Жиган

Константин не ошибся. Местный авторитет сидел за столиком у окна в окружении нескольких подельников, лениво развалившихся на стульях. Увидев направляющегося к столику высокого широкоплечего парня в куртке защитного цвета, двое крайних тут же встали и преградили ему дорогу.
– Куда прешь? – сверкнув золотой фиксой, спросил один из них – невысокий коренастый крепыш.
Константин почувствовал отчаянное желание врезать ему по роже и сбить спесь. Он кожей ощутил, как у него начинают чесаться кулаки. Но из-за столика донесся тихий примиряющий голос Пантелея:
– Не кипишуй, Борисик, это ко мне.
* * *
Шестое чувство подсказало Костылю, что можно свернуть на ближайший проселок. Дорога была настолько разбитой, что по ней мог пройти только танк. Через сто метров машину пришлось остановить. Константин заглушил мотор, вышел на воздух и, закурив, принялся размышлять.
Не прошло и минуты, как он услышал вой милицейской сирены.
«Опомнились, гады, – с ненавистью подумал Костыль, вглядываясь в просветы между деревьями. – А сирену-то зачем включили? Лесное зверье пугать?»
Милицейский «жигуленок» промелькнул на шоссе, а через минуту затихла и сирена.
«Неужели придется возвращаться?» – с тоской подумал Костыль.
Он докурил сигарету, вдавил окурок носком ботинка в еще зеленую подушку мха и зло сплюнул.
«А, была ни была! Как говорил наш комбат – или грудь в крестах, или голова в кустах».
Он развернул машину, выехал на шоссе и рванул туда, где недавно затихла милицейская сирена.
Ничего, прорвемся, и не такое бывало.
Встречи долго ждать не пришлось. Километров через десять на пустынном участке шоссе Костыль увидел две милицейские машины – уже знакомые «Жигули» и сине-желтый «уазик», из тех, что в просторечии зовутся «луноходами».
Они стояли по обеим сторонам дороги, перегородив проезжую часть. «Луноход» стоял первым, чуть поодаль – «Жигули». Один милиционер проверял документы у водителя остановившегося на обочине «Москвича», еще трое покуривали в сторонке. На плечах у них болтались короткоствольные автоматы.
«Аксушки», – наметанным глазом определил Костыль тип оружия. Его тут же охватил знакомый с Афгана азарт.
Ладно, посмотрим, что вы со своими пукалками сможете сделать.
Он рванул вперед, вдавив акселератор до упора. План созрел у него мгновенно. Машины, преградившие ему путь, стоят не одна за другой, а на расстоянии нескольких метров. Между ними виден просвет.
«Если правильно рассчитаю, прорвусь».
Заметив приближающиеся красные «Жигули», менты побросали окурки и демонстративно рванули с плеч автоматы. Заклацали затворы.
– Давайте, давайте, – зло засмеялся Костыль. – Первый выстрел в воздух.
Мент, стоявший возле «Москвича», мгновенно швырнул документы в лицо ничего не понимающему водителю и резко махнул жезлом.
Костыль решил применить ту же хитрость, что и четверть часа назад, но с небольшой поправкой на ситуацию. Перейдя на низшую скорость, он немного сбавил газ, а для пущей убедительности открыл окно и высунул руку, подняв ее вверх. Обычно таким жестом водители предупреждают о торможении.
Под прицелом милицейских «АКСУ-74» он проехал последние пятьдесят метров до заслона, потом убрал руку, резко рванул руль вправо и добавил газу.
«Шестерка» послушно мотнулась в сторону, объезжая «уазик». Всем телом налегая на руль, Костыль до предела вывернул его влево, но все-таки зацепил милицейский «жигуленок». Зазвенели разбитые фары, осколки стекла посыпались на асфальт. После удара сине-желтую машину ГАИ отшвырнуло на обочину.
Костылю едва удалось удержать руль, иначе его машину могло развернуть.
Ошарашенные менты пришли в себя лишь спустя несколько секунд. Костыль услышал за спиной несколько выстрелов, когда заслон остался метрах в пятидесяти за спиной. Оглянувшись, он увидел, как менты бежали к машинам, бессмысленно стреляя в воздух.
– Идиоты!
Словно услышав его восклицание, один из милиционеpов навскидку выпустил очередь из автомата вслед удалявшемуся автомобилю.
– Давай, давай, – раззадоренно кричал Костыль, – веером! От бедра!
Мимо открытого окна просвистели несколько пуль. У короткоствольной «аксушки» очень низкая кучность, и Костылю даже в голову не могла прийти мысль, что пуля может зацепить его машину.
Раздалась еще одна очередь, потом выстрелы затихли.
Поняв всю бесполезность такой стрельбы, менты бросились к машинам. Два автоматчика сели в «уазик», сержант-гаишник в «Жигули» с разбитым левым крылом.
С завыванием сирен машины бросились в погоню. Конечно, на шоссе у Костыля было преимущество. Ему ничего не стоило оторваться от тихоходного «уазика» и битого сине-желтого «жигуля», но они сейчас из своих долбаных машин наверняка вызывают подкрепление…
Костыль принял парадоксальное решение – он свернул на первую же проселочную дорогу, возле которой стоял указатель с названием какой-то деревни. Надпись Костыль прочитать не успел. Он вел «шестерку» по ухабам и ямам, почти не снижая скорости.
Машину трясло и швыряло из стороны в сторону, как во время ралли. Костыль даже пожалел о том, что не пристегнулся. Но сейчас у него уже не было времени.
Он ехал через деревню, которая уже проснулась. Несколько стариков во дворах проводили удивленными взглядами несущийся на бешеной для этих мест скорости автомобиль и две милицейские машины, мчавшиеся следом.
Костыль увидел перед собой развилку. Дорога прямо вела через поля – выбоины, лужи неизвестной глубины. Дорога направо была получше и, судя по возвышающимся вдали длинным крышам, вела к коровнику.
Костыль повернул направо. Он не снижал скорости, и на повороте его занесло. На этом он потерял пару драгоценных секунд. Погоня была уже метрах в ста позади него.
Но это только разжигало азарт. Кровь кипела, как в бою. Давно он не испытывал этого пьянящего вкуса жизни. Давя на педаль газа, он словно впрыскивал себе адреналин.
Впереди на дороге показался трактор с прицепом.
«Дерьмо на поля вывозят, – весело подумалось Костылю. – Сеять скоpо…»
Но ситуация была вовсе не такой оптимистичной. Трактор занимал всю проезжую часть дороги. Услышав вой сирен и увидев три машины, несущиеся ему навстречу, механизатор ударил по тормозам. Груженный навозом тяжелый прицеп понесло в сторону на покрытом жидкой грязью проселке.
Костылю не оставалось ничего другого, как вывернуть руль вправо и швырнуть машину в кювет. Машина грохнулась вниз, по инерции проскочила мимо трактора и вылетела на ближний откос. Скорость была так высока, что автомобиль вышвырнуло на проезжую часть боком. Метров двадцать «Жигули» проехали на двух правых колесах.
Костыль судорожно уцепился за руль, чтобы не выпасть из водительского кресла. Наконец правое переднее колесо угодило в какую-то яму, и машина, потеряв равновесие, опустилась на четыре точки. Костыля швырнуло вперед, он больно ударился грудью о рулевую колонку.
– Каскадер, бля, – выругался он.
Если для Костыля это приключение закончилось почти благополучно (не считая ушибленной грудной клетки), то ментам повезло меньше.
Вырвавшийся вперед желто-синий «жигуленок» тоже съехал в канаву. Сидевший за рулем сержант решил повторить тот же трюк. Но он не смог справиться с управлением, и на выезде из кювета машина опрокинулась на крышу.
Несколько метров ее несло юзом, пока машина наконец не остановилась. С еще вертящимися колесами милицейские «Жигули» напоминали огромного странного жука, перевернувшегося на спину и беспомощно шевелящего лапками.
Со скрипом открылась дверца, и на дорогу вывалился охpеневший сержант.
Водитель «уазика» затормозил перед трактором, но избежать столкновения не смог. «Луноход» рубанулся в переднее левое колесо трактора и застыл на месте. Из окна высунулся мент в форме сержанта и, в ярости размахивая короткоствольным автоматом, заорал:
– Ты, бля, какого хера тут стоишь?
– Чего? – по-простому спросил деревенский тракторист, хлопая глазами.