Площадь Магнолий

— Я вас провожу домой. Вы не сможете ничего сделать, а только навредите отцу. Не беспокойтесь, с ним ничего не случится.
— Откуда вам это знать? — вспыхнула девушка. — Это ведь не ваш отец выставляет себя на посмешище, а мой! И не вашего, а моего отца могут арестовать и прославить на всю округу.
— К вашему сведению, мой папаша большую часть своей жизни пытался убедить окружающих, что Земля не круглая, а плоская, — спокойно ответил Малком.
— И он тоже приставал к прохожим на улице? — недоверчиво спросила Пруденция.
— Он постоянно торчал в «Уголке ораторов» в Гайд-парке.
Малком взял ее под руку и отвел в сторону.
— Я прекрасно понимаю, что вы сейчас испытываете, но по опыту знаю, что с такими людьми лучше не спорить при посторонних. Самое разумное — это оставить его в покое. Спустя некоторое время ему надоест слоняться взад-вперед на этом пятачке, и он сам придет домой.
Пруденция немного успокоилась.
— Неужели ваш отец действительно верил, что Земля плоская? Ведь корабли давно совершают кругосветные путешествия!
— Покайтесь, люди! — раздался у них за спиной вопль Уилфреда. — Грядет конец света! Мир уничтожат сера и огонь!
Ни Пруденция, ни Малком даже не обернулись.
— Мой папа верил, что корабли просто-напросто совершают круги по плоской поверхности Земли, — ответил Малком.
Они достигли конца Главной улицы и стали подниматься по Магнолия-Хилл на площадь. Осмелев и позабыв о том, что ее спутник на девять лет старше, Пруденция продолжила разговор на волнующую тему:
— А он верил в драконов? На старых картах, составленных еще в те времена, когда все считали Землю плоской, в углах всегда рисовали чудовищ и писали: «Осторожно, здесь обитают драконы!»
— Об этом я у него не спрашивал, — улыбнулся Малком, радуясь, что девушка больше не тревожится об отце. — Не хочешь сходить вечером в кино? Если в Льюишеме нет ничего стоящего, можно пойти в кинотеатр в Гринвиче.
Кейт вынесла бадью с мокрым бельем на задний двор и принялась развешивать его на веревке. Солнце светило вовсю, дул свежий ветерок, и к вечеру все должно было высохнуть. Лука подошел к маме, чумазый, как шахтер, и спросил:
— Можно и мне повесить что-нибудь на веревочку?
— Во-первых, ты до нее не достанешь. А во-вторых, ступай умойся, ты похож на трубочиста!
Она бросила мокрую юбку в бадью и, наклонившись, подхватила одной рукой Луку. Коса упала ей на грудь, она отбросила ее за спину и с деланной суровостью добавила:
— Не вертись, как червяк, которого ты испугался, иначе я тебя уроню.
Лука рассмеялся, Кейт понесла его на кухню отмывать с мылом от грязи и пыли.
— У тебя под ногтями столько земли, что можно сажать картофель! — пошутила она, включая воду.
Внезапно где-то вдалеке послышался пронзительный крик, и Кейт обмерла. Снова кто-то отчаянно вскрикнул — так кричат испуганные до смерти люди. Велев Луке никуда не уходить, Кейт выбежала на площадь.
Она увидела, как выскакивает из палисадника викарий, как ковыляет от своего дома Лия, выходит из калитки Чарли, а с другой стороны площади спешит Эмили Хеллиуэлл. Все устремились к дому номер десять. Первым прибежал Чарли, следом туда влетела Кейт. Из глубины дома доносился голос Малкома Льюиса:
— Скажите викарию, что нужно срочно вызвать по телефону карету «скорой помощи».
— Звоните в больницу! — закричал Чарли Бобу Джайлсу.
— Рут уже вызвала бригаду врачей, — отозвался викарий, следом за Кейт входя в дом.
В коридоре пахло газом. Они прошли в кухню и увидели, что дверца плиты открыта, на ней лежит голова Дорис, накрывшейся большой столовой скатертью, чтобы газ не уходил. Малком Льюис подхватил ее на руки и вынес в сад, где истерически визжала Пруденция. Дорис была без сознания.
— Газ выключили? — спросил викарий, опускаясь возле нее на колени и щупая пульс.
Малком кивнул и стал делать самоубийце искусственное дыхание.
— Нужно распахнуть все окна в доме, — скомандовал он. — И не зажигать огня. Не дай Бог кто-нибудь чиркнет спичкой!
— Чарли за всем проследит, — заверила Кейт, с жалостью глядя на Пруденцию.
В нескольких шагах от них тихо молилась Эмили Хеллиуэлл, надеясь таким образом способствовать оживлению Дорис.
— Это папа во всем виноват, он довел ее до самоубийства! — сквозь слезы проговорила Пруденция. — Если она умрет, я ему этого никогда не прощу. Никогда! — Она всхлипнула и снова разрыдалась.
Дорис захрипела, и Лия радостно воскликнула:
— Она жива! Слава Богу!
— Продолжайте делать искусственное дыхание, пока она не очнется или не приедут врачи, — велел викарий Малкому.
Тот кивнул и вытер тыльной стороной ладони пот со лба.
— Пожалуй, лучше убрать от плиты подушку и скатерть. Зачем наводить врачей на всякие мысли? Если они заподозрят попытку самоубийства, то немедленно вызовут полицию.
Боб Джайлс нахмурил брови и задумчиво произнес:
— Я полагаю, что Дорис поставила кипятить чайник и не заметила, как уснула, а вода затушила пламя. Сделай милость, закрой дверцу духовки, Чарли.
Дорис издала хриплый стон и пошевелилась. Ноги у Пруденции подкосились, она опустилась на колени возле матери и воскликнула:
— Пожалуйста, мама, вернись ко мне!
— Кажется, я слышала сигнал кареты «скорой помощи»! — воскликнула мисс Хеллиуэлл. — Все обойдется. Мошамбо предупредил бы меня о смерти бедняжки заранее.
Все услышали, как Чарли кричит вбегающим в дом врачам:
— Женщина в саду! Она случайно надышалась газа и упала в обморок.
— И что же произошло потом, дорогая? — спросил у Кейт Леон, когда они уселись на кухне ужинать.
Кейт положила ему на тарелку большой кусок говядины, запеченной в тесте, и продолжила:
— Врач осмотрел Дорис, сказал, что все не так страшно, и поблагодарил Малкома. Потом они положили ее на носилки и увезли в льюишемскую больницу.
— Пруденция тоже поехала с ними?
Кейт кивнула:
— И Малком Льюис вместе с ней. Кажется, они с Пруденцией подружились. Я видела, как он обнял ее, а она склонила голову ему на грудь.
Леон все еще не притрагивался к мясу. Он изучающе смотрел на жену, чувствуя, что она чего-то недоговаривает.
— О чем ты думаешь, дорогая? — тихо спросил он.
— Леон, я чувствую себя виноватой в случившемся, — срывающимся голосом произнесла она.
Он изумленно вскинул брови.
— Но почему?
— Это я дала ей шестипенсовую монетку для газового счетчика! — Кейт расплакалась. — Ах, Леон! Я ведь заметила, что с ней творится что-то неладное. Но дала ей монетку и продолжала стирать белье. А в это время она…
Он вскочил и, обняв Кейт, поднял ее со стула и прижал к груди.
— Ты ни в чем не виновата, дорогая, — сказал он, бережно поглаживая жену по спине. — Не одолжи ты ей монету, она бы заняла ее у Лии или Нелли.
— Но ведь деньги все равно дала я! — сквозь рыдания проговорила Кейт. — Как же я могу не чувствовать себя виноватой?
— Ты преувеличиваешь! — Леон приподнял пальцем ее подбородок и заглянул ей в глаза. — Сейчас нужно думать о том, как помочь Дорис. Ей лучше куда-нибудь уехать на некоторое время и отдохнуть. А Пруденция пока пожила бы у нас, можно поставить для нее кровать в комнате Дейзи.
— А как же Уилфред? Кто присмотрит за ним? — Кейт обняла мужа за талию, позабыв об остывающем ужине.
— Это забота викария, пусть поговорит с прихожанами. Не сомневайся, на площади Магнолий Уилфред не останется без внимания.
— Наш милый викарий все устроил наилучшим образом, — доверительно сообщила Эмили Хеллиуэлл Нелли Миллер. — Он отправил Дорис отдыхать в Эссекс к ее сестре. Сегодня утром ее повезла туда Рут Фэрберн. Так что все замечательно.
Нелли, обутая в новые ковровые шлепанцы, купленные в честь свадьбы Гарриетты и Чарли, позволила себе в этом усомниться:
— Хотелось бы надеяться. Но как насчет Уилфреда? Говорят, что даже происшествие с газом не поставило ему мозги на место. Тогда что же еще может его образумить?