Сокрушительное бегство
— Обалдеть! — бросив взгляд на дворец, воскликнул я, до глубины души потрясенный открывшейся мне правдой. Похожей на наркотический бред, но…
— Тебе правда понравилось? — горделиво надулся джинн, сияя словно утреннее небо в сильный мороз.
— Такого не может быть! — Мой голос сорвался на крик. Не знаю, кому предназначался этот вопль одинокого путника на пустынных улицах, но он встряхнул психику, позволив вернуть веру в существование реальности.
— Ну уж… стих, конечно, хорош… но что уж так…
— Мы топчемся на месте, — отказываясь верить своим глазам, произношу я и, стремительно прыгнув вперед, изо всех сил бегу к равнодушно наблюдающим за моими стараниями барельефным лицам.
Полыхнув молнией, джинн исчез в своем сосуде, завязав за собой длинное горлышко узлом.
— Ваур! — Восприняв мои действия как приглашение к игре, Тихон бросается бежать вслед за мной. В несколько прыжков настигнув меня, демон вырывается вперед, повернув ко мне свою крупную голову со свешенным набок языком. Надеюсь, он не дразнится, а просто охлаждает тело.
Продолжаю сосредоточенно переставлять ноги, наблюдая, как проносятся подо мною истертые от времени каменные булыжники. Взгляд вперед — расстояние до дворца остается неизменным. Мелькнула шальная мысль, что это мстительный призрак башни, как говорится в народе, «водит» меня. Но, будь он даже господином руин, водить в пределах видимости конечной цели не под силу никому. НИКОМУ! Однозначно и безоговорочно невозможно, поскольку противоречит незыблемым основам мироздания. Это из разряда мифов про вечный двигатель. Хотя… Какой-то остряк из службы образования в постскриптуме к разделу, посвященному доказательству невозможности его создания, написал следующее: «А все-таки она вертится! Г.Галилей». Не мне спорить с этим утверждением, особенно учитывая наглядное попрание незыблемых твердынь современной науки.
— Все! — заявил я, обессиленно замерев на месте.
Скачущая следом принцесса Викториния, не успев остановиться, а может, демонстрируя норов, слегка поддала мне рогом немного ниже спины. Заставив сделать еще один прыжок. И где только силы взялись на побитие мирового рекорда по прыжкам с места в высоту и в длину одновременно.
— Ууу… ююю… — Одно лишь трепетное отношение к женскому полу удержало меня от того, чтобы высказать вслух свое мнение о некоторых здесь присутствующих венценосных особах. Да еще прикушенный до крови язык, ставший неповоротливым, словно одеревеневшим.
Чуть не плача от отчаяния, я тяжело опустился на пыльные, но теплые камни и, уткнув острие меча в стык между двух булыжников, прижался лбом к его холодному клинку. Попытался осмыслить происходящее, но мысли, черными нитями клубящиеся под черепной коробкой, при попытке ухватить их за хвост разлетаются во все стороны, дразня, но в руки не даваясь. А и ухватишь какую… так попадется же квелая и до того пасмурная, что еще тошнее на душе становится.
Прижавшись к моей ноге мохнатым боком, опустил на скрещенные лапы могучую нижнюю челюсть Тихон. И тяжело вздохнул, разделяя мое настроение.
С другой стороны зашла кобыла, но, заметив пятна грязи, презрительно вздернула губу и осталась стоять, недовольно пофыркивая. Если она надеялась таким способом намекнуть мне, что сидеть в присутствии стоящей на ногах дамы неприлично, а при особе императорского дома и вовсе недопустимо, то ее старания не пропали напрасно. Я вспомнил об этикете. Но попытки изменить свое положение не предпринял — так и остался сидеть рядом с переступавшей копытами принцессой Викторинией. И что странно, в связи с этим не испытал никаких угрызений совести. Видимо, дело в рогах и копытах. Как в каких? Ну не моих же?!
Если кто-то или что-то не хочет допускать меня к дворцу, пускай будет так. Не очень-то мне и нужны их королевские кальсоны…
Вот сейчас отдохну чуток и пойду обратно, к башне. А пока рассмотрю трофей, с которым кибернетическая рука не желает расставаться.
Где-то там, глубоко-глубоко за налетом пацифистской цивилизованности, взращенной оружием дальнего действия, позволяющего не видеть результата нажатия на курок, в душе трепещет восхищение смертоносным волнообразным клинком, на ковку и заточку которого мастер затратил множество часов, доводя их до совершенства. Достав из внутреннего кармана галстук, принимаюсь натирать лезвие, возвращая ему блеск. С мечом на душе становится спокойнее. Хотя сама мысль об убийстве человека мне претит. Оговорюсь. За одним исключением, появившимся не так давно под напором инстинкта самосохранения. Но это особые обстоятельства. В остальном же насилие над живым существом — насилие над человеком в себе. Даже подготовка космического разведчика, дающая навыки владения смертоносным оружием, не прививает желания убивать и не вырабатывает безразличия к насилию. Готовность не значит стремление.
Зажатая в кибернетических пальцах рукоять достаточно длинная, чтобы меч можно было использовать как двуручный. Одной рукой такой железякой я в бою долго не помашу — выдохнусь. Впрочем, это предположение чисто гипотетическое — умелый противник мне такой возможности и не даст, учитывая уровень моего мастерства и отсутствие доспехов. Татуировка и коронка на зубе не в счет.
Крестообразная гарда слегка изогнута к рукояти, и по ее посеребренной поверхности в один ряд с каждой стороны белеют камушки. Какой-либо практической цели они едва ли служат, разве что на них наложили наговор, а вот некоторую изюминку дизайну придают. Мои познания в драгоценных камнях минимальны. Знаю, что алмаз прозрачен, рубин красный, а изумруд зеленый. А вот белый…
Проведя по камушкам пальцем, я обнаружил, что один из них расшатался. Если подковырнуть…
— Что тут у нас? — Поднеся к глазам выпавший камушек, я смог его внимательно рассмотреть и понять, что ошибся относительно его происхождения. Не в глубине земных недр сформировался он. И даже если предположить невероятное и допустить, что извлекли его все же при помощи шахтерской кирки, то… остается только надеяться, что к местному дантисту я не попаду. Ибо на моей ладони лежит человеческий зуб — с целой эмалью и ровной белизной, словно с рекламы пасты для грызущих гранит (в каменоломнях, а не за партой) лунных бурундуков.
Вставив зуб на место — не бросать же? — я поднялся на ноги и направился к столь стремительно покинутой башне. Надеюсь, ее призрак не успел по мне соскучиться и не выйдет встречать с распростертыми объятиями и беззубой улыбкой.
— Хм… — Вспомнив призрака, я посмотрел на украшающие гарду меча зубы и задался вопросом: «Не его ли?»
В раздумьях на тему, спросить—не спросить (немного шекспировской глубины не помешает), я иду к покосившейся башне. Спустя минут десять прихожу к выводу, что не стоит, я затем еще минут пять шагаю без всякой мысли, с одним желанием, чтобы мне это только показалось. Для уверенности еще одна минута — контрольная. В голову со всей очевидностью пришло понимание, что результат моего движения нулевой. Расстояние до башни не изменилось.
До дворца тоже. Сорвавшиеся с языка слова повергли Тихона в тихий столбняк, видимо, он со своим богатым воображением представил то, о чем я сказал.
Обернувшись к принцессе, издавшей непонятный звук, я обнаружил ее лежащей вверх копытами в обморочном состоянии.
— Викториния…
В ответ ни звука, лишь дергается нижняя губа да трепещут ноздри.
— Виктори… Вика, очнись! — попросил я ее, растерявшись.
Как приводят в чувство кобылиц единорога? Знать хотя бы точно, как поступают в таких случаях с людьми, а то нет же, на обязательных курсах первой медицинской помощи подобной ситуации не рассматривали. По крайней мере в моем присутствии. Каюсь, доводилось прогуливать не только лекции, но и практические занятия. С положенной последующей их отработкой на благо родной академии. Ну там побелить-покрасить…
Если же опираться на недостоверные источники: развлекательное кино и литературу, то вспоминаются два способа. Первый пропускаю сразу из-за невозможности его применить — под рукой ни капли жидкости, если не считать той, что в организме. А воспользоваться ею как-то не хочется. Можно, конечно, заставить себя, но… Что? Как вы такое могли подумать?! Только резать вены ради того, чтобы взбрызнуть кровью ей лицо — оно-то, конечно, морда, но все же она дама, — это слишком. Остается испробовать второй способ, что я и осуществил.