Дитя эпохи
Друг
Увлечение помогло найти мне друга. Не знаю, сошлись бы мы без радио. Мы начали дружить, меняясь деталями.
Его звали Толян. Он был очень высоким, под два метра, черным, худым и в очках. Когда Толян повзрослел, стали говорить, что он похож на Збигнева Цыбульского. Но тогда мы о Цыбульском не знали.
Его невозможно было звать Толей, Толькой или Толиком. Он был Толян. Он рано развился физически и в восьмом классе уже брился. Отец у Толяна был бурят, а мать русская. Когда Толян получил паспорт, мы узнали, что он тоже бурят. Вообще же, в школе мы совершенно не интересовались национальностями друг друга.
Толян был младше меня на месяц. Но и тогда, и теперь я относился к нему как с старшему.
До этого у меня уже был друг в Москве. Мы и теперь поддерживаем отношения и по привычке называемся друзьями. Но сейчас мы уже не друзья.
После Толяна я приобрел еще двух-трех друзей в институте. И все. Я не знаю, сколько положено иметь друзей. Хорошо, что они есть. Хорошо, что я встретил Толяна.
Мне трудно о нем писать. Любая правда выглядит подозрительной. Он был взрослый и застенчивый. Он стеснялся своего роста и бритого подбородка. Иногда на него «находило», и Толян начинал молотить классную доску сериями боксерских ударов. В классе жила легенда о том, как Толян занял первое место в городе по боксу. Это было в четвертом классе. Толян оказался единственным в своей возрастно-весовой категории. Физрук выставил его и не промахнулся. Наверное, он был уникальным чемпионом по боксу, который никого никогда не ударил.
Его любили и уважали. Он был бессменным старостой нашего класса. Довольно быстро мы перешли от обмена деталями к совместной работе. Каждый наш проект назывался «утопией» и имел порядковый номер. Некоторые из утопий осуществлялись. Например, мы радиофицировали школу и обслуживали школьные танцы, сидя в радиорубке. Наши экспонаты регулярно выставлялись на технических конкурсах.
Учительница физики Глория Федоровна гордилась нами и просила очередной экспонат перед каждой городской выставкой. Снабжать нас деталями Глории Федоровне не приходило в голову, несмотря на то, что физический кабинет был набит списанной с флота техникой.
Детали приходилось красть.
Честность Толяна была изумительной. Тем не менее он шел на операции в интересах дела. Мы оставались в физическом кабинете после уроков. Толян как наиболее честный из нас беседовал с Глорией Федоровной об очередном физическом законе. Это радовало физичку, и они совместно обсуждали тонкости. Я делал вид, что ждал друга. На самом деле я выполнял черновую техническую работу.
Прислушиваясь к их голосам, я бродил по кабинету с кусачками и отверткой в кармане. Я работал профессионально. Откусить от схемы конденсатор или сопротивление, вынуть из панельки лампу, отвинтить дроссель, сунуть за пазуху прибор непонятного назначения – все это было делом секунд. Толян не успевал исчерпать запас знаний Глории Федоровны, а я уже был заполнен деталями. Мы вежливо прощались и шли делить добычу.
Через месяц детали возвращались в физкабинет в виде звукового генератора, приемника или УКВ-радиостанции. Глория Федоровна торжественно несла их на выставку. Школа получала дипломы. Ни разу ни одна из похищенных деталей не была опознана Глорией Федоровной. Это утешало нашу совесть.
Мы модернизировали процесс подсказки. В классе, в щелях между половицами, мы протянули провода, которые кончались контактами у доски. В подошвах своих башмаков мы тоже сделали контакты. Тонкие провода вели под одеждой от ботинок к воротнику, где был спрятан маленький телефон. Система была примитивной, но работала. Правда, трудно было одеваться с проводами.
Еще труднее было попасть ботинками на контакт у доски.
Толян водил машину и знал ее назубок. Он умел работать на станках. Он мог сделать своими руками любую деталь любого технического прибора. Мне не хватало терпения, я чаще генерировал идеи, чем доводил их до блеска. По-моему, мы хорошо дополняли друг друга. Толян научил меня тому, чему не успел научить старшина-сверхсрочник.
Толян любил девочку из нашего класса. Мне казалось, что он излишне ей предан и давно пора выкинуть ее из головы. Но Толян ходил с нею до десятого класса, и она привыкла к нему. Они вместе поступили в институт, проучились до конца и стали работать в одном институте.
А потом она вышла замуж за другого. Через некоторое время женился и Толян. Это произошло уже гораздо позже моего отъезда из Владивостока. Не знаю – что у них там произошло. Мы никогда не разговаривали с Толяном на такие темы.
В возрасте двадцати семи лет Толян утонул в Амурском заливе, поехав на рыбалку. Он не увидел своего сына, который родился через пять месяцев. Сына назвали Толей.
Комплекс полноценности
Живя в доме за железным забором, я остро чувствовал свой комплекс полноценности. У меня было все, чего можно пожелать. Здоровье, недурная внешность, обеспеченные родители, отдельная комната для занятий, увлечения делами и любовные (о них вскоре), друг и товарищи, брат и сестра. Часовой с карабином охранял мой сон.
Я знал, что многие мои одноклассники этого не имеют.
Отношение школьных учителей ко мне было двояким. Одни относились к комплексу спокойно, а другие нет. Последние не упускали случая, чтобы кольнуть меня высоким положением отца. Мол, некоторые полагают, что им все дозволено. Это меня огорчало и было ложкой дегтя в бочке моего комплекса.
Среди сверстников по-прежнему ценились личные качества: сила, ловкость, смелость, предприимчивость.
И опять же, как и в детстве, я страстно хотел завоевать авторитет товарищей личными качествами. На этот раз я избрал не курение и матерщину, а нечто совершенно противоположное. Я избрал спорт.
Я записался в секцию легкой атлетики и начал регулярно ее посещать.
Очень скоро я открыл в себе новые качества: азарт и честолюбие. Сейчас я понимаю, что они необходимы и полезны. В разумной мере, конечно. Но тогда я испытывал неловкость, потому что приписал их тому же комплексу полноценности.
Я с азартом вступал в любые состязания и непременно хотел их выиграть. Конечно, я немного хитрил. Я уклонялся от состязаний, требующих грубой силы – толкания ядра, например – и с удовольствием соревновался в беге, прыжках, спортивных играх, требующих ловкости, быстроты и сообразительности. У меня обнаружились хорошие физические данные.
Таким образом, испытывая некоторую неловкость от наличия комплекса, я всеми силами старался его укрепить. И мне это удалось.
Вскоре я уже был чемпионом и рекордсменом школы. Еще через год я выиграл первенство края и попал в состав сборной. К концу десятого класса я был чемпионом края среди взрослых, спортивной звездой первой величины, и мой портрет висел в краевом Доме физкультуры.
Оказалось, что избавиться от комплекса полноценности так же трудно, как от противоположного.
Я гордился тем, что заслужил собственную славу и выбрался из-под начальственной тени отца. На самом деле – помнили и то, и другое. Конечно, дорога в институт тебе открыта, – говорили те же учителя. – Мало того, что у тебя отец, но ты и сам великий спортсмен. И я снова испытывал гордость и стыд.
Слава Богу, я не зазнался. Мои товарищи относились ко мне нормально, несмотря на то, что мне не удалось победить свою полноценность.
Мне кажется, что комплексы являются врожденными. Я и теперь обладаю комплексом полноценности и считаюсь удачливым, счастливым человеком с легким характером и мизерными проблемами.
Насчет характера я не спорю. Не вижу в этом ничего дурного.
Относительно проблем – давайте не будем! Давайте не будем ставить себя в исключительное положение. Давайте не будем отказывать в праве на страдание улыбающимся людям. Им просто стыдно рвать на себе волосы и посыпать голову пеплом в непосредственной близости от окружающих. Они делают это дома, запершись в ванной и рассматривая свое опостылевшее лицо в зеркале эмалированного шкафчика, измазанном зубной пастой.