Храм Миллионов Лет

— Ему нужна я. Если он потерпит неудачу, он убьет до того, как быть убитым.
— Убить столько невинных…
— Менелас воин, в его глазах существуют лишь союзники и противники.
— А его люди… Они понимают, что никто не выживет, если заложники погибнут?
— Они умрут как герои, их честь будет спасена.
— Герои — убийцы беззащитных людей?
— Победить или умереть. Менеласу неведомо иное.
— Разве Подземное царство героев не темная, полная отчаяния пропасть?
— Наша смерть мрачна, это правда, но вкус битвы сильнее, чем простое желание выжить.
Нефертари подошла к Рамзесу.
— Как ты собираешься действовать?
— Я отправлюсь один, без оружия на судно Менеласа и попытаюсь убедить его.
— Это бессмысленно, — сказала Елена.
— Однако я должен попытаться.
— Он схватит и тебя! — вмешалась Нефертари.
— Ты не имеешь права рисковать собой, — решительно сказала Туйа. — Разве ты не подыгрываешь противнику, направляясь в расставленную им ловушку?
— Он увезет тебя в Грецию, — предрекла Нефертари, — и другой будет править Египтом. Другой, который договорится с Менеласом, и вернет ему Елену в обмен на торговую сделку.
Рамзес вопросительно посмотрел на мать, она не опровергла предположение Нефертари.
— Если невозможно договориться с Менеласом, нужно умилостивить его.
Елена двинулась к правителю.
— Нет, — сказал он, мы отказываемся от вашей жертвы. — Защитить гостя это священный долг.
— Рамзес прав, — поддержала Туйа. — Уступая требованиям Менеласа, Египет ступит на путь трусости, и Маат отвернется от него.
— Я ответственна за создавшееся положение и я…
— Не настаивайте, Елена, раз вы решили жить здесь, мы гарантируем вашу свободу.
— А я должен разработать стратегию, — сказал сын Сети.
Дрожащий и потный Меба, министр иностранных дел, разговаривал с Менеласом на пристани порта Мемфиса. Каждое мгновение он боялся быть пронзенным стрелой греческого лучника. Однако он сумел донести до царя Лакедемона позицию Рамзеса, который желал устроить пир в честь Елены до того, как она навсегда покинет Египет.
В конце тяжелых переговоров греческий властитель дал согласие, но предупредил, что никто из заложников не получит еды, пока Елена не окажется на борту. Он отпустит их на свободу лишь тогда, когда его корабли, не преследуемые ни одним египетским судном, выйдут в открытое море.
Живой и невредимый Меба удалился с пристани быстрым шагом, под градом шуток греческих воинов. Его утешали лишь поздравления Рамзеса.
За одну ночь правитель должен был найти способ освободить заложников.
 
8
Среднего роста, обладающий геркулесовой силой, темноволосый, с матовой кожей, заклинатель змей Сетау занимался любовью со своей женой — нубийкой Лотус, чье тонкое и легкое тело было постоянным призывом к удовольствию. Юная нубийка была удивительно гибкой и с готовностью следовала бесчисленным фантазиям Сетау, чье воображение было неистощимым.
Они жили на окраине пустыни, далеко от центра Мемфиса, в большом доме, служившем еще и лабораторией. Многие комнаты были заполнены флаконами разных размеров и предметами странной формы, которые позволяли перерабатывать яд и готовить растворы, необходимые для лечения. С тех пор как он привез Лотус в Египет и женился на ней, она не переставала удивлять его своим глубоким и тонким знанием рептилий. Их общая увлеченность помогала им постоянно открывать новые снадобья, обработка которых требовала долгих исследований.
В то время, когда Сетау ласкал грудь Лотус, подобную бутонам цветка, домашняя кобра поднялась на пороге дома.
— Гость, — произнес Сетау.
Лотус посмотрела на великолепную рептилию. По тому, как она покачивалась, она узнавала, друг приехал или враг.
Сетау покинул ложе и взял дубину. Хотя он доверял кобре, чья сдержанность скорее успокаивала, это ночное вторжение не сулило ничего хорошего.
Лошадь, скакавшая быстрым галопом, остановилась в нескольких метрах от дома, всадник спрыгнул на землю.
— Рамзес! У меня, посреди ночи?
— Я не слишком побеспокоил тебя?
— По правде говоря, Лотус и я…
— Сожалею, что помешал вам, но мне нужна ваша помощь.
Сетау и Рамзес учились вместе, но первый оставил чиновничью карьеру, чтобы посвятить себя существам, которым, по его мнению, был известен секрет жизни и смерти — змеям. Приученный к их яду, он подверг юного Рамзеса очень серьезному испытанию, заставив встретиться с хозяйкой пустыни, смертельно опасной коброй. Их дружба пережила это столкновение, и Сетау принадлежал к узкому кругу тех, кому будущий фараон полностью доверял.
— Царство в опасности?
— Менелас грозит убить заложников, если мы не вернем ему Елену.
— Какое дело! Почему ты не избавишься от этой гречанки, которая послужила причиной гибели целого города?
— Предать законы гостеприимства означает принизить Египет до уровня варваров.
— Оставь варваров разбираться между собой.
— Елена — царица, она желает жить у нас, мой долг спасать ее от лап Менеласа.
— Вот слова фараона! Поистине твой тяжкий рок привел тебя к этой нечеловеческой ноше, которую стремятся получить лишь глупцы и безумцы.
— Мне нужно захватить корабль Менеласа, сохранив жизни заложников.
— Тебя всегда привлекало недостижимое.
— Военные Мемфиса не предложили ничего, заслуживающего внимания. Их действия приведут к бойне.
— Тебя это удивляет?
— Ты можешь найти решение.
— Я должен, подобно воину, захватить греческие суда?
— Не ты, твои змеи.
— Что ты хочешь сказать?
— До рассвета ныряльщики бесшумно подплывут к судну, вскарабкаются на борт, неся с собой сумки с пресмыкающимися, и освободят их на борту, кинув к грекам, следящим за заложниками. Змеи укусят нескольких солдат и вызовут переполох, который наши люди смогут использовать.
— Отважно, но рискованно. Неужели ты думаешь, что кобры будут различать своих жертв?
— Я осознаю тот риск, который мы берем на себя.
— Мы?
— Ты и я, мы, безусловно, также будем участвовать в этом.
— Ты хочешь, чтобы я рисковал жизнью ради гречанки, которую в жизни не видел?
— Ради заложников — египтян.
— Что станет с моей женой и моими змеями, если я умру?
— Они получат пожизненное содержание.
— Нет, это слишком опасно… И сколькими змеями придется пожертвовать из-за этих проклятых греков?
— За них будет заплачено втройне, и к тому же я сделаю из твоей лаборатории официальный центр.
Сетау посмотрел на Лотус, столь привлекательную в теплой летней ночи.
— Вместо того чтобы болтать, надо положить змей в сумки.
Менелас ходил взад-вперед по главной палубе. Часовые не видели никакого движения на набережной, как и предвидел лакедемонский царь, трусливые и изнеженные египтяне ничего не предпринимали. Взятие заложников славы не принесет, но другого способа вырвать Елену у ее покровителей, Туйи и Нефертари, не было.
Заложники перестали плакать и дрожать. Связанные, они лежали на палубе под наблюдением воинов, менявшихся каждые два часа.
Помощник Менеласа поднялся к нему.
— Вы думаете, они атакуют?
— Это было бы глупо и бесполезно, мы были бы вынуждены перебить заложников.
— Но при этом мы лишим себя защиты.
— Мы убьем много египтян, перед тем как выйти в море… Но они не подвергнут опасности жизни своих соотечественников. На заре я получу обратно Елену, и мы вернемся домой.
— Мне жаль покидать эту страну.
— Ты сошел с ума?
— Разве мы не жили в мире и счастье в Мемфисе?
— Мы рождены, чтобы биться, а не отдыхать.
— А если вас убьют по возвращении? За время вашего отсутствия амбиции, должно быть, увеличились.
— Мой меч все еще крепок. Когда они увидят покорную Елену, все поймут, что моя власть непоколебима.