Муми-тролль и комета

— Что это? — спросил Муми-тролль и остановился так резко, что чуть было не кувырнулся носом в землю.
— Вдруг кто-нибудь кусачий, — опасливо сказал Снифф.
Они сделали небольшой крюк и приблизились опасному существу с другой стороны.
— Да это корабль! — воскликнул Снорк. — Самый настоящий затонувший корабль!
Как жалко он выглядел, этот бедный корабль! Его мачта была сломана, а продавленные бока покрыты водорослями и ракушками. Морские течения давно сорвали с него паруса и оснастку, а золочёная фигура на косу потемнела и растрескалась.
— Как по-вашему, есть там кто-нибудь? — шёпотом спросила фрёкен Снорк.
— Они наверняка спаслись в шлюпках, — сказал Муми-тролль. — Пойдёмте отсюда! Слишком всё это печально!
— Постойте, — сказал Снифф и соскочил с ходулей.
— Вон там что то блестит. Наверное, золото… Мало тебе гранатов и ящера! — крикнул Снусмумрик. — Пусть лежит!
Но Снифф уже нагнулся и вытащил из песка кинжал с золотой рукояткой, отделанной бледными опалами, от которых клинок мерцал, как от лунного света. Снифф поднял свою находку высоко над головой и засмеялся от счастья.
— Ах, как красиво! — воскликнула фрёкен Снорк и разом забыла все наказы Снусмумрика про равновесие. Она качнулась вперёд, потом назад, она издала душераздирающий писк и разжала руки, а потом прочертила над остовом корабля дугу и исчезла во мраке трюма.
Муми-тролль бросился к кораблю и стал карабкаться наверх по ржавой якорной цепи.
— Где ты? Где ты? — в страхе звал он.
Он проехался по толстому слою скользких водорослей, наросших на палубе, и заглянул в чёрное чрево судна.
— Я здесь! — пискнул слабый голосок.
— Ты не ушиблась? — спросил Муми-тролль.
— Нет, только испугалась, — ответила фрёкен Снорк.
Муми-тролль спрыгнул в трюм. Там стояла по пояс вода и противно пахло плесенью.
— Ох уж этот Снифф! — сказал Муми-тролль. — Всё бы ему бегать за всем, что светится и блестит!
— А я так его понимаю, — возразила фрёкен Снорк. — Что может быть чудеснее драгоценных камней? Ну и золота, конечно… Может, тут есть что-нибудь, как по-твоему?
— Здесь так темно, — боязливо отвечал Мумии-тролль. — Я буду не знаю как рад, если мы сейчас же выберемся наверх.
— Хорошо, — сказала фрёкен Снорк. — Помоги мне подняться.
И Муми-тролль подсадил её на край люка. Первым делом фрёкен Снорк посмотрела, не разбилось ли зеркальце, но, слава богу, стекло было цело и все рубины на месте.
Вторым делом она принялась рассматривать в зеркальце свою намокшую чёлку и тут вдруг увидела: за спиной Муми-тролля, в чёрной глубине трюма, что-то шевелится. Что-то тихонько подбирается к нему ближе и ближе…
Она уронила зеркальце на палубу и вскрикнула:
— Берегись! Позади тебя кто-то есть!
Муми-тролль глянул через плечо и обомлел. Перед ним была огромная каракатица; она медленно подкрадывалась к нему из угла трюма. Он стал отчаянно карабкаться вверх; фрёкен Снорк протянула ему лапу, Но он сорвался со скользких досок и плюхнулся обратно в воду. Тут на палубу подоспели Снусмумрик, Снорк и Снифф. Они просунули в трюм ходули и стали отгонять каракатицу, но она не обращала на них внимания и упорно подползала всё ближе, протягивая к Муми-троллю извивающиеся щупальца.
И тут фрёкен Снорк пришла в голову блестящая мысль.
Она схватила в руки зеркальце и поймала в него красный диск кометы. Прежде ей не раз случалось пускать зайчики, и она знала, какие они противные, когда попадают тебе в глаза. И вот она направила красный сверкающий луч прямо в глаза каракатице.
Та замерла на месте, та испугалась… А Муми-тролль, воспользовавшись её замешательством и слепотой, вскарабкался по ходулям наверх и снова оказался в безопасности среди друзей.
Они спрыгнули с ужасного корабля и припустили во все ходули. Они бежали несколько морских миль, прежде чем решились передохнуть.
И тогда Муми-тролль сказал:
— Фрёкен Снорк! Ты спасла мне жизнь! Да ещё таким хитроумным способом!
А фрёкен Снорк зарделась от удовольствия, потупила глазки и прошептала:
— Я так рада угодить тебе… Я готова спасать тебя от каракатиц по нескольку раз на дню.
— Золотко моё! — сказал Муми-тролль. — Тебе не кажется, что это уж чуточку чересчур?
Дно здесь устилал мелкий ровный песочек, по которому можно было идти без ходулей. А раковины были не мелкие и заурядные, как на побережье, а огромные с зубцами и завитушками, самых необыкновенных расцветок — пурпурно-красные, сумрачно-голубые и зелёные, как морская волна.
Фрёкен Снорк задерживалась чуть ли не перед каждой раковиной, любовалась ими и вслушивалась в шум моря, который они хранили в себе.
— Ракушки как ракушки, — торопил её Снорк. Так мы никогда не доберёмся до места!
Среди раковин расхаживали большие крабы и вели дискуссию. Они удивлялись, куда ушла вся вода и когда она вернётся.
— Слава богу, мы не медузы! — говорил один из крабов. — Эти бедняги шагу не могут ступить без воды. А нам и на суше неплохо!
— Жалко мне всех, кто не крабы, — говорил другой. — Очень может быть, всё это устроено только для того, чтобы нам стало просторнее!
— А что, это интересная идея! Земля, населённая одними крабами! — вещал третий, задумчиво помавая клешнёй.
— А ну-ка, подпусти им зайчика! — шёпотом попросил Муми-тролль.
Фрёкен Снорк поймала в зеркальце комету, и её слепящие отблески заиграли в глазах у крабов. Поднялась несусветная суматоха. Крабы сталкивались друг с другом, боком скакали по песку и пря — тали головы под камни.
— Вот я и развеялся, — сказал Муми-тролль. — Прямо камень с сердца. А ну-ка сыграй что-нибудь, Снусмумрик!
Снусмумрик достал губную гармошку, но не смог извлечь из неё ни звука. Паром выдуло из неё все ноты.
— Плохо дело, — огорчённо сказал он.
— Ничего, пана исправит, дай только доберёмся до дому, — сказал Муми-тролль. — Папа всё может исправить, если только захочет.
Весь день они шли среди пустынного морского ландшафта, который с сотворения мира лежал под толщей воды.
— А что, в этом есть что-то такое… многознаменательное — шагать вот так по дну моря, — разглагольствовал Снорк. — Возможно, мы находимся сейчас где-то около самой глубокой его части.
Местность круто пошла под уклон и вдруг сорвалась в пропасть, полную пара и мрака. Быть может, там вовсе не было дна… Быть может, там внизу притаились в грязи самые большие океанские каракатицы — чудовища, которых ещё никто никогда не видал.
Путники бочком, в полном молчании обошли, пропасть и прибавили шагу. Уже начинало вечереть.
А фрёкен Снорк несколько раз оглянулась назад, потому что на краю пропасти лежала, мерцая, самая большая и самая красивая раковина моря.
Она была окрашена в нежно-бледные тона, какие можно встретить лишь на самых больших морских глубинах, куда не проникает солнечный свет, а изнутри мерцала темно и заманчиво. Она лежала и тихонько напевала про себя древние песни океана.
— Ах! — вздохнула фрёкен Снорк. — Как бы я хотела жить в этой раковине! Как бы я хотела забраться внутрь и посмотреть, кто это там шепчет!
— Это море так шепчет, — сказал Муми-тролль. — От каждой волны, которая умирает на берегу, в какой-нибудь раковине рождается маленькая песня. Ну, а забираться внутрь нельзя — там лабиринт, и ещё неизвестно, найдёшь ли дорогу обратно.
На морское дно пали сумерки, и теперь все старались поближе держаться друг к дружке.
Стояла необычайная тишина. Всё было мягкое и мокрое. Не слышно было знакомых звуков, которые так оживляют вечера на суше: шарканья торопящихся домой ног, шелеста листвы на ветру, пения птиц или шороха выкатившегося из-под ноги камня.
Страшно было развести костёр, страшно было улечься спать среди всех тех неведомых опасностей, которые могли подстерегать их здесь.