Корабли Мериора

— Тогда перестань колебаться и начни по-настоящему мне доверять, — сказал ему Лизаэр. — Твое беспокойство передается другим и только подрывает боевой дух наших людей. Хуже того, оно идет на пользу нашему врагу. А ты знаешь, с какой безжалостной изощренностью он умеет пользоваться любой нашей слабостью.
На следующий день они достигли места, где этот путь пересекался с Большой Западной дорогой. Шел сильный дождь. Итарранские гвардейцы, лично отобранные Диганом для защиты Лизаэра Илессидского, получили приказ построиться в отдельную колонну и незамедлительно возвращаться в Ратан. Вопреки всем доводам разума и где-то вопреки самому себе, Диган руководил их прощальным построением.
Гвардейцы покинули кавалькаду. Дождь не только не желал прекращаться, но стал еще сильнее. Дигану то и дело приходилось отряхивать плащ от скапливающейся воды. Отфыркиваясь от серебристых струек, текущих у него по усам, он сказал Лизаэру:
— Клянусь Этом, у тебя наверняка есть какой-то замысел. Неужели твое королевское самолюбие пострадает, если ты немного посвятишь меня в свои планы?
— Все настолько просто, что ты не поверишь! Лизаэр промок ничуть не меньше всех остальных, но, казалось, совсем не страдал от этого. Тряхнув мокрыми волосами, он засмеялся.
— Мой дорогой главнокомандующий, твои гвардейцы отличались чрезмерной преданностью. Их переполняла неподдельная отвага и вело вперед стремление разделаться с Аритоном. Мы его обязательно уничтожим, но на поле сражения. А поскольку численность гвардейцев все же недостаточна, чтобы выманить Повелителя Теней из его укрытия, их решимость могла нам только повредить. Я не имел права рисковать ни их, ни нашей безопасностью.
Совсем не военный человек с узким вытянутым лицом — бывший итарранский чиновник, которому Лизаэр пообещал должность авенорского наместника, — приготовился изложить свои возражения, но принц пришпорил коня и устремился вперед. Нельзя сказать, чтобы и наемники были в восторге от решения Лизаэра. Допустимо ли, оказавшись в чужом и явно враждебном краю, сокращать свою армию? Однако решение принца имело силу приказа, не подлежащего обсуждению. Ворчание недовольных солдат пресекалось весьма оригинальным способом: их сажали на место возницы ближайшей телеги и давали в руки вожжи.
Под ногами, копытами, колесами чавкала раскисшая дорога. Сверху немилосердно хлестал дождь. Потеряв половину вооруженной охраны, кавалькада упрямо ползла на запад.
Вот тут-то и начались трудности, которых так долго ожидал Диган. Вскоре откуда-то с севера появился отряд всадников-копьеносцев. Те двигались очень быстро, однако дозорным принца удалось разглядеть их знамя. От влаги все его цвета поблекли, различимым оставался только герб: серебристый топорик в круге из сцепленных звеньев кольчуги.
— Мы натолкнулись на отряд изаэрских головорезов, — доложил один из дозорных, помчавшись во весь опор к Лизаэру. — У них наверняка имеется приказ выпустить кишки претенденту на королевский трон.
Будущий авенорский наместник, выслушав донесение, бросился к принцу.
— Ну что, ваше упрямое высочество? Дождались? А ведь главнокомандующий постоянно вас предупреждал. Учтите: здесь еще никто не отменял награды, обещанной за истребление любого, кто принадлежит к династии Илессидов.
Дигану было не до замечаний. Он попытался сделать единственно возможное: собрать рассеявшихся по всей кавалькаде наемников и поставить живой заслон на пути изаэрцев. Однако Лизаэр вцепился в поводья его лошади, не дав ему двинуться с места.
— Стой, Диган. Пусть наемники остаются на своих местах. Не сомневаюсь: они готовы вступить в ожесточенный бой. Но мне не нужны убитые ни с нашей, ни с изаэрской стороны. И вообще я надеюсь, что эти люди явились не сражаться, а пригласить меня нанести визит правителю Изаэра.
Момент для отпора был упущен. Точно рой шершней, которым не терпелось ужалить, копьеносцы устремились туда, где в окружении знамен и адъютантов находился принц Лизаэр.
— Нам приказано схватить самозванца, именующего себя потомком Илессидов!
Эти слова выкрикнул лысый человек с порванным ухом — командир отряда. На нем была кольчужная рубашка, из манжет которой торчали шипы. Он восседал на нескладном сером мерине. Судя по отсутствию шрамов, коню не доводилось бывать в сражениях, а может, судьба благоволила к нему. Мерину не стоялось на одном месте, он то пятился назад, то делал несколько шагов в сторону, вздымая копытами пропитанный водой дерн. Всадник натягивал поводья и сыпал проклятиями, пытаясь хоть как-то усмирить упрямое животное. Тем временем один из пажей Лизаэра, совсем еще мальчишка, приблизился к командиру головорезов, поклонился и звонким детским голосом сообщил, что его высочество принц Лизаэр с благодарностью принимает приглашение и готов нанести визит правителю Изаэра.
— Приглашение?
Командир хватил кулаком по конской шее, потом зажал коню нос, не давая тому встать на дыбы.
— Что за бред ты городишь? Кто его приглашал? Ярость всадника, не находя выхода, обрушилась на коня, и мерин совсем обезумел. Прижав уши к мокрой шее, он куснул воздух, несколько раз по-птичьи подпрыгнул и отскочил в сторону, приплясывая на полусогнутых задних ногах. Командир удержался в седле, однако выходки мерина нарушили боевой порядок отряда. Кони недовольно фыркали, ржали и сбивались в кучу, вовлекая в это месиво всадников и их копья. Несколько сломанных копий уже валялось на раскисшей земле.
Город и окружение, в котором вырос Диган, научили его ничему не удивляться. Повернувшись в сторону принца, он увидел, что тот спокойно восседает на коне, искренне недоумевая, что же могло взбесить командирского мерина. Рядом, почти невидимый из-за попоны, стоял другой паж, постарше. Доставая из кармана камешки, он вкладывал их… в обычную рогатку!
Жизнь в Итарре привила Дигану еще один полезный навык: он научился скрывать свое удивление. Поэтому теперь с невозмутимым лицом выслушал негромкое распоряжение Лизаэра:
— Вскоре этот мерин совсем взбесится. Не будем терять время. Приготовь мне почетный караул. Мне также понадобятся по нескольку человек от наших гильдий и от городских властей Итарры. Госпожа Талита тоже поедет. Пусть приготовят ее карету. Скажи Талите, чтобы взяла с собой двух-трех служанок. Мы явимся в Изаэр с официальным визитом. Во всяком случае, я позабочусь, чтобы его сочли таковым. И строго предупреди всех: пусть не вздумают распускать языки и давать волю чувствам. Я не исключаю подстрекательств со стороны изаэрцев, но если наши поддадутся — наказание будет самым суровым.
Дигану очень хотелось увидеть, чем кончится балаган с мерином, но он не стал пререкаться и отправился выполнять распоряжение. Тем временем серый конь окончательно вышел из-под контроля. Вырвав поводья, он с громким храпом несколько раз ударил задними копытами и вдруг рванулся прочь, унося на себе командира. Отрядный конюший метнулся следом. Командование перешло к сержанту, но прежде чем он успел восстановить хоть какой-то порядок, ему навстречу выехал Лизаэр.
— Не будем тратить время на излишние церемонии, — произнес принц.
Он являл собой образец всепрощения и снисходительности, а его величественная поза могла подействовать даже на бронзовую статую. Следующая фраза Лизаэра заставила нескольких копьеносцев громко расхохотаться. Бедняга-сержант совсем смешался. В нем боролись сразу три противоречивых чувства: гнев на дерзкого незнакомца, растерянность от внезапного исчезновения командира и желание рассмеяться остроумной шутке, отпущенной все тем же дерзким незнакомцем. В столь же непринужденной манере Лизаэр сделал несколько дельных предложений, безоговорочно принятых изаэрцами.
Копьеносцы вновь построились и даже не заметили, как к ним примкнул почетный караул принца. За гвардейцами в карете ехала рыжеволосая женщина, чья красота была способна заставить любого мужчину безотрывно глядеть на нее, глуповато разинув рот. Замыкали процессию две телеги с дюжиной посланцев гильдий и итарранских чиновников. Всем им осточертел дождь, и они громко благодарили изаэрского мэра за любезное приглашение.