Кровь Амбера

— Э… тот старый чародей, — вмешался я, — пробыл там в заточении… сколько времени?
Люк хотел было пожать плечами, но потом, видимо решив, что лучше не стоит, ответил:
— Черт, не знаю. Кого это волнует? Он служил вешалкой еще в ту пору, когда я был мальчишкой.
— Вешалкой?
— Да. Он проиграл в колдовском поединке. Я не знаю, кто его победил на самом деле, она или отец. Но кто бы это ни был, его застигли на самой середине заклинания, руки в стороны и все такое. Вот в таком виде он и застыл, негнущийся, как доска. Потом его перенесли поближе к входу. Люди вешали на него свои плащи и шляпы. Слуги время от времени стирали с него пыль. Я даже вырезал у него на ноге свое имя, когда был мальцом, словно это была деревяшка. Я всегда считал его просто мебелью. Но позже, в свое время, я узнал, что он считался весьма неплохим колдуном.
— Этот тип когда-нибудь носил за работой синюю маску?
— Ты поставил меня в тупик. Я ничего не знал о стиле его работы. Слушай, давай не будем вдаваться в долгие рассуждения, а то она будет здесь раньше, чем я закончу. Я думаю, скорее всего, нам надо побыстрее сматываться отсюда, а остальное я тебе расскажу попозже.
— Угу, — промычал я. — Как ты верно заметил прошлой ночью, ты — мой пленник. Я был бы психом, позволив тебе куда-то уйти, не узнав намного больше, черт побери, чем знаю. Ты — угроза Амберу. Та бомба, брошенная тобой на похоронах, была очень даже настоящей. Думаешь, я хочу дать тебе возможность еще разик пальнуть по нам?
Он улыбнулся, а затем улыбка исчезла с его лица.
— И зачем тебя вообще угораздило родиться сыном Корвина? — спросил он, похоже, самого себя, а затем уже меня: — Можно, я дам честное слово по этой части?
— Не знаю. У меня будет куча неприятностей, если узнают, что я держал тебя в руках и не доставил в Амбер. О каких условиях ты говоришь? Ты поклянешься прекратить свою войну против Амбера?
Он пожевал нижнюю губу.
— Этого я никак не могу сделать, Мерль.
— Есть обстоятельства, о которых ты умалчиваешь, не так ли?
Он кивнул. Потом внезапно усмехнулся.
— Но я предложу тебе сделку, от которой ты не сможешь отказаться.
— Люк, не надо устраивать мне это дерьмо, с навязыванием товара.
— Дай мне только минуту, идет? Ты увидишь, почему тебе никак нельзя такое упустить.
— Люк, я на эту удочку не клюю.
— Всего одну минуту. Шестьдесят секунд. Когда я закончу, ты волен отказаться.
— Ладно, — вздохнул я. — Говори.
— Хорошо. У меня есть сведения, жизненно важные для безопасности Амбера, и я уверен, что никто не имеет о них ни малейшего представления. После того, как ты мне поможешь, я сообщу их тебе.
— С какой это стати тебе захотелось сообщать что-либо подобное? Это может оказаться голом в свои ворота.
— Это правда, что мне не хочется. Но это все, что я могу предложить. Помоги мне убраться отсюда в одно место, где время течет настолько быстрее, что я исцелюсь за день-другой по меркам местного времени в Замке.
— Или здешнего, если уж на то пошло.
— Верно. И тогда, о-о-о!
Он вытянулся на кровати, схватился здоровой рукой за грудь и застонал.
— Люк!
Он поднял голову, подмигнул мне, бросил взгляд на дверь и опять принялся стонать.
Вскоре раздался стук в дверь.
— Войдите, — разрешил я.
Вошла Винта и окинула взглядом нас обоих. Когда она смотрела на Люка, у нее на лице, кажется, появилось выражение искренней озабоченности. Затем она приблизилась к постели и положила руку на плечи. Постояв так примерно с пол-минуты, она объявила:
— Он будет жить.
— В данную минуту, — отозвался Люк. — Я не знаю, благословение это, или проклятие.
Затем он внезапно обвил ее здоровой рукой за талию, привлек к себе и поцеловал.
— Привет, Гейл, — поздоровался он. — Давненько мы не виделись.
Она высвободилась с меньшей поспешностью, чем могла бы.
— Тебе, кажется, уже лучше, — заметила она. — И я вижу, что Мерль заодно помог тебе какими-то чарами, — на миг она слабо улыбнулась, а затем добавила: — Да, давненько, охломон ты этакий. Ты все еще любишь омлет, поджаренный с обоих сторон?
— Конечно же, — признался он. — Но не из полудюжины яиц. Сегодня может быть всего два. Я не форме.
— Ладно, — согласилась она. — Пошли, Мерль. Ты мне понадобишься в роли управляющего.
Люк бросил на меня веселый взгляд, несомненно уверенный, что она хотела поговорить со мной о нем. И если уж на то пошло, я не был уверен, что хочу оставить его одного, даже при условии, что все его Карты лежали у меня в кармане. Я был по-прежнему не уверен в уровне его способностей, и намного меньше знал о его намерениях. Поэтому я задержался.
— Может быть, кому-нибудь лучше остаться с раненым? — спросил я.
— С ним все будет в порядке, — заверила она меня. — Зато мне может понадобиться твоя помощь, если я не смогу нагнать страху на слуг.
С другой стороны, может, она хотела сообщить мне нечто интересное?
Я нашел рубашку и натянул ее. Затем провел рукой по волосам.
— Ладно, — сказал я. — До скорого, Люк.
— Эй, — отозвался он, — посмотри, не найдется ли тут для меня трости, или сруби мне посох или хоть что-нибудь в этом роде.
— А тебе не кажется, что ты несколько торопишь события? — спросила Винта.
— Никогда нельзя сказать наверняка, — ответил Люк.
Поэтому я сходил за мечом и забрал его с собой. Когда я последовал за Винтой по коридору и вниз по лестнице, мне пришло в голову, что если двое из нас соберутся вместе, нам наверняка найдется что сказать о третьем.
Как только мы удалились за пределы слышимости, Винта заметила:
— Он здорово рисковал, обращаясь к тебе.
— Да, рисковал.
— Значит, дела его идут плохо, если последней инстанцией он избрал тебя.
— Наверное.
— Кой черт «наверное»! Он, должно быть, уже говорил с тобой.
— Может быть.
— Нет уж. Что-нибудь одно — либо просил, либо нет.
— Винта, ты явно сказала мне все, что собиралась сказать, — осадил я ее. — Мы квиты. Я не задолжал тебе никаких объяснений. Если я почувствую желание довериться Люку, то доверюсь. По крайней мере, я еще не решил.
— Значит, он все-таки агитировал тебя на свою сторону. Возможно, я сумею помочь тебе выбрать правильную линию поведения, если ты дашь мне знать, что именно он говорил.
— Нет, спасибо. Ты ничуть не лучше его.
— Я забочусь о твоем же благополучии. Не нужно торопиться отвергать союзников.
— Я не отвергаю, — возразил я. — Но, если подумать, то я знаю о Люке намного больше, чем ты. По-моему, тебе известно, в каких вопросах ему нельзя доверять, а в каких можно без опаски.
— Надеюсь, ты не ставишь на кон свою жизнь, рассчитывая на это?
Я улыбнулся.
— По этому вопросу я склонен проявлять консерватизм.
Мы вошли на кухню, где она заговорила с незнакомой мне еще женщиной, распоряжавшейся там. Сделав ей заказы на завтрак, она вывела меня через боковую дверь во внутренний двор. А оттуда показала на лесок на востоке.
— Вон там должно отыскаться подходящее деревце, — сказала она, — на посох Люку.
— Вероятно, — отозвался я, когда мы направились в том направлении. — Так значит, ты действительно была Гейл Лампрен? — внезапно спросил я.
— Да.
— Я совершенно не понимаю этой смены тел.
— Я не собираюсь тебе все рассказывать.
— И не желаешь мне объяснить, почему?
— Нет.
— Не можешь или не хочешь?
— Не могу.
— Но если я уже кое-что знаю, ты согласишься немного добавить?
— Может быть. Попробуй.
— Когда ты была Дэном Мартинесом, ты стреляла по одному из нас. По кому именно?
— По Люку, — ответила она.
— Почему?
— Я убедилась, что он представляет угрозу для тебя…
— И ты просто хотела защитить меня? — закончил я.
— Именно.
— А как ты убедилась?
— А, ерунда. Вон там, похоже, хорошее дерево.
— Слишком толстое, — усмехнулся я. — Ладно, пусть будет так.