От Трумэна до Рейгана. Доктрины и реальности ядерного века

Таким образом, реакционная деятельность военно-промышленного комплекса не сводится только к его служебной роли, связанной с общеклассовыми потребностями буржуазии в укреплении аппарата вооруженного насилия, используемого для репрессий внутри страны и агрессии за ее пределами. Развиваясь и укрепляя свои позиции, комплекс выступает уже и в активной самостоятельной роли катализатора милитаристских процессов и пружины американских военных авантюр. Эта инициативная функция комплекса отражает узкоклассовые потребности фракции правящего класса, заинтересованной, особенно экономически, в форсированной гонке вооружений. В своей книге о военно-промышленном комплексе американский историк П. Коистинен называл комплекс «мощной силой, увековечивающей экспансионистскую и агрессивную внешнюю политику и смертельно опасную гонку вооружений» [134]. Иными словами, комплекс сегодня выступает в двойной — общеклассовой и узкогрупповой — реакционной роли.
Эта направленность в деятельности военно-промышленного комплекса не может расцениваться иначе как вызов общественным интересам. Реакционность ВПК проявляется во все большей мере в условиях, когда прекращение гонки вооружений, сокращение вооружений и разоружение стали острейшей международной проблемой, приобрели первостепенное значение как магистральный путь укрепления международной безопасности. Однако комплекс стал мощной экономической и политической преградой для решения этой проблемы. Это не пассивное сопротивление, а воинствующее противодействие, мощная оппозиция практическим мерам в области ограничения и сокращения вооружений. Комплекс постоянно проявляет себя как сила, активно действующая в сторону раскручивания все новых витков в гонке вооружений, реализации новых военных программ, он несет огромную ответственность за усиление угрозы войны, за подрыв международной безопасности.
При всем многообразии факторов, влияющих на формирование и проведение в жизнь внутренней и внешней политики США, нет сомнений в том, что деятельность военно-промышленного комплекса с его программой форсированного милитаризма, гонки вооружений и обострения международной обстановки превратилась в мощный фактор и устойчивую тенденцию реакционного нажима на политический курс страны. Имперские амбиции США неотделимы от такого реакционного давления американских военно-промышленных кругов.
Усиление реакционного воздействия комплекса на политику страны бесспорно, но нельзя, однако, рассматривать его как фатальную неизбежность. Логика и факты политической борьбы показывают, что нет автоматизма и какой-то предопределенности в расширении влияния ВПК. Сам комплекс является элементом, встроенным в государственно-монополистическую структуру США, степень его влияния на общественно-политическую жизнь страны может быть переменной величиной. Это влияние может нарастать или убывать в зависимости от активности противоборствующих сил, их способности противостоять реакционному давлению военно-промышленных кругов, зависеть от тех задач, которые решаются в данный момент правящими силами страны в целом.
В 70-х годах комплекс был вынужден отступить под давлением сил, в том числе и в самих США, выступавших за разрядку международной напряженности. Ему пришлось сдавать позиции, о чем говорит и снижение американских военных расходов в первой половине 70-х годов, и некоторые сдвиги в американской политике в сторону реализма. Начавшееся на рубеже 70-х и 80-х годов ожесточенное контрнаступление военно-промышленного комплекса снова показывает, что ставка ВПК и других правых сил на осложнение международной обстановки и возврат к временам «холодной войны» не является простым процессом. Дают себя знать противодействующие силы.
Деятельность военно-промышленного комплекса ведет к размежеванию сил не только в стране в целом, но и в ее правящем классе. На гонке вооружений наживается лишь часть буржуазии, прежде всего монополистической. В тех ее кругах, которые не связаны непосредственно с функционированием военной машины, растут недовольство и протест по поводу активизации милитаристских процессов. Пробивает дорогу реалистический подход, ширится понимание опасностей милитаризма «без берегов» как в политическом плане в связи с нарастанием военной угрозы, так и с точки зрения все более обостряющихся социально-экономических последствий гонки вооружений. Военно-промышленному комплексу с его своекорыстными устремлениями нелегко защищать форсированный милитаризм. Общенациональные «патриотические» лозунги здесь могут помочь частично или временно.
Капиталистически организованному военному бизнесу, как понятно, чужда социальная ответственность. Это конфликт интересов, где среди противников военно-промышленного комплекса оказываются не только широкие слои трудящихся, но и реалистично настроенная часть правящего класса.
В послевоенные годы правительство США ввело в международную практику, по существу, новый институт, не имевший ранее широкого распространения в мировой политике, — военные миссии. Первая крупная военная миссия США была направлена в Грецию в 1947 году, сразу же после провозглашения «доктрины Трумэна». В настоящее время военные миссии Пентагона созданы во всех странах мира, заключивших с Соединенными Штатами военные соглашения. С их помощью правящие круги США контролируют наиболее важные стороны государственной деятельности своих союзников и подвластных государств.
«Нравится нам это или нет, но применение силы и готовность применить силу лежат в основе внешней политики, и поэтому вырабатывают и осуществляют внешнюю политику США в значительной степени военные» [135] — так откровенно формулирует свою мысль, подводя «теоретическую базу» под засилье военщины в Вашингтоне, профессор Дж. Макками. О том же пишет в книге «Американская демократия под прессом» профессор Блейсделл. «Военное ведомство, — заявляет он, — тратит больше денег, чем другие ведомства, и его воздействие на политику, как внутреннюю, так и внешнюю, сильнее, чем какого-либо другого департамента или любого из исполнительных органов» [136]. Высшие военные заняли «прочное положение среди властвующей элиты нашего времени и вскоре, по мнению осведомленных наблюдателей, вполне могут стать старшими братьями» [137]. Американцы, пишет У. Янг, уже «привыкли ходить по острию ножа катастроф» [138]. Н. Чомски считает, что правительство Рейгана пытается поднять уровень международной напряженности и создать настроения кризиса в стране и за рубежом, хватаясь за любые возможности [139].
Ныне в Вашингтоне многие важнейшие вопросы политики решаются в зависимости от того, как оценивают международную обстановку военные круги. Резкую активизацию военных в жизни страны отмечает Экирч в книге «Гражданские и военные». «Преуспевая, — пишет он, — в атмосфере постоянного кризиса и военной истерии, которая пропитала Вашингтон, военный эксперт с его аргументом военной необходимости обычно занимает первое место при слушании дел в конгрессе». Представители военных кругов ратуют за дальнейшую милитаризацию экономики, что привело страну в состояние «гарнизонного государства» и «всеобщей мобилизации для войны, так долго желаемой милитаристами» [140].
Характерно, что в конгрессе даже сторонники сокращения расходов на военные нужды резко меняют свои позиции, когда дело касается их избирательных округов. Так, Т. О'Нил последовательно выступает за производство самолета F-18, ибо двигатели для него изготавливаются в его штате Массачусетс. А. Крэнстон борется за бомбардировщик В-1, так как его производство осуществляется в Калифорнии. К. Левин отстаивает танк М-1, который выпускается в Мичигане. Естественно, что благодаря такому подходу военные корпорации получают дополнительные рычаги давления на конгресс.