцентричный дурень, был отцом Флоренс. Это он в одно прекрасное утро спустился к завтраку, сорвал салфетку с первого попавшегося блюда, негодующим голосом воскликнул: «Яйца! Яйца! Яйца! К чёрту яйца!» и тут же умотал во Францию, чтобы никогда больше не возвращаться в лоно семьи. И не сомневайтесь ни на минуту, что лону семьи крупно повезло, так как старый забулдыга отличался самым скверным характером во всей округе.
В детстве я часто гостил в их доме, и с юношеских лет старикашка вселял в меня священный ужас. Время — великий целитель, но я никогда не забуду, как он застукал меня — юнца пятнадцати лет от роду — в конюшне с одной из его любимых сигар. Он погнался за мной с хлыстом как раз в ту минуту, когда я больше всего на свете хотел одиночества и покоя, и преследовал меня больше мили по пересечённой местности. Если что-то и омрачало, так сказать, мою неизбывную радость от помолвки с Флоренс, так это тот факт, что она была очень похожа на своего отца непредсказуемым вулканическим характером. Впрочем, у неё был изумительный профиль.
— Мы с леди Флоренс обручены, Дживз, — небрежно заметил я.
— Вот как, сэр?
Знаете, как-то чудно он себя повёл. Нет, манеры у него были безупречные, но чего-то недоставало. Энтузиазма, что ли? У меня почему-то возникло ощущение, что он не слишком жалует Флоренс. Ну, в конце концов это меня не касалось. Наверное, пока он служил у старика Уорплздона, она не раз наступала ему на больные мозоли. Флоренс была дорогушей, а в профиль — просто красавицей, но она обладала одним-единственным недостатком: несколько деспотично относилась к домашней прислуге.
В этот момент в дверь опять позвонили. Дживз исчез и через мгновение вернулся с телеграммой следующего содержания:
«Немедленно возвращайся. Срочно. Первым же поездом. Флоренс»
— Ого! — сказал я.
— Сэр?
— Нет, ничего!
Это говорит о том, как плохо я тогда знал Дживза. Сейчас мне и в голову не придёт, получив срочную телеграмму, тут же не обратиться к нему за советом. А та, что я держал в руках, действительно была чертовски странной. Если вы помните, Флоренс прекрасно знала, что послезавтра я в любом случае должен приехать в Изби, так что же случилось? На этот вопрос я ответа найти не мог, как ни старался.
— Дживз, — сказал я. — Нам надо уехать в Шропшир сегодня днём. Успеем?
— Безусловно, сэр.
— Ты все запакуешь и приготовишь?
— Нет никаких проблем, сэр. Какой костюм вы наденете?
— Этот.
В то утро на мне был такой яркий костюм в клетку, который мне очень нравился; можно даже сказать, я им гордился. Возможно, с первого взгляда он производил несколько ошеломляющее впечатление, но тем не менее сидел на мне как с иголочки, и мои клубные приятели, да и не только они, не переставали им восхищаться.