Песнь преследования
Возникла дилемма. Я до сих пор не знаю, правильно ли разрешил ее. Должен ли я преследовать похитителей Сим или продолжать погоню за Большими Санями, чтобы затем воспользоваться помощью экипажа, членом которого, как мне кажется, я раньше был?
Я решил сам преследовать похитителей, хотя — еще раз говорю — до сих пор не уверен, что это было правильное решение.
Однако, если бы я пошел за Большими Санями, то мог бы догнать их слишком поздно. Это немаловажный факт. Без паруса даже по дороге я двигался бы наверняка не быстрее, чем по следу существ, напавших на нас.
Кроме того, я опасался — и прекрасно знал об этом опасении — того, что мог бы узнать, догнав Большие Сани. Если бы пропал один из членов экипажа, они бы наверняка заметили это и изменили курс Саней или отправили бы спасательную экспедицию. Из того, что мне было известно, вытекало, что ничего такого не делалось. Точно так же могло оказаться, что я был оставлен за бортом за какой-то проступок или, как говорила Сим, присвоил себе эту одежду, а вместе с ней и личность, которая мне не принадлежала и на которую я не имел никаких прав.
Собственно, больше мне добавить нечего.
Я шел по их следам на север через все более холмистую местность, а поскольку был очень ослаблен ранением, то сомневаюсь, что смог преодолеть более десятка километров. В некоторых местах я натыкался на свежие человеческие следы, но никого вокруг не видел.
У меня не было еды, но я взял с собой оружие Сим — магическую палку, выглядевшую куском простой жерди около полуметра длиной и сантиметров в десять диаметром. Рукоятка была ярко-медного цвета, как и в том оружии, которое давали мне виггики, и не имела ременной петли для закрепления на кисти. Другой конец палки был черный, на нем было с десяток колючек, почти белых. Я еще не применял ее в деле. Вообще что-то говорило мне, что надо относиться к этому оружию очень осторожно.
ДЕНЬ ВОСЬМОЙ
Не знаю, сколько прошло времени.
Здесь нет ни дня, ни ночи. Но что бы то ни было, я должен все-таки остановиться и немного отдохнуть. Расскажу о том, что произошло, поскольку, вероятнее всего, я буду скоро мертв и не успею закончить очередную запись.
Вчера я прервал преследование после полудня. Я приготовил убежище в зарослях и разжег костерок, которых потух, когда я еще не успел заснуть. Я был слишком слаб, чтобы делать что-либо, поэтому приготовился к тому, что ночью ко мне явится смерть.
Когда утром я все же проснулся, то первое, что увидел, была снежная обезьянка, приглядывавшаяся ко мне из зарослей в каких-то двадцати метрах. Я метнул в нее палку, ощутив при этом, как боль когтями впилась в бок. Мне несказанно повезло, поскольку удалось-таки попасть в зверька. Она подскочила и перелезла немного дальше по ветке.
Через несколько секунд я заметил, что она с трудом удерживает равновесие на дереве.
И тут она упала на землю. Она попыталась бежать, но не смогла и рухнула в снег. Когда я подошел к ней, она была еще жива. Она умоляюще смотрела на меня маленькими глазками, потом взгляд затуманился, движения замедлились, губы раскрылись, обнажая мелкие зубки.
Так уж случилось, что зверек упал, а магическая палка — нет. Она заклинилась в развилке ветвей в шести-семи метрах надо мной, и мне пришлось бросить в нее с дюжину снежков, прежде чем я ее сбил.
Закусив мясом обезьянки, я разодрал оставшийся кусок паруса на узкие, длинные ленты и сплел из них веревку, конец которой просунул в петлю на рукоятке палки. Я надеялся, что это поможет мне избежать риска потерять такое оружие, хотя и не знал, насколько эффективно мое изобретение.
Обезьянка оказалась такой худой, что не было смысла оставлять что-либо на обед. Я все съел, после чего двинулся на поиски следов похитителей. Ночью ветер дул не очень сильно, так что больших хлопот с их обнаружением не было. Следы были отлично видны, как и накануне днем.
Помню, что, заставляя себя двигаться вперед, я говорил, что чувствую себя значительно лучше, чем вчера, поэтому смогу пройти большее расстояние, но это было неправдой. Я был даже слабее. Я не прошел и километра, когда понял, что очень устал и если не остановлюсь, то потом, оказавшись среди голых скал, открытых дыханию ледяного ветра, не смогу найти сил, чтобы двигаться дальше.
Я начал было подыскжвать что-нибудь, что могло послужить убежищем, когда заметил, что следы существ, которых преследовал, исчезают в присмотренной мною места — щирокой щели в скалистом откосе. Я подумал, что немнакомцы провели здесь ночь, но когда заглянул в темноту, наполнявшую пространство между каменными стенами, то не увидел нигде никаких следов, говорившись о том, что здесь кто-то отдыхал.
Щель, которая, как я считал, не могла иметь более двух метров в глубину, на деле переходила в понижавшийся к югу коридор в скале.
Через двадцать шагов исчез всякий свет.
Я вытащил из кармана зажигалку, но тут же сунул обратно, опасаясь, что меня заметят.
В секундном блеске огня я все же успел увидеть высокий коридор метров двадцати в ширину, с потолка которого свисали сталактиты, а на полу валялось множество камней и стояли лужи воды.
Я долго шел вперед, но ничего не изменилось, за исключением, разве что, температуры воздуха, которая повысилась.
Я даже расстегнул воротник комбинезона.
Изменения, отсутствие постоянного, всеобъемлющего холода и дневного света привели к тому, что что-то случилось с моей психикой.
Я был полностью дезориентирован, но одновременно мне почему-то казалось, будто я неуклонно приближаюсь к Большим Саням. Создавалось впечатление, что, вторгнувшись в мир темноты, я каким-то образом вернулся к жизни, которую вел до тех пор, пока виггики не нашли меня в снежном сугробе. Трудно описать это чувство. Мне казалось, что только здесь я, наконец, понял свои возможности — что смогу сделать, а перед чем буду бессилен. Теперь я был уверен, что рана в груди, хотя и ставшая болезненнее, чем прежде, не убьет меня, хотя эта уверенность противоречила всему тому, что подсказывал здравый смысл.
Одновременно еще сильнее, чем прежде, я стал побаиваться существ, что похитили Сим, зато гораздо меньше начал думать о смерти, которая перестала быть для меня тем, чем была раньше, наверху, то есть олицетворением всяческого зла.
Итак, я шел вперед в абсолютной темноте, касаясь рукой стены и осторожно пробуя землю ногой, прежде чем решиться на следующий шаг. Это было очень мучительно, поэтому спустя какое-то время я решил воспользоваться магической палкой в качестве тросточки слепца. После стольких часов, проведенных в полной темноте, я не был уверен, что свет, появившийся впереди, не является галлюцинацией, как те цветные пятна, что появляются, если нажать на закрытые веками глазные яблоки.
Однако, с каждый шагом становилось все светлее и, наконец, я увидел источник света. Но пока это произошло, во все еще густом мраке я встретил вампиров.
Во всяком случае, так я их назвал.
Это были нетопыри с человеческими лицами и голыми безволосыми телами. Размах их крыльев достигал метра, а может, и больше.
Первое нападение началось, когда я еще даже не успел рассмотреть их поподробнее.
В мгновение ока их фигуры заслонили видневшийся далеко впереди источник света.
Я защищался от них палкой. Они кричали от боли высокими пронзительными голосами, и я слышал, как, смертельно раненые, они ударяются о стены и падают на пол. Я ничего не видел и топтался на месте, рискуя быть укушенным. К счастью, мои сапоги оказались не по зубам тем, кто валялся на полу. Но им все же удалось разорвать внешний слой моего комбинезона.
Через каких-то сто метров стало настолько светло, что я смог хорошо рассмотреть нападавших.
Их лица были человеческими до такой степени, что не было проблемы с различием пола. Волосы были длинными и развевались в полете. У них была необычайно смуглая кожа. Пальцы были соединены тонкой, почти невидимой пленкой, плечи составляли скелет для кожистых крыльев.