Страж штормов
В зале не было никого, кроме Килмарка: король отступников решил встретиться с чужеземцами без посторонних. Однако колдунов Татагрес трудно было обмануть, от их цепких взглядов не укрылось, что хозяин столь вычурно украшенного зала обладает острым умом и всегда готов к бою. Да и сама комната явно могла в случае необходимости выдержать оборону, а здешние блеск и мишура служили ловушкой для глупца, который решился бы бросить вызов владыке Скалистой Гавани.
Килмарк восседал в кресле, покрытом шкурами леопардов; под пристальными взглядами посетителей он хранил невозмутимое молчание, постукивая одним пальцем по подлокотнику. Он казался совершенно бесстрастным, хотя Анскиере обвиняли в гибели четырех тысяч человек. В Скалистую Гавань являлись и более кровавые преступники: все они или поступали на службу к Килмарку, или умирали, потому что король отступников не терпел измен, а суд его был скорым и беспощадным. Странно, но в этом пышном зале именно Килмарк казался чужим, настолько облик владыки острова не сочетался с окружающей его роскошью. Увидев это, колдуны насторожились еще больше. Килмарк носил такую же кожаную одежду, что и его воины; только золотой обруч с рубинами, перехватывающий его волосы, соответствовал королевскому сану. Повелитель отступников был крепким, мускулистым, темноволосым, его высокий лоб говорил об остром уме, голубые глаза смотрели по-волчьи настороженно. Этот человек был смертельно опасен, силен и безгранично уверен в себе.
Взглянув на Анскиере, колдуны увидели, что тот совершенно спокоен. Как будто не замечая затянувшегося напряженного молчания, Страж штормов стоял перед помостом в ожидании, когда Килмарк заговорит.
— Зачем ты явился сюда? — Внезапный вопрос короля прозвучал как вызов.
— Чтобы просить убежища, — тихо промолвил Анскиере.
— Убежища?! — Килмарк сжал стальными пальцами подлокотники кресла. — Убежища, — повторил он и, прищурившись, окинул взглядом мантию с золотым шитьем, благодаря которой просьба Анскиере походила на насмешку. — Итак, ты пришел сюда просителем. Но ты не кланяешься.
Колдуны едва смогли скрыть тревогу. Начало беседы никак не вязалось с планами Татагрес.
Анскиере поднял свой тяжелый посох, положил его на ступени помоста и отступил, уронив руки.
— Да, я не кланяюсь.
Эти его слова были встречены молчанием — холодным, как смерть. Воины замерли, потрясенные тем, что волшебник добровольно отдал источник своей силы. Но на побагровевшем лице Килмарка, уставившегося на посох на ступенях, читалось лишь сосредоточенное раздумье. Наконец, плотно сжав губы, король перевел взгляд на спутников Анскиере. Было видно, что их молчание кажется ему подозрительным.
— Страж, твоих приятелей этот жест явно не впечатлил.
— Вот как? — пожал плечами Анскиере.
Колдуны забеспокоились — эта реплика и жест Анскиере представили их в самом невыгодном свете.
— Они мне не приятели, ваше величество, — тихо добавил Страж штормов.
Килмарк резко выпрямился, приподняв брови.
— Вот как? Тогда зачем они здесь?
Анскиере не опустил глаза, встретившись с гневным взглядом Килмарка.
— Пусть они ответят сами.
— Понятно. — Килмарк снова откинулся на спинку трона, явно заинтересованный, и запустил пальцы в бороду. — И что же ты принес нам, волшебник? — очень тихо спросил он.
Страж штормов не ответил, колдуны тоже решили промолчать. Довольно долго в зале слышалось только жужжание мух, кружившихся над единственным пятном солнечного света на полу.
— Что произошло в Тьерл Эннете? — спросил Килмарк отрывисто, но с невозмутимым лицом.
Анскиере не шевельнулся, и все же в его ответе прозвучало желание оправдаться. Хотя здесь, в Скалистой Гавани, его слова не стали бы оценивать с точки зрения общепринятой морали, ответ был очень осторожным:
— Меня предали.
Килмарк удивленно заморгал.
— И это все? — Не получив ответа, он снова настойчиво спросил: — Кто в ответе за случившееся? Ты?
Анскиере наклонил голову, его длинные пальцы нервно сжались.
— Я.
Воины зашевелились, переговариваясь, но мрачный взгляд Килмарка заставил их умолкнуть. Колдуны Татагрес нервничали, обеспокоенные неожиданным поворотом событий. Просьба Анскиере об убежище дала беседе такое направление, что теперь ее ход было трудно предугадать. Но за спинами колдунов стояли воины с копьями, поэтому конвоиры Стража штормов не решались вмешаться.
Килмарк сменил позу, явно приняв решение.
— У меня больше нет к тебе вопросов. Скалистая Гавань возьмет тебя под защиту, если ты наложишь заклятия на погоду.
Анскиере поднял голову.
— У моих заклятий, как и у твоей защиты, имеются свои пределы. — Он не стал объяснять, что его сила прочно скована. — Но я сделаю все, что смогу.
Килмарк кивнул, в его обруче ярко вспыхнули рубины.
— Ладно. Можешь забрать свой посох. А теперь — как мне поступить с твоими спутниками? Что ты предлагаешь?
Анскиере взял посох, выпрямился и слегка улыбнулся.
— Ничего, ваше величество. Их я беру на себя.
Один из колдунов изумленно раскрыл рот, второй резко повернулся, явно оскорбленный дерзостью Анскиере, — и Килмарк со своего возвышения отозвался на их реакцию резким смешком.
— Леопард не меняет свои пятна, да? А гиены — всегда гиены. — Он посерьезнел, запустив пальцы в леопардовый мех. — Оставляю их тебе, Страж штормов, но с одним условием. Я не доверяю тем, у кого якобы нет убеждений, волшебники они или простые люди. Через три дня они должны отсюда убраться.
Колдуны встретили это заявление самодовольными улыбками. Килмарк загнал Анскиере в угол: могущество Стража штормов было сковано, на кону стояли жизни двух детей, поэтому он наверняка не выполнит данное королю обещание. С нетерпением гончей, идущей по свежему следу, колдуны ждали, когда Анскиере признается в своем бессилии и отдастся на милость Килмарка.
Однако, к их огромному удивлению, Анскиере отвесил поклон, до которого не снизошел раньше.
— Даю вам слово, ваше величество. — Он ответил без промедления, но чувствовалось: Страж штормов сознает, что подписал договор со смертью.
Не сомневаясь, что клятва Анскиере его погубит, колдуны стали пятиться от помоста, но по знаку Килмарка воины наставили на чужаков копья.
— Подожди. — Не вставая с кресла, Килмарк достал висящий за спинкой меч в ножнах. Эфес блеснул на солнце, когда король протянул оружие Анскиере. — Он может тебе пригодиться.
Один из колдунов удивленно вздрогнул, показав тем самым, что предосторожность была не напрасной. Анскиере потянулся за мечом, и его рукав задрался, открыв красный след от наручников. При виде этой отметины Килмарк слегка потянул к себе меч, рукоятку которого Страж штормов уже сжал.
— Подойди, — сказал король почти шепотом.
Анскиере поднялся по ступеням. Килмарк наклонился поближе, чтобы их никто не мог подслушать.
— Значит, я не ошибся, старый друг. — Он кивнул в сторону колдунов, застывших в сердитом ожидании. — Они смогут тебя достать?
Страж штормов глубоко вздохнул. По мечу, который все еще держали двое, прошла легкая дрожь, но взгляд волшебника остался спокойным.
— Сомневаюсь, — сказал Анскиере.
— Решить твои проблемы мне не по силам, остается лишь довериться тебе. — Могучий кулак Килмарка сжался, повернув эфес меча в ладони Анскиере, и король громко добавил: — Так ты избавишь нас от этой чертовой жары?
Анскиере улыбнулся.
— Чтобы это сделать, мне придется прибегнуть к сильным средствам, ваше величество.
Колдуны раздраженно дернулись при этих его словах.
— Клянусь огнями Кордейна, — усмехнулся Килмарк, — твои марионетки, похоже, недовольны. Тогда пускай в ход свои сильные средства, тучегонитель, я разрешаю. Позже мы еще поговорим.
Король выпустил меч и жестом дал разрешение удалиться.
Анскиере в сопровождении двух колдунов вышел из крепости Килмарка и, остановившись за воротами на террасе, начал пристально вглядываться в гавань внизу. Жара стояла такая, что воздух дрожал, искажая очертания предметов, как возле плавильной печи; океан был гладким, словно отполированный металл. Город начал просыпаться: Анскиере слышал, как скрипят ставни открывающихся лавок.