Пастораль с городскими мотивами

— Ее нет.
— Что значит — ее нет?
— Ангелина сегодня не вышла на работу. И, судя по всему, уже не выйдет.
— Ну-ка, зайди ко мне в кабинет и объясни все внятно. Бегом!
Через пару минут Влад стоял перед Захарычем и докладывал:
— …личных вещей не осталось. На столе подписанное заявление об увольнении по собственному желанию и соответствующий приказ по кадровой службе.
— Что значит — подписанное? — рассвирепел Захарыч. — Кем это подписанное?
— Вами и подписанное, — пожал плечами Влад.
— Что-то я не понял?! Ну-ка с этого места поподробнее! Помнится мне, ничего такого я на днях не визировал! Так откуда же подпись?
— Видимо, Ангелина сама и расписалась вместо вас. Она же часто так делала, особенно когда вы на переговоры уезжали или просто были сильно заняты.
Захарыч побагровел и рванул ворот рубашки.
— Ты хоть соображаешь, что несешь? Какая-то сявка за своего босса подписи направо-налево ставит, а ты об этом так спокойно говоришь? Ну, ничего, Геля! Про зарплату за прошлый месяц можешь забыть! А про выходное пособие и не заикайся! Я эту соплюху в люди вывел, а она!..
— Что с клиентами делать будем? — вернул Влад шефа к насущным проблемам. — Еще один позвонил, хорошо хоть, было, кого из шоферюг туда отправить. Больше у меня водил в резерве не осталось. Еще одна накладка, и мы по уши в дерьме.
— Что-что? А то сам не догадываешься? Развели тут детский сад, понимаешь! Ищи график! Садись за Гелькин компьютер и смотри по базе, что у нас на сегодня и завтра запланировано. И учти: теперь ты за это отвечаешь, пока мы нового человека на Гелькино место не взяли!
— Слушаюсь, Иван Захарович, — сказал Влад без особого восторга в голосе.
— Ты все еще здесь? — осведомился Захарыч, брезгливо скривив губы.
Влад правильно понял намек шефа и уже через полторы секунды стоял по другую сторону двери его кабинета.
Захарыч тяжело оперся подбородком на сложенные руки. Ну Ангелина, ну шмакодявка! Ушла-таки! Эх, недооценил он ее, решил, что взбрыкнет, как обычно, и обратно приползет. Кто ж добровольно от такой прорвы деньжищ отказывается? А она вон какой финт выкинула! Предательница! Ну ничего, новую работу она не скоро найдет, уж он об этом позаботится! Дело принципа!
* * *
Блаженно щурясь, Гелька потянулась на кровати. Как хорошо-то! Мотель вопреки ожиданию оказался не так уж плох, и, главное, вовремя попался! А то в пять утра ее так сильно в сон потянуло, что еще бы чуть-чуть, и до аварии недалеко. Она уже была готова свернуть к первому же попавшемуся посту ДПС и пару-тройку часов поспать прямо в машине, но тут, словно по мановению волшебной палочки, впереди засияли красные неоновые буквы «Мотель». И через каких-нибудь пять минут она уже сжимала в руках ключ от номера. Все-таки случаются чудеса на свете!
Интересно, как там сейчас у нее на работе? Или Захарыч до сих пор в неведении, что фирма осталась без финансового директора? А пропажу базы обнаружили или нет? Эх, хоть глазочком бы туда заглянуть…
Гелька мстительно улыбнулась. Захарычу надо было думать, прежде чем всякие гадости ей говорить. И желательно головой. На столе танцевать! Ишь чего! Пусть этим его девочки из эскорта занимаются, а она — финансист, причем весьма неплохой финансист! Да, ей всего двадцать три года, но разве это повод тыкать носом? Если Захарычу что-то не нравилось, так зачем же он ее вообще на пост финансового директора взял? Нашел бы себе какого-нибудь сорокалетнего мужика с послужным списком на восемь листов, и проблем бы не было! Она, между прочим, и так на очень многое глаза закрывала и с такими вещами мирилась, чего в нормальной фирме и допускать-то нельзя! Другой бы на ее месте сразу Захарыча по известному адресу послал за такие фортели!
На самом деле, если задуматься, ведь и вправду непонятно, зачем она ему нужна была? Относился к ней Захарыч, как к собачонке, заставлял какой-то ерундой заниматься — правда, ерунды этой набиралось столько, что и за сутки не справишься. Да, платил, и вкусно платил. Но не легче было бы нанять вместо нее двух-трех обычных бухгалтеров?
И всем было бы счастье! Захарыч мог серьезно сэкономить на зарплате сотрудников, а его поручения выполнялись бы куда быстрее. Но нет, вцепился в нее как клещ, и все тут! Как увидел на собеседовании, так разве что золотые горы не наобещал, мерзавец! Она тогда еще подумала, что Захарыч на нее глаз положил, но, слава богу, пронесло. Нескромных предложений с его стороны ни разу не поступало, хотя он порой и посматривал в ее сторону весьма плотоядно. Ну да, точеная фигурка, свежее личико, копна каштановых волос, обычно тщательно уложенная в строгую прическу…
Или… или вся загвоздка в том, что финансовый директор, в отличие от простого бухгалтера, — материально ответственное лицо? Неужели Захарыч со временем собирался ее подставить и держал в роли будущего козла, то есть козы отпущения? А что, все сходится! Сам Захарыч — шеф фактический, а номинального генерального директора она никогда и в глаза не видела, только фамилию его знает, и все. Главбух есть, но это такой тертый калач, что его сажать замаешься. Из любой передряги вывернется, у него это на морде аршинными буквами написано. Не то что она — вчерашняя студентка! Высоких покровителей у нее нет, в милиции тоже знакомыми не пахнет. Повесили бы на нее грехи всей конторы и засадили бы лет на десять!
Гелька скривилась. Раньше она о подобной перспективе как-то не задумывалась. Точно говорят: нет худа без добра! Вовремя она с этой работы ушла, ох вовремя! Мало ли какие делишки Захарыч за ее спиной проворачивал? Ей-то он никогда не докладывался! А вдруг какие-то левые грузы провозил мимо налоговой или того хуже — контрабандой промышлял? Недаром же у него такой бардак с первичной документацией! И она, как последняя идиотка, еще и рисовала своей рукой с нуля все недостающие бумаги!
Нет, какой бы оклад Захарыч ей ни положил, все равно — за тюремные нары ему бы ввек с ней не расплатиться. Пускай еще радуется, что она ему какую-то несчастную базу данных грохнула, а не разнесла весь офис в щепы за такие художества!
Хорошее Гелькино настроение резво пошло на убыль. Что ж ее так угораздило с этим гадким Захарычем связаться? Все хотелось в глазах бывших однокурсников выпендриться: мол, вас как младших специалистов разобрали на нижние должности, а я раз — и с ходу в директора попала! Вот именно, что «попала»! Теперь только и остается всем богам молиться, чтобы бывшее руководство не вздумало ей примерно отомстить, другим сотрудникам в назидание.
Нет, как ни крути, но идея отправиться в деревню — просто гениальная! Отсидеться, переждать, пока буря утихнет, а потом на цыпочках вернуться в Москву. Затем найти какое-нибудь тихое местечко в солидной компании, чтоб по пятницам в начале шестого весь офис уже по домам отправлялся! И никаких переработок по субботам и воскресеньям! Ни за что! Она не раб на галерах, чтобы от компьютера сутками не отходить! И так целых два года жизни не пойми ради чего угробила.
Еще надо будет с Германом разобраться… Как бы дать ему понять, что он больше ее никоим образом не интересует? Обидится страшно, еще и маменьке своей нажалуется. А она и так Гельку терпеть не может, наверняка звонками затерроризирует: мол, как ты могла так с моим мальчиком поступить, дрянь! — и далее по тексту. Я тебя как родную приняла (ага, такую кислую физиономию при встрече скривила, будто пятый день язвой страдает), я тебе на Новый год такой подарок преподнесла (пожранный молью лисий воротник, даже Герману за мамашину щедрость стыдно стало), а ты?!..
Может, взять и поменять номер мобильного телефона? А что, неплохой выход! И, кроме Светки, никому новые координаты не давать — так, на всякий случай. А то мало ли что взбредет в голову Захарычу или Герману?
Гелька разулыбалась, довольная принятым решением. Кстати, а ведь сегодня у нее начало новой жизни! Так зачем предаваться грусти, когда все плохое уже позади, а впереди — классный отдых, новая работа и новая любовь! Иначе и быть не может: как повторяла Гелькина бабушка, природа не терпит пустоты. Да, ей всего двадцать три, но тот, кто презрительно шипит на нее по данному поводу, скорее всего, просто банально ей завидует, только и всего! И молодость — ее преимущество, а уж никак не недостаток! А что до конторы Захарыча — первый блин, как известно, всегда комом. Вот и с первым местом работы та же самая песня приключилась.