Я искал не птицу киви

И вот, когда спирта оставалось ещё на несколько часов бурения, из Мак-Мёрдо — как всегда, ночью — прилетел четырехмоторный самолёт. На борту у него был срочный груз, две двухсотлитровые бочки чистейшего спирта. Так день и ночь, без остановок, мы бурили вплоть до 13 декабря. Керн всё время шёл почти одинаковый — однообразный, пористый, без каких-либо прослоек, явно ледникового происхождения.
 
Солёный керн
13 декабря меня разбудили в 5 утра. Случилось короткое замыкание. Бур удалось вовремя поднять. «Сейчас уже вытаскиваем», — сообщил Имантс и ушёл обратно в «футбольный зал». Вскакиваю, бегу к буру. «Короткое замыкание могло быть из-за того, что бур достиг солёного льда», — думал я по пути к нашей палатке.
На стеллаже для кернов лежал ещё мокрый, покрытый коркой льда «раненый» бур, с ним уже возился Витя, отсоединял провода, искал причину аварии. Рядом лежал кусочек какого-то странного, жухлого, как бы губчатого керна, грязного от сгоревшей изоляции.
Попробовали на вкус кусочек керна — солёный! Море уже было рядом. Достали новый, запасной бур, тщательно заизолировали все сомнительные места, заполнили спиртом и опустили вниз. И снова сюрприз. Если час назад бур при спуске шлёпался о поверхность жидкости в скважине на глубине 65 метров, то в этот раз он ударился о воду на глубине 42 метра. Это значило, что в скважину начала поступать морская вода. Уровень жидкости поднимался до тех пор, пока не установилось гидростатическое равновесие.
Следующий подъем снаряда принёс на поверхность лёд совершенно иного вида. Он был серый, солоноватый, пронизанный вертикальными полостями, заполненными рассолом. Это могло означать только одно: этот лёд образовался в результате намерзания морской воды снизу ледника! Такой же лёд был извлечён и при следующих подъёмах снаряда.
Весть о том, что мы достигли слоя намёрзшего снизу льда, сразу облетела лагерь. Было около 11 утра. Виктор спал после ночной смены, а Юра осторожно потравливал трос, давая буру возможность двигаться вниз. Мы проходили четыреста шестнадцатый метр. По нашим подсчётам, оставалось ещё несколько метров. Вдруг Юрий испуганно взглянул на меня:
— Кажется, бур перестал упираться в дно скважины!…
— Юра, спокойнее, спокойнее. Подними бур на полметра, — сказал я. — Теперь опусти на метр. Ещё на метр.
Нет, бур по-прежнему не упирался в дно.
— А может?… — Юра не договорил. В этот момент мы все думали об одном и том же…
— Конечно, Юра, — крикнул я, — давай поднимать скорее! Ура! Мы проткнули ледник! — и побежал будить Виктора. За спиной взвизгнул мотор и застучала мотоциклетная цепь. Юра начал последний подъем. Со всех сторон к «футбольному залу» бежали люди.
Когда наконец снаряд пришёл на поверхность, мы увидели, что из трубы торчит цилиндрическая, нет, расходящаяся книзу венчиком друза вертикальных кристаллов. Нижние концы этих кристаллов были словно аккуратно подстрижены, образуя плоский торец. Конец керна вылезал из бура так беззащитно, что Виктор, одной рукой придерживая висящий снаряд, другую подставил под венчик, страшась, что он выпадет из трубы и, превратившись в кучку обломков, исчезнет, как видение. Но чувствовалось, что его пальцы не касаются ледяного торца. Виктор потом говорил: он боялся, что прикосновение руки оставит след на драгоценной друзе кристаллов. Кристаллы эти, без сомнения, представляли собой таинственную, никем никогда ранее не виданную, нижнюю поверхность шельфового ледника Росса, или крышу подледникового моря Росса.
С великими предосторожностями извлекали мы из бура керн. Оказалось, что дно ледника Росса имеет чётко выраженную пупырчатую, как бы вафлеобразную поверхность. Каждый из пупырышков был около полусантиметра длиной и представлял собой конец вертикального кристалла, и кристаллы эти располагались не хаотически, а удивительно точными параллельными рядами.
Виктор с Юрием осторожно упаковали драгоценный кусок льда в пенал, а мы с Джоном пошли писать длинную телеграмму в Вашингтон и в Москву,
Ещё месяц продолжались работы по Проекту. Потом Виктор и Юрий улетели в Москву, а я — в США, куда был отправлен и керн.
С тех пор прошло несколько лет. И вот теперь, после тщательной обработки полученных результатов и исследования привезённого керна, можно считать, что ответ на один из главных вопросов Проекта получен. И вот в чём он заключается.
В северной части шельфового ледника Росса, у границы с морем, существует пояс таяния, ширина которого составляет около двухсот километров. Активный теплообмен, а значит и таяние, имеют место в северной части этого пояса. По мере того как вода охлаждается, проходя под ледником на юг, теплообмен становится все меньше и меньше, и, наконец, поток тепла из воды становится достаточным только для компенсации отвода тепла вверх через лёд за счёт теплопроводности льда. Далее к югу расположена зона намерзания снизу, где интенсивность этого процесса определяется потерями тепла через лёд за счёт теплопроводности. Теплообмен с водой в этой зоне практически отсутствует. Станция «Джей-Найн» находится как раз в этой зоне. Ещё южнее расположена область, где сказывается поступление пресной талой воды под шельфовый ледник из центральных областей Антарктиды и областей поверхностного таяния. Эта вода, смешиваясь с холодной солёной морской водой, замерзает с образованием внутриводного льда. Это и обусловливает намерзание.
Полученные экспериментальные данные об ограниченности пояса подледникового таяния и о намерзании в центральных и тыловых частях ледника позволяют предположить, что в областях намерзания теплообмен между ледником и морем под ним не изменится, а значит, и намерзание не уменьшится, даже при условии существенного повышения температуры воды Мирового океана, вызванного потеплением климата. Более того, при потеплении климата поступление пресной воды под ледник Росса в его тыловых частях за счёт таяния сверху увеличится, что приведёт к увеличению намерзания снизу вблизи области всплывания ледника. Это позволяет по-новому подойти к построению модели реакции шельфового ледника Росса на изменение климата Земли, е частности на ожидаемое потепление, связанное с антропогенным увеличением СО в атмосфере. Можно полагать, что такое потепление не только не разрушит шепьфовый ледник Росса, но в некоторых случаях, наоборот, укрепит его основание, сдвинув на север линию его всплывания, а это даёт основание пересмотреть вопрос относительно неизбежности повышения уровня Мирового океана в связи с потеплением климата, ожидаемым через 50 — 100 лет.
 
ФЛЕТЧЕР, КАМЕРУН И ДРУГИЕ
«Город Нью-Йорк осенью перед закатом солнца.» 50X35 см. Холст на картоне.
«Университет в городе Буффало, США». Масло. 50X35 см. Холст на картоне.
«Одноэтажная Америка. Гранитная улица». Масло. 35X25 см. Картон.
«Одноэтажная Америка. Дом у дороги». Масло. 35X25 см. Картон.
Университет штата Нью-Йорк в городе Буффало. Главное здание.
Новая Англия — это страна старинных городков, расположенных среди гор и лесов.
Вот в таком доме я жил в Буффало, работая в Университете штата Нью-Йорк.