Спартак

— Смерть Спартаку! — кричали на корабле, и больше всех визжал и бесновался толстяк со старушечьим лицом.
— Глядите! На корабле казначей Красса! Это он подкупил убийц, чтобы зарезать Спартака!
Несколько стрел, пущенных с корабля, плеснуло по волнам, но Спартак и Гета доплыли до берега и при радостных криках толпы поднялись на пристань.
Наполненный ветром парус все дальше уносил корабль купцов, которые, подкупленные Крассом, неудачно пытались похитить и увезти вождя бесстрашной армии свободных рабов.
Войско гладиаторов двинулось береговой дорогой. По склонам гор тянулись фиговые, миндальные и виноградные сады. Повсюду попадались деревья со спелыми гранатами. Все это располагало к мирной, счастливой жизни. Но утомленные воины не думали об отдыхе.
Спартак ехал на вороном жеребце. Рядом с ним шагал высокий, худой философ Аристомен.
— Нужно торопиться переправиться в Сицилию, — громко говорил Аристомен. — Разве римляне допустят, чтобы взбунтовавшиеся рабы ускользнули без наказания из их жестоких рук? Красс приложит все усилия, чтобы помешать переправе через пролив.
Войско рабов шло до пролива три дня и на четвертый прибыло в условленное место, в городок Регий. Там их уже должны были ждать купеческие суда. Берега Сицилии ясно вырисовывались за синим проливом; при попутном ветре до них можно было добраться за несколько часов. Но ни одного паруса не показалось на море, и ни одного судна в гавани не оказалось. Коварные корабельщики обманули.
— Жестокий Красс не пожалел золота, чтобы подкупить «князей моря», — сказал Аристомен. — Эти грабители, конечно, сюда не явятся!
— Нам нужно идти обратно и мечом проложить себе дорогу, — говорили рабы.
Но путь обратно оказался отрезанным: с необыкновенной быстротой и напряжением сил вся армия Красса в несколько дней выкопала глубокий ров с высоким валом, перерезав от берега до берега весь полуостров Бруттий.
Красс ликовал и за эту работу выдал большие награды своим воинам.
— Теперь фракийский лев в мешке, и в крепком мешке! — говорил Красс.
— Я его прижал рогами к морскому берегу и заставлю его там подохнуть!
Действительно, съестные припасы у гладиаторов были на исходе, и каждому воину стали выдавать только четвертую часть обычной порции. Скорая гибель, казалось, была неизбежна.
ЗИМНЕЙ НОЧЬЮ
Бурный ветер со снегом и дождем проносился над полуостровом Бруттий.
Все жители городка Регия и окрестных селений попрятались в свои дома и хижины. А в лагере Спартака было шумное веселье. Уже вторую ночь Спартак громко ободрял своих воинов, обходя ряды кожаных палаток.
— Ешьте, пейте и веселитесь! Не жалейте ничего! Отпразднуем последние дни перед славной смертью. Мы не сдадимся надменным римлянам, а сами в последнюю минуту заколем себя, чтобы умереть свободными!..
У Красса были лазутчики среди армии рабов. Они перебежали к нему и рассказали о странных речах и пиршестве в лагере Спартака.
— Тем лучше, спасения им нет! — ликовал Красс.
Возле пылающих костров свистели флейты, завывали дудки, а фракийцы, обхватив друг друга за пояса, длинной извивающейся цепью плясали, подвигаясь то вправо, то влево. Все вожди вместе со Спартаком, по древнему обычаю, участвовали в боевой пляске рядом с простыми воинами и пели старинные военные песни.
Потом гладиаторы хором запели песню, сложенную уже в походе:
«Ты не „Кирка“, и я не „Лопата“, 
Ты — человек, и я — человек! 
Сброшены цепи, и все дороги 
Пред нами открыты. Братья, вперед! 
Разве не видишь, что звезды ярче 
Стали теперь, ароматнее воздух! 
Ветер ласкает, как мать, наши плечи, 
Слаще вода в родниках у дороги. 
Ты ведь свободен! И утром солнце 
Теплым лучом тебя пробуждает. 
А не надсмотрщика грубый окрик 
Или пинок сапогом под ребра. 
Ты ведь свободен! И не будешь больше 
Кровь проливать на арене цирка 
И умирать на потеху праздной 
И толстопузой жестокой знати. 
Если теперь умереть придется. 
Знаешь за что — за свою свободу! 
Будем же песней сзывать восставших, 
Будем же верить в свою победу! 
Много нас, много! Течем мы рекою, 
Всюду ручьи по пути вбирая, 
Чтобы разлиться безбрежным морем, 
В бурных волнах утопивши рабство!..» 
Нумидийцы плясали, размахивая мечами, делая громадные прыжки, греки выходили парами и кружились, искусно рассекая мечами воздух вокруг головы и ударяя меч о меч.
Костры догорали, ветер с воем раздувал огонь, подхватывал искры и крутил дым по земле. Снег валил все гуще, большими хлопьями засыпая шумный лагерь рабов.
* * *
В темноте осторожно двигалась передовая часть войска гладиаторов к заранее намеченному месту римского заградительного рва и вала. Каждый нес бревно, охапку хвороста или землю на щите. Быстро забросали ров и сложили мост, пригодный для лошадей и повозок.
Часть гладиаторов еще шумела у костров, свистели флейты и гудели пустые сосуды, обтянутые кожей, а половина армии уже перешла через ров.
Фракийские всадники пронеслись на ближайшие холмы по большой дороге и зажгли там костры, указывая всем гладиаторам место, куда собираться среди темной ночи.
В лагере римлян начался невероятный переполох, завыли трубы, поднимая спавших легионеров. Отряды строились в темноте, сталкиваясь друг с другом.
Пылающие факелы, раздуваемые ветром, двигались со всех сторон.
Несмотря на кровавые схватки отдельных отрядов легионеров и рабов, римляне уже не в силах были задержать ядро армии гладиаторов, и к утру Спартак со своим войском был далеко, в пустынных ущельях Луканских гор.
ВЕДИ НАС НА РИМ!
Горной каменистой дорогой тянулись вереницы гладиаторов. Угрюмо поднимались по сторонам скалы, заросшие невысокими соснами. Оборванные, обросшие бородами, с мечами, кольями и топорами в руках, воины шли тяжелым шагом; сквозь грязные повязки проступала кровь. Они шли, не зная, куда теперь ведет их путь и придется ли дожить до ночи, но одна мысль связывала всех: не покориться врагу!