Площадь Магнолий

— У нее мать англичанка, и жить в Англии ей будет легче, чем в разрушенной немцами Польше, — пояснила Кейт.
— Она напугала Бонзо своим жутким видом, — привела свой последний аргумент Лия.
— Больше ее вид никого не напугает, мы позаботимся об этом, — твердо заявила Кейт. — Как и о том, чтобы все жители нашей площади хорошо к ней относились. Не забывайте, что и Кристину могла бы постичь такая же печальная участь. В концентрационных лагерях охранники с женщинами не церемонились.
Кейт встала, собираясь уйти. Лия вспомнила о своей подруге детства Якобе и неожиданно запричитала:
— Горе! Горе! Надо же, какая беда!
Она обняла Кейт и разрыдалась у нее на плече. Но Кейт не сожалела о своей резкости. Иначе вряд ли удалось бы довести до сознания Лии всю серьезность ситуации.
— Сегодня вечером я организовал встречу Анны с ее новыми соседями в зале при церкви, — сообщил Кейт Боб Джайлс, когда они встретились спустя некоторое время. — Хетти и Дэниел прикатят туда пианино, будем петь песни. Нелли приготовит фруктовый десерт, Мириам продекламирует «Альберт и Лез», Эмили Хеллиуэлл споет «Иерусалим». Короче говоря, это будет грандиозное мероприятие!
Вернувшись в дом номер восемь, Кейт застала Анну сидящей на табурете в чулках, широкой длинной юбке, блузке с высоким воротничком и с металлическими бигуди в волосах.
— Чулки дала Нелли, — с улыбкой пояснила Керри. — И еще она подарила стопку полотенец, теплое одеяло, утятницу и ночной горшок.
— Вечером в зале при церкви соберутся все ваши новые соседи, — сообщила польке Кейт. — Вы сможете там со всеми познакомиться.
Анна встревожилась:
— Но только пусть там не будет ни детей, ни собак, ни мужчин!
Керри подавила улыбку: тем самым Анна облегчила миссию Кейт. Той не придется представлять ей ни Чарли, ни Леона, ни Билли, ни других мужчин этого квартала.
— Вам придется изменить свое отношение к детям, Анна, — заметила Кейт. — Здесь их немало, и все они, естественно, хотят с вами познакомиться. Без мужчин тоже не обойтись, все они чудесные люди. Чарли Робсон, к примеру, подарил вам калоши, а викарий Боб Джайлс встретил и сопроводил вас сюда. А папа Керри…
— Дети — это еще куда ни шло, но мужчин я на дух не переношу! — завопила Анна.
— И собак тоже, — с издевкой добавила Керри. — И как ты намерена решать эту проблему?
Вопрос с собаками решила со свойственной ей наивностью этим же вечером Эллен. Обожая собачек, она и мысли не допускала, что Анна может иначе относиться к этим чудесным созданиям, и решила подарить ей дворнягу.
— Ее зовут Офелия, — сообщила она, кладя Анне на колени грязную собачку. — Неделю назад мальчишки вытащили ее из Темзы. Кто-то пытался утопить бедняжку, привязав ей камень на шею. Не правда ли, она прелесть?
Анна вскочила, своим криком до смерти напугав животное:
— Никаких псов! Никаких детей! Никаких мужчин!
Все в испуге повернули головы. Эллен залилась пунцовым румянцем, Лука, сидевший на плечах у отца, расхныкался. Мириам и Хетти возмущенно зашептались, а Боб Джайлс попытался сгладить конфуз и стал сбивчиво объяснять, что Анна, к сожалению, имеет предубеждение против собак и поэтому так странно отреагировала на поступок Эллен.
Кейт подхватила Офелию и решительно подошла к Анне.
— Это подарок! — с упреком сказала она. — С этим животным тоже плохо обращались, и ей требуются дом и уход.
Боб Джайлс затаил дыхание: если бы Анна снова отвергла дворняжку, уже ничто не заставило бы соседей хорошо относиться к ней. Кейт протянула собачку Анне. Офелия завиляла обрубком хвоста и жалобно заскулила.
— Возьми же ее, она твоя, — тихо проговорила Кейт. — Ей нужны любовь и забота.
Кто-то кашлянул от волнения, Лука еще громче расплакался.
Анна нерешительно протянула руки и хрипло промолвила:
— Так и быть, собак и детей я еще смогу вынести. Но только не мужчин.
— Об этом можешь не беспокоиться, милочка! — крикнула Нелли. — Нам их самим мало!
Все рассмеялись этой грубоватой шутке, и возникшая напряженность исчезла. Эллен повеселела и стала с гордостью демонстрировать всем свое обручальное кольцо — подарок Карла. Хетти громко высказала предположение, что Анну когда-то до смерти напугали немецкие овчарки, охранявшие заключенных, и поэтому не стоит удивляться, что теперь бедняжка боится всех без исключения собак. Чарли заявил, что Офелию нужно обучать и он готов за это взяться. А Мириам резко переменила тему разговора, сообщив во всеуслышание, что Альберт привез откуда-то гору списанных консервов и теперь им их за год не съесть.
— А ты не боишься отравиться? — ехидно спросила Эмили Хеллиуэлл. — Неужели ты сможешь кормить Альберта испорченными продуктами?
— Боже мой! Сами консервы вполне съедобные, их отбраковали, потому что на них нет этикеток! — воскликнула Мириам. — Ими нельзя торговать, но есть их можно!
— А как узнать, что находится внутри банки? — поинтересовался Дэниел Коллинз. — Рыба или тушенка?
— Тише! Тише! — воскликнул Боб Джайлс, радуясь, что все утряслось. — Сейчас Мириам прочтет нам стихотворение, потом Эмили споет песню, а затем Чарли сыграет что-нибудь на аккордеоне.
— А где Кристина? — спросила Хетти у Мириам, когда все приготовились слушать ее декламацию. — Что-то давненько я ее не видела.
— Понятия не имею, — передернула плечами Мириам, смущенная мыслью о том, что, пока подруга Карла Фойта радостно демонстрирует всем подаренное им кольцо, жених тоже почему-то отсутствует. — Кристина взрослая женщина и никому не обязана давать отчет о своих поступках.
— Кажется, дело сдвинулось с мертвой точки, — заявил Кристине Карл Фойт, когда они уселись за стол, на котором лежала стопка писем. — Вот ответ из Женевы, от секретаря Комиссии по делам беженцев при ООН. Обратите внимание на второй абзац! Первый можете не читать, в нем говорится, что эта организация не занимается розыском пропавших, а лишь решает общие проблемы беженцев. Тем не менее в письме содержится много полезной информации.
Кристина пробежала глазами несколько строк, и сердце ее затрепетало: автор письма давал весьма полезные рекомендации, это, несомненно, был шаг вперед.
— У нас уже есть несколько адресов, по которым можно обратиться за помощью, — сказал Карл и, сняв очки, протер стекла платком. — Бесспорно одно: гестапо вело скрупулезный учет арестованных и заключенных. Нужно послать запросы в архивы — в Женеву и Нью-Йорк.
— А как насчет Лондона? — спросила Кристина. — Неужели здесь нет копий документов? Если так, то поиски затянутся.
— Возможно, — кивнул Карл и водрузил очки на переносицу. Трудности его не пугали. Он был готов, если понадобится, лично выехать в Америку или Швейцарию. — А вот еще письмо из Международной организации беженцев. Здесь сказано, что нам могут помочь в недавно созданном нью-йоркском международном центре по розыску детей, пропавших во время войны. Центр создан по инициативе генерала Эйзенхауэра, его главная задача — способствовать воссоединению детей с родителями.
— Но ведь меня трудно назвать ребенком, — с сомнением произнесла Кристина, смущенная предстоящими трудностями и колоссальным объемом работы.
— Однако в этом центре, возможно, есть копии нацистских досье, которые могут быть нам полезны, — мягко заметил Карл.
— Вы пошлете туда запрос?
Кристина сжала кулаки так, что побелели костяшки. После того как она узнала от Керри, каким пыткам подверглась Анна, ее начали преследовать кошмары, настолько ужасные, что порой она боялась сойти с ума. Мама и бабушка вполне могли очутиться в этом жутком лагере и стать жертвами экспериментов нацистских извергов.
— Непременно пошлю, — заверил ее Карл и, собрав со стола письма, сложил их в пайку. — Если понадобится, мы продолжим поиски в Нью-Йорке.
— А в Германии? — чуть слышно спросила Кристина. Лицо Карла помрачнело.
— И там тоже, — промолвил он. — Если будет необходимо, то мы поедем в Германию.