Скоморох

Параскева сделала знак спутникам, кроме Радима, остаться на месте, сама же прошла к алтарю. Взгляды присутствующих тут же обратились на нее. Скоморох почувствовал себя неуютно в центре внимания благородных особ, среди которых он без труда узнал воеводу Эйлива, бояр Остромира и Симона. Однако отступать было некуда. Вместе с боярыней он преклонил колени около тела Яна Творимирыча.
— Смотри, скоморох. Я что-то губ зеленых не примечаю.
— Да и я не вижу, матушка боярыня. Но, может, стерли зелень, прежде чем класть? — прошептал в ответ Рад им.
— То нам не узнать.
— А загородите меня на пару мгновений от батюшки. Хочу кое-что проверить.
— Будь по-твоему, но не переусердствуй, — боярыня передвинулась чуть вперед, так чтобы священник не видел Радима.
Быстрым движением скоморох склонился над мертвецом и пальцами раздвинул ему губы. Так же быстро он принял первоначальное положение. Для всех присутствующих скоморох лишь неловко покачнулся и удержался от падения рукой.
— Смотри, матушка боярыня, на пальцах остался зеленый налет. Его потравили так же, как холопа.
— Ты залез ему в рот? — Параскеву чуть не перекосило от отвращения.
— Помилуй, матушка боярыня. Все для твоего блага стараюсь.
— Не оправдание то для греха! Ладно, пойдем. Так же быстро, как вошли, боярыня со свитой покинули церковь.
— И что? — полюбопытствовал первым Богдан.
— Будет ему епитимья за грех. Суровая епитимья.
— Пропал ты, Радим. Не от потравы помер боярин?
— От потравы, — ответила за скомороха Параскева. — Потому и не велю Радиму епитимью нынче же принять. Сперва должен отравителя найти. Кого подозреваешь?
— Есть пара мыслей. Однако позволь пока промолчать, дабы поклеп не возвести. Мне бы в палаты воеводы попасть, пока его там нет. Посмотреть все. Может, найду чего.
— Это можно. Только смотри, коли воровать удумаешь, не спасу. На воротах повесят — и поделом!
— Богом клянусь, не будет такого!
— Вот и ладно. Гляди, не попадись. Порубом не отделаешься.
Объяснять то, чем он рискует, Радиму не имело смысла. Он уже давно понял, что зря не бежал из Ладоги, когда была такая возможность.
Глава 10
Благодаря Параскеве Радим получил полное представление о том, как выгорожены клети в тереме воеводы. На первом ярусе находились большие палаты — людская и сторожевая. Оба помещения связывались небольшим пристроем, в котором была лестница на второй ярус. Пристрой был двухэтажный, верхняя его часть — помост, в котором Радим с Богданом бродили в ту несчастную ночь, когда их поймала боярыня. Двери из помоста вели в два сруба — тот, что над людской, назывался крылом Параскевы, тот, что над сторожевой, — крылом Эйлива. В срубе боярыни поставлены три палаты — одрина боярыни, каморка для холопов и гостевая клеть — там нынче расположился Остро-мир. Крыло воеводы побольше, и палат там было четыре. Параскева подробно объяснила, которая клеть была отдана Яну Творимирычу, а которая Симону Переяславскому, в какой потчует воевода, в какой — его огнищане.
Нынче оказался самый благоприятный момент, чтобы незаметно попасть в жилище воеводы. Хозяин со свитой отправились в церковь, важные гости ушли с ним или остались пьянствовать в риге, слуги суетились в людской. Единственный сторож стоял у лестницы в пристрое. Норманн скучал, опершись на секиру. Параскеве он вежливо поклонился, на ее свиту посмотрел как на пустое место. Люди боярыни сторожа не интересовали.
— Дальше сам. Гляди, ежели что, я тебя не знаю, — напутствовала Параскева скомороха.
Шарить в чужих домах при дневном свете Радиму приходилось и раньше. Но то были избы простых селян или купцов, оставленные под присмотр нерадивым сторожам. Если б те и застукали татя, то всегда был путь — через оконце и в поле. Сейчас мало что второй ярус, так и городней вокруг больше, чем улиц в ином поселке. Не говоря уж о сторожах, которые если начнут сбегаться, то просто затопчут.
Радим проявлял недюжинную осторожность, входя на половину воеводы. Слуги боярыни донесли, что там пусто, но мало ли — Радиму голову класть. Скоморох шел больше вдоль стен, хоронясь за ларцами и бочками. В одрину воеводы дверь отворил не спеша, прислушиваясь ко всем звукам. Внутрь палаты Радим скользнул, почти стелясь по бревнам. Ох, не нравилось ему, что возможности спрятаться не было.
В центре одрины стоял огромный дубовый стол на трех массивных ножках. Столешница была усыпана объедками и грязной посудой. Много лежало и непочатых блюд. Создавалось впечатление, что люди покинули стол внезапно, бросив все как есть. Скоморох осмотрел следы пиршества. Жареный заяц был почти цел. Квашеная капуста лежала в четырех мисках, значит, за столом сидели четверо. Это подтверждало и количество ковшей с кислыми щами. У Радима забурчало в желудке, когда он увидел сытную пищу. Однако аппетит сразу пропал, стоило ему обратить внимание на блюдо с блинами. Верхний блин был съеден наполовину. Внутри виднелись зеленые крапинки.
Радим не был уверен, что видел именно это блюдо в руках мертвого холопа, но если это так, то причина смерти Яна Творимирыча — в блинах. Зелень вкраплений по цвету совпадала с налетом на губах покойников. Чтобы окончательно убедиться в своей догадке, Радиму следовало испытать отравленный блин. Вот только на ком? Терять время на размышления скоморох не стал, он взял из стопки блин, следующий за надкушенным, надломил его, убедился в наличии зеленых вкраплений и сунул добычу за пазуху.
Когда скоморох распахивал сорочку, амулет с говорящими камнями вырвался из-под одежды и звучно громыхнул об кувшин. Радим быстро перехватил его рукой, прислушиваясь, не раздадутся ли за дверью торопливые шаги случайных свидетелей. В этот раз Сварог уберег. Никаких неприятных последствий не оказалось. Радим медленно разжал кулак и выпустил камни. Его брови стремительно полезли на лоб, когда он увидел, что самый большой из камней покраснел. Как там говорил Богдан? «Камни станут алыми, как железо в горне, когда им будет что сказать». Похоже, амулет был готов к беседе.
Некоторое время Радим взирал на красный камень, настороженно ожидая голоса, потом поднес к уху. Бесполезно. Камень оставался мертвым. Пора было уходить. Заняться говорящим камнем можно и в безопасном месте. Поборов искушение залезть в ларец или снять со стен украшенные золотом рога чудных животных, Радим покинул палату воеводы.