Храм Теней

Но земля оставалась неподвижной. Песок и камни в отличие от растений не были живыми; хотя в почве копошились черви и насекомые, частички земли были мертвы.
Джарик бросил свои попытки, не зная, что еще можно предпринять. И все же он сопротивлялся разрывающей боли в груди. Он не должен сдаваться, иначе его поработят навсегда! Ведь его отец, Повелитель огня Ивейн, когда-то разгадал тайны земли и вырвался на свободу!
Джарика затошнило от ужаса, но, найдя утешение в совете Телемарка, он с новыми силами продолжал упрямо и отчаянно изучать каждую частичку земли. Камни казались самыми прочными из всего того, что удерживало его в плену, но Ивейн, говорят, играючи проходил даже сквозь гранит! И, несмотря на охватившую его слабость и усиливающуюся головную боль, Джарик снова стал бороться.
«Ты все равно проиграешь, — вдруг заявил сатид. — Скоро твое тело погибнет без воздуха. И прежде, чем ты умрешь, я успею отпраздновать победу!»
«Нет», — вот и все, что смог ответить Джарик.
Он даже не выругался в ответ. Ему оставались считанные секунды, чтобы спасти свою жизнь и душу.
«Зря стараешься», — издевательски заявил сатид.
Джарик ничего не ответил.
Балансируя на краю горячечной бездны, все еще надеясь постичь таившуюся в земле энергию, он мысленно ударил в кремнистую поверхность первого попавшегося камня. Джарику было так плохо, что он не рассчитал силы удара и не приготовился к последовавшей отдаче. И вдруг камень подался и потрясенный юноша прошел сквозь него легко, как сквозь воду.
Наконец-то он овладел энергией, которая могла сдвинуть горы! Джарик внезапно увидел магические линии, сплетенные в сияющие гармоничные узоры, красотой которых нельзя было не восхищаться. В каждой песчинке, в каждом камне, в каждой частичке почвы таилась сила земли и ее невозможно было исчерпать, так же как невозможно было исчерпать мощь ветров, даровавших могущество Стражу штормов. Джарику хватило легкого усилия воли, чтобы разорвать связи невидимых глазу частиц, из которых состоял камень, и он не сомневался, что теперь легко вырвется из земляной тюрьмы.
Да, он думал, что и впрямь сделает это легко и просто, но он уже почти терял сознание от удушья, его легкие горели и магические линии норовили выскользнуть из его мысленной хватки, как нити порванного ожерелья. Однако он упорно шел к своей цели, борясь со слабостью и болью… И тут давно поджидавший подходящего мгновения са-тид попытался подчинить себе разум гибнущего человека.
Джарик гневно нанес ответный удар, забыв о том, что его сознание все еще переплетено с магическими линиями камня и земли. Волшебная сеть лопнула, и энергия взметнулась яростным сверкающим взрывом.
Джарик вскрикнул, ошеломленный вспышкой; его вышвырнуло из подземной темницы на зеленую траву, и он заплакал, чувствуя, как легкие наполняются упоительно сладким воздухом.
Тяжело дыша, самый юный волшебник Кейтланда лежал на лужайке в сумеречной роще и ждал, когда сатид снова даст о себе знать.
Но кристалл не предпринимал ни малейших попыток снова устремиться в атаку: Джарик подчинил себе симбиота!
Юноша и не подозревал, что, пока он радовался победе, вторая землеройка погибала в огне. Из ее пепла ваэре скоро восстановят семя сатида, и когда молодой маг войдет в Круг Огня, первый кристалл снова воспрянет, чтобы соединить свои силы с силами своего собрата. А потом оба сатида с удвоенной яростью ринутся в бой.
Даже ваэре не могли подготовить наследника Ивейна к такому испытанию. Они много раз видели, как гибли самые сильные из людей, стремясь овладеть двойным магическим могуществом.
 
3. ВОЗВРАЩЕНИЕ
ЗИМА РЕЗАНУЛА НОЖОМ по пустошам к северу от Фелуэйта, ветер пел грустные песни над голыми скалами и лепил вереницы сугробов. То были суровые и заброшенные земли, но самыми мрачными здесь казались скалы, на которых высилась твердыня демонов — Храм Теней. Снег окутал скалы и храм серым покровом, уже успевшим заледенеть так, что он ярко блестел даже под бледным зимним солнцем.
Человек, одетый в потрепанную парусиновую одежду, очень осторожно поднимался по замерзшему склону — тропа была крутой и скользкой, а подошвы его сапог сильно износились.
Часовые-тьензы заметили его задолго до того, как он приблизился к воротам, и, взволнованно переговариваясь, послали одного из младших дозорных с донесением к командиру. Но демонов вовсе не встревожило появление человека так далеко от границ Кейтланда — его здесь давно ждали.
Командир тьензов велел посыльному вернуться на пост, а сам, раздувая жабры, поспешил сообщить владыке Скайту о возвращении Темного сновидца Маэлгрима.
Повелитель Храма Теней принял тьенза в купальне. Глаза повелителя демонов радостно загорелись, сделавшись похожими на искры желтого пламени даже сквозь пар, клубившийся вокруг его чешуйчатой головы. Хорошие новости обычно успокаивали Скайта, поэтому тьенз потянулся и присел рядом с купальным котлом, наслаждаясь теплом и влагой; но на этот раз он просчитался.
Скайт махнул рукой, прогоняя костлявых шести-ногих прислужников, которые деловито подбрасывали торф в огонь, чтобы вода в котле не переставая кипела.
— Немедленно пошли Темного сновидца в главный зал, — велел Скайт командиру тьензов. — Пусть он ждет меня там.
Тьенз помедлил: ему не хотелось покидать теплое местечко.
— Ступай! — на этот раз в голосе владыки явно прозвучала угроза, и тьенз поспешно повиновался.
Повелитель Храма Теней в последний раз окатил голову горячей водой и быстро вылез из котла. Капли воды, падая с его чешуи, с шипением испарялись на раскаленном камне у очага. Скайт не боялся ожогов; он расправил гребень, чтобы высушить его, и крикнул вслед тьензу:
— Позаботься о человеке, жаба! Если при мне он потеряет сознание от голода или холода, меня не обрадует такая задержка!
Внутренние залы Храма Теней соединял причудливый лабиринт узких коридоров, с этажа на этаж вело множество изогнутых лестниц, похожих на спутанные нити. Человеку нелегко было бы найти здесь дорогу, но память демонов справлялась с этой задачей без труда. Скайт поспешил из купальной комнаты в главный зал на верхнем этаже, задержавшись только затем, чтобы пнуть спящих гиерджей, оказавшихся у него под ногами. Эти демоны были непроходимо тупы и нуждались в непрерывном присмотре даже во время выполнения самых простых заданий.
Гиерджи заморгали серыми, как плотный туман, глазами и с щебетом отодвинулись к стене. Тех из них, кто замешкался, Скайт нетерпеливо отпихнул в сторону. В отличие от многих других демонов, гиерджи отлично размножались: климат Кейтланда не снижал плодовитости их самок. В последнее время их стало куда больше, они все чаще путались под ногами, и Скайт мельком подумал, что надо спросить у наблюдателя-за-гиерджами, сколько их теперь в Храме Теней, — но тут же забыл об этом. Он торопился попасть в главный зал раньше, чем кто-нибудь из советников успеет поговорить с Темным сновидцем.
Человек, который некогда был Эмиеном, сыном Марла, братом сновидицы Таэн, сидел на каменном полу у зеркального бассейна и жевал копченую рыбу. Имя, данное ему при рождении, больше не имело для него никакого смысла, и он больше не вспоминал свою жизнь в человеческой семье. С того дня, как демоны дали ему новое имя, разум Темного сновидца Маэлгрима стал черной бездной, в которой кипели страсти, переплетенные со страстями сатида. С помощью этого сатида юношей управляли тьензы, и хотя с виду Эмиен остался человеком, его мысли и желания принадлежали теперь Храму Теней.
После возвращения он успел переодеться, сменив парусиновую одежду на шерстяную. Но тьензы и не подумали позаботиться о прочем, и Маэлгрим был немыт и нечесан, а его подбородок украшала отросшая за три месяца бородка. Он прошел сквозь шторма, холод и голод, но его сознание осталось ясным, и когда Скайт вошел в главный зал, юноша поднял на него холодные голубые глаза. А потом молча распростерся перед повелителем.