В омуте блаженства

– Вы сказали монах? – спросила Джессика. Майкл слабо кивнул, и тут дверь отворилась.
Вошла сестра с подносом:
– Извините. Мистеру Каванетти надо отдохнуть.
– Мы скоро вернемся, папа, – сказал Коул.
Джессика тихо поднялась и освободила свою руку. Выйдя в холл за Коулом, она спросила:
– Как ты думаешь, что он хотел сказать?
– Ты имеешь в виду монаха?
– Да.
– Может быть, ему дают наркотики, поэтому он несет чепуху.
– Не думаю. Он сжал мою руку, когда я сказала «монах». Это ясно.
– Но в этом нет никакого смысла. – Коул взял ее под руку. Обычно ей было неприятно, когда кто-нибудь делал это. Но с Коулом было легко, возможно, от того, что ее мысли были о Майкле.
– Могу я предложить тебе чашку кофе в кафетерии? – спросил Коул.
– Нет, спасибо. Я должна возвращаться.
– Тогда разреши проводить тебя до машины.
– Хорошо.
Они молча дошли до лифта. Когда двери закрылись, Джессика прислонилась к поручню. Коул нажал кнопку и посмотрел на нее.
– Не думаю, чтобы ему хотелось домой, – произнесла Джессика.
– Почему? Ему всегда не нравилось отлучаться.
Что переменилось?
– Не знаю, – Джессика пожала плечами, продолжая смотреть на загоравшиеся на табло цифры этажей. – Разве Мария не упоминала, что Изабелла запирала его наверху? Ты не предполагаешь, что она плохо обращалась с ним, а?
– Ты знаешь, как может Мария преувеличивать.
Двери открылись. Коул пропустил ее вперед:
– Где твоя машина?
– Справа.
Он проводил ее до машины и замешкался, пока та ее отпирала.
– Коул, ты знаешь что-нибудь о монахе на винограднике?
– Что ты имеешь в виду?
– А есть ли кто-нибудь, кто этим интересуется?
– Нет, насколько я знаю. А в чем дело?
– Я видела монаха уже дважды. Первый раз на Мосс-Клифф-Роуд и прошлой ночью, за окном моей спальни.
Коул улыбнулся, его зубы блеснули на лице с золотистой кожей.
– Монах-эксгибиционист? Это новый поворот.
– Я серьезно! – Она нашла ключи зажигания и села в машину. Может быть, монах напугал твоего отца или причинил какой-нибудь вред?
– Ничего похожего. Не могу представить монаха, бродящего по винограднику. Может быть, тебе показалось, что ты его видела.
Джессика покачала головой и тронула машину. Она была уверена, что видела.
Коул наклонился к машине:
– Ты идешь на вечеринку в Фоле Вайнери завтра вечером?
– Не знаю. Может быть. А ты?
– Люси хочет проверить свой вкус. Хотя мне и не хочется видеть старых знакомых. Может быть, мы увидимся там?
Она улыбнулась и закрыла дверь. Минуту Джессика смотрела на его руки, лежавшие на окне машины, потом повернула руль. В зеркале заднего вида она видела Коула стоящего под мелким дождем и смотрящего ей вслед. Влившись в поток автомобилей, Джессика сжала руль – она не могла вспомнить, чтобы кто-то провожал ее в последнее время.
Шон Каванетти бросила чемодан и уперла руки в бока. На ней была узкая кожаная юбка, но она не думала, что достаточно привлекательна, даже когда приложила к себе рубашку вместе с вешалкой. Шон посмотрела на себя в зеркало в стенном шкафу и втянула живот. Затем взглянула на рубашку и улыбнулась во весь рот, намазанный темно-сливовой помадой. На ней был нарисован экран с портретами группы «Лучше, чем смерть», на концерте которой она была месяц назад. Она любила этих «мальчиков», но еще больше ей понравился оскорбленный вид окаменевшей Изабеллы Каванетти.
Что за отсталый человек ее свекровь. Шон взяла из сумочки сигареты и закурила, глубоко затягиваясь. Она не курила в самолете до самого приземления.
Шон вынула длинную тонкую сигарету и серьезно осмотрела ее, на ней отпечаталась ее яркая красная помада. Она должна перестать курить, потому что беременна. Шон слышала, что это вредно для ребенка. Она отбросила пачку, доставая рубашку из чемодана. В это время раздался стук в дверь.
В комнату вошла Изабелла:
– Не торопись располагаться, Шон. На ледяной тон Изабеллы Шон даже не отреагировала. Она осмотрела ее с ног до головы, наградив одной из лучших своих ухмылок, и повернулась к шкафу.
– Я сказала, – Изабелла подошла ближе, – не распаковывайся.
– Я не глухая, миссис Си. – Шон сняла с полки вешалку.
– Не называй меня этим ужасным именем!
– Если мы обе будем называться миссис Каванетти, – ответила Шон, – люди не будут знать, кто из нас кто.
– Ужасно!
Шон не обратила на это внимания и повесила рубашку на вешалку.
– Разве Френк не говорил тебе, что я запретила курить в доме?
– Нет, – Шон взглянула на нее с притворным испугом, – не говорил этот ваш Френк. – Она хмыкнула.
Изабелла в ярости шагнула к чемодану и захлопнула его.
– Эй! – повернулась к ней Шон.
– Я хочу, чтобы ты убиралась отсюда, Шон. Френк не сообщал мне, что ты приедешь, и боюсь, что я не успела приготовиться к тому, чтобы принять тебя.
– Не приготовилась? – Шон подбоченилась. – Но ведь скоро Рождество, это семейный праздник, миссис Си. А я член семьи, нравится вам это или нет. Я не могла оставаться в Бостоне, как в прошлый раз, когда вы с Френком ездили в Европу.
– Откровенно говоря, мне все равно, где ты будешь. – Изабелла скинула чемодан на пол. – Я не такая сумасшедшая, чтобы терпеть тебя, лучше всего тебе отправиться в аэропорт и заказать себе обратный билет.
– Думаешь, что можешь игнорировать тот факт, что я твоя невестка, что можешь заставить меня убраться отсюда? Да, миссис Си, мне не нравится, когда меня выгоняют и игнорируют.
– Мне тоже, но я повторяю – убирайся! И я хочу, чтобы ты это сделала прямо сейчас.
Шон затянулась сигаретой и выпустила дым через ноздри, зная, что это взбесит Изабеллу, эту ведьму. Без сомнения, таким же был и Френк. С такой матерью он и не может быть другим.
– Прямо сейчас, Шон!
– А если нет?
– Я вызову полицию. Я выкину тебя. Френк собирается разводиться с тобой, как ты знаешь.
– А я так не думаю, миссис Си, – улыбнулась Шон, вынимая из кармана юбки листок. – На самом деле, я думаю, что мой дорогой муж станет обращаться со мной очень мило.
– Это почему же?
– А вот из-за этого. – Шон помахала перед ней листком и увидела проблеск внимания в глазах Изабеллы.
– И что это такое?
– Ну, во-первых... – Шон затушила сигарету в африканском цветке, к великому неудовольствию Изабеллы. – Клянусь, ты даже не знаешь моего первого имени.
– Разве не Шон?
– Ноуп. – Шон самодовольно потрясла головой. – Это мое среднее имя. Мое первое имя – Иона. Не слабо? Я не знаю, почему моя мама дала мне такое имя.
– Возможно, если бы ты знала свою мать, ты бы смогла это понять.
Шон постаралась, чтобы жало не коснулось ее.
Откуда Изабелла могла знать, что ее удочерили? Френк рассказал? Он что-то такое подозревал. Шон сжала губы, заставив себя продолжать.
– В любом случае, мое действительное имя Иона Шон Джилбертсон. А теперь Иона Шон Каванетти, и я живу в Бостоне с вашим дорогим Френком. – Она скрестила руки. – Вы никогда не жили в Бостоне, миссис Си?
Изабелла моргнула. Так, хорошо. Она становилась старой сукой. Прекрасно. Прямо как в ее любимой мыльной опере.
Изабелла выставила вперед подбородок:
– Какое это имеет отношение к нашему разговору?
– А вот какое. Несколько недель назад я получила странное письмо из... – Она взглянула на бумагу, чтобы освежить память, – из места, называющегося Фирензе, Италия.
Она подняла глаза на Изабеллу и увидела, что свекровь побледнела.
– Флоренция? – пробормотала Изабелла. – Италия?
– Может, и так. – Шон рассмеялась. – Я полагаю.
– Что этот человек хочет? – Изабелла больше не казалась изумленной. – Вижу, что ты умираешь, как хочется рассказать мне это. – Она попыталась принять бодрый вид, но Шон видела беспокойство, прячущееся в ее глазах.
Шон снова заглянула в письмо:
– Кажется, это адвокат Марчелло ди Леона, который ищет его жену. Он объявляет, что эта жена будет названа владелицей имения Марчелло, если она даст о себе знать. Это своего рода кара этого малого, как я подозреваю. Кажется, он стал религиозным в старости.