А я верну тебе свободу

Поскольку «горел» бизнес, Серега решил штраф все-таки заплатить и в консульство отправился. Правда, вначале поинтересовался, дадут ли ему снова визу. Тогда и узнал, что только через пять лет. Желание быть законопослушным гражданином тут же улетучилось как дым.
Еще не хватало оказывать материальную помощь государству Финляндия. Своему-то не оказываем, а уж северным соседям тем более не будем. У русского парня Сереги, не желающего терять источник дохода, после посещения консульства тут же заработали извилины, а, также смекалка с соображалкой, выгодно отличающие русского от финна.
Серега решил сменить фамилию и превратился из Зайцева в Кулешова, взяв девичью фамилию матери. В нашем загсе проблем никаких не возникло, в заявлении, в графе «причина», он просто указал: по семейным обстоятельствам. Этого оказалось достаточно. Получил новый внутренний паспорт, сделал новый заграничный, подал документы на финскую визу и получил ее. Стал ездить дальше. Общаясь с коллегами, понял, что не один он такой умный.
Потом финны перекрыли «челнокам» кислород. Их правоохранительные органы стали еще активнее бороться за трезвость своего народа: ввели в действие новые таможенные правила, сильно ограничив ввоз алкогольных напитков и сигарет из России. Таможенники стали трясти еще больше, чем раньше, полицейские теперь способны унюхать нашего «челнока» за версту, да и конкуренция на этом самом популярном для питерцев направлении стала чересчур активной.
Но финны опять просчитались: русские парни и девчонки придумали новый способ получения денег при помощи соседней страны — финские свалки.
Сергей разнюхал эту возможность одним из первых. Потом, правда, к финским свалкам присоседилась наша братва, решив снимать свой налог с соотечественников, таким образом делающих деньги. Но вначале все было просто.
Серега возил стиральные машины, холодильники, морозильники, спутниковые антенны и прочее добро, выброшенное финнами. Руки у моего любимого мужчины росли из того места, из которого и следует расти рукам у мужчины, он эти вещи доводил до ума, а потом продавал за очень неплохие деньги. Иногда возил что-то под заказ.
На свалке мы и познакомились. Он мне в тот раз даже помог купить (не на свалке) новый монитор для одного из моих компьютеров, который у меня полетел где-то за неделю до поездки. А я и не знала, что в Финляндии компьютерная техника значительно дешевле, чем у нас. Серега проводил меня в магазин, помог выбрать монитор (цена оказалась почти в два раза ниже, чем в Питере), а потом, когда мы оба вернулись в город, заехал, чтобы помочь его подключить. И остался.
Я наваяла несколько статей о Серегиных приключениях: они вошли в цикл «Наши в Финляндии», после которого получила массу писем читателей. В основном, с просьбой поподробнее описать, как следует делать деньги, что теперь возить, что вывозить, в каком количестве, за сколько продавать и где именно. Но разве это объяснишь каждому в письме (не говоря о том, что у меня просто нет времени подробно отвечать на все письма)? Нужно постоянно следить за ситуацией на рынке (которая часто меняется), чутко на нее реагировать и везти то, на что есть спрос. Кто на этом «сидит», тот знает, а кто не знает, того на рынок теперь уже, скорее всего, и не пустят. Вакантные места заняты. А мест под солнцем, как показывает практика, всем не хватает. Отвечать на подобные вопросы в прессе посчитала неэтичным.
В позапрошлом году Сергею пришлось отправиться под «крышу». Был выбор: или продолжать делать деньги так, как он умеет, но подконтрольно, или… Следовало ожидать один из нескольких вариантов, вплоть до строгого черного костюма и похоронного марша. Вначале он, конечно, попробовал сопротивляться.
В результате его сдали финской таможне наши же братки. Финны обожают стукачество, в особенности на наших граждан. Частенько звонят в полицию, заметив, как какая-нибудь машина с питерскими номерами превышает скорость.
Потом приходится объясняться, а там — не наши менты, они за портрет финского фольклориста [4] не станут забывать о совершенных нарушениях. А штраф за минимальное превышение скорости в Финляндии — триста марок.
Любимый в очередной раз поменял фамилию (теперь — на бабушкину). Затем новоявленный господин Татаринов Сергей Иванович получил в глаз с обещанием добавки и тогда уже решил, что родственники, друзья, знакомые и любимая женщина (то есть я) предпочтут обойтись без прослушивания траурной классической музыки в его честь, и предлагаемые условия принял. В результате выиграл в деньгах, правда, потерял в свободе передвижений.
Его таланты ценили, и он вскоре стал правой рукой своего шефа Павла Степановича Креницкого по кличке Редька. Когда Сергей объяснял мне этимологию этой клички, я долго хохотала.
Вначале Павла Степановича звали Крен, потом слово невольно преобразовалось в омоним овоща (окружение как-то непроизвольно заменяло первую букву), а в дальнейшем, видимо, после определенных усилий, приложенных самим Павлом Степановичем (я не исключала насилие, уже немного зная о Серегином начальнике), стало Редькой. Хотя и Редькой Павла Степановича обычно именовали только за глаза, лично — по имени-отчеству. Креницкий, конечно, не был самой могущественной фигурой в Питере, даже не входил в десятку, но ведал определенной частью рынка всякой техники. Настоящими «Бошами» и «Сименсами», насколько мне было известно, он если и торговал, то только уже какое-то время побывавшими в употреблении. А так к Павлу Степановичу стекался поток китайтятины, как ее называли все сотрудники «Импорт-сервиса», а также выброшенного финнами и шведами добра. Из других стран возить было невыгодно. Павел Степанович собрал группу великолепных ремонтников, из рук которых техника выходила как новая.
Серега сам уже не занимался ремонтом, решая глобальные проблемы местного масштаба: договаривался о закупках, о продажах, смотрел технику на месте, следил за отгрузкой. Мою квартиру, куда он временно переселился, успел забить лучшей техникой, в основном привезенной из Швеции, где свалку «свалкой» язык назвать не поворачивается; Это своего рода магазин «секонд-хэнд», только без продавцов. На большую часть техники даже техпаспорта имеются. Я понимаю, что вся она неновая, но работает отлично: для себя Серега, конечно, брал лучшую. Кстати, шведские свалки произвели на меня самое большое впечатление из увиденного в этой стране (я имею в виду для так называемых «крупногабаритных предметов») — там чисто, нет пыли и какого-либо мусора. И чего там только нет…
Я сказала «временно переселился», потому что… потому что полтора года назад Серега женился на единственной дочери Павла Степановича.
Новость, когда Серега поведал мне о ней, повергла меня в состояние шока. Оказалось, что Аллочка, девушка двадцати двух лет от роду (мне в прошлом году исполнилось двадцать восемь), беременна от Сергея и уже сообщила папочке о своей любви к отцу ребенка. От шефа Сергей и узнал о предстоящем отцовстве. Первой его реакцией были слова: «Это не мой ребенок». Фраза привела будущего тестя в ярость, так как заподозрить единственную доченьку в развратности натуры он просто не мог, а вот подчиненного в совращении невинных девушек — запросто. Павел Степанович пригрозил Сергею всеми карами небесными, если не сделает Аллочку порядочной женщиной. Сергей, по его собственному заявлению мне, считал, что порядочной женщиной Аллочку уже не сделает никто и ничто, но в очередной раз был поставлен перед выбором. Павел Степанович по ходу дела пояснил, что такой зять, как Сергей, его устраивает. В смысле положения и денег они, конечно, могли бы найти и получше, но в смысле смекалки, соображалки и проходимистости — навряд ли. Павел Степанович любил называть вещи своими именами.
Аллочка с Сергеем сочетались законным браком. Молодая жена оставила девичью фамилию, так как нельзя было исключать, что молодому мужу в обозримом будущем придется еще раз сменить паспорт — если попадется на финской таможне с контрабандой. Тогда он станет Креницким и вся семья будет ходить под одной фамилией. Внука Павел Степанович сразу же собирался записывать Креницким.