Просто друзья

Потребовалось совсем немного времени, чтобы он уподобился остальным, — лоска как не бывало. Его дразнили по поводу и без повода — за красивые рубашки и богатого папочку, за южный акцент, за то, что привез с собой «В поисках утраченного времени» Пруста в твердом переплете — цикл романов, из которых он так ни одного и не прочел. Джек принимал все с благородным добродушием. Он был из богатой семьи, но денег не имел, поскольку не ладил с отцом, и стал своим в этой богемной нищей команде. Фрея взяла его под свое крыло. Джек оказался забавным парнем — щедрым, когда было чем поделиться, полным энтузиазма и очень серьезным, когда дело касалось работы. Он нравился Фрее. И она ему нравилась. Дальше этого дело не шло. Он был для нее слишком молод. К тому же девушки буквально липли к нему. В общем, по обоюдному молчаливому согласию они оставались просто друзьями.
Фрея лениво листала журналы. Хорошо, что у них с Джеком так ничего и не получилось. С ним было весело и легко, но его отношения с умными женщинами — те немногие связи, которые были на ее памяти, — быстро кончались. Возможно, потому, что Джек не выносил соревнования. Он часто вспоминал Фейетт, они вместе учились в университете в Северной Каролине. Она, по его словам, была превосходной во всех отношениях и разбила его сердце, однако Фрея догадывалась, что это лишь предлог не связывать себя брачными узами — даже гражданским браком. Гораздо проще дрейфовать по жизни, ничему и никому не отдавая себя целиком. Мужчинам нравится, когда их интеллекту бросают вызов, им также нравятся привлекательные женщины, а вот сочетание первого и второго им не нравится.
Или нравится? Внимание Фреи привлекли личные послания на последней странице журнала. Раздел «Знакомства».
«Выпускник Йельского университета, РВАЧ, ищет привлекательную культурную компаньонку для походов в театр, на выставки, за город, а там кто знает?»
Ну-ну.
«Богарт в поисках Бергман [18]. Давай сыграем еще раз».
Фрея рывком села и огляделась в поисках ручки. Вот решение ее проблемы!
«Любимый, где тебя искать?» — надрывалась Билли. Фрее на самом деле не так уж был нужен герой-любовник, но она отчаянно нуждалась в мужчине, причем срочно — найти его надо было в ближайшие две недели. Подошел бы кто угодно, лишь бы выглядел импозантно. Читатели «Нью-Йорк тайме бук ревью» вне всяких сомнений выше среднего уровня членов общества «одиноких сердец»; мужчины, читающие и печатающиеся там, наверняка умны, образованны, респектабельны, словом, не примитивны…
«Я недавно овдовел, мужчина почти без возраста, которого часто принимают за Эйнштейна».
«Мудрая сова с гнездом и перьями ищет голубку для периодических миграций».
А может, они чокнутые?
И все же стоило попытаться. Фрея нашла три последних объявления и приступила к компиляции. Аббревиатуры создавали большие проблемы. РВАЧ — следует понимать буквально или это респектабельный военный, американец, черный? А как насчет УСС — удачливый степенный собственник или убийца со стажем? А может, усталый старый слон? Фрея в задумчивости постукивала ручкой.
Вначале она вычеркнула тех, кто не дал свой электронный адрес. Для контакта через абонентский ящик нет времени, а звонить напрямую — слишком опасно.
Вначале она исключила всех, кто сообщал о себе, что бородат, подтянут, старше сорока пяти, женат, а также тех, кто пользовался такими словами, как «интим», «удовольствие» или «втроем». Осталось совсем немного, но ей нужен был всего один.
Губы Фреи тронула загадочная улыбка — она начала сочинять ответ. Забавно. Примерно то же, что шопинг по Интернету.
Фрея решительно поднялась с дивана, прихватив с собой пачку журналов, и пошла к себе, в кабинет Джека, который сняла у него на время. Там стоял компьютер. Едва ли Джек станет возражать, если она им воспользуется, чтобы отправить пару сообщений. В этом нет ничего криминального, не так ли?
 
Глава 10
«Корабль зашел в гавань».
Не очень.
«Корабль вошел в гавань».
Лучше, но…
«Входя в гавань, корабль…»
Джек нервно забарабанил по клавиатуре компьютера, хмуро взирая на плоды своих творческих потуг.
«Корабль — пыхтя?.. скользя?.. на всех парусах?.. на крейсерской скорости?»
Нет. Думай. Корабль, рожденный его воображением, был старой здоровенной посудиной, пробивающей путь сквозь высокие волны. Как насчет этого?
«Корабль, вспахивая море килем, вошел в гавань».
О да! Блестяще. Джек опустил палец на кнопку Delete и с силой нажал.
Теперь ему светил лишь белый значок курсора — солнечный зайчик на плоском голубом поле экрана. Он закрыл глаза, стараясь настроиться на работу.
«Громоздкое судно, неуклюже переваливаясь, зашло в гавань промозглой февральской ночью. Ржавый металл потрескивал от холода».
Вот это уже лучше. Он сказал читателю, что ночь выдалась холодная, а корабль был большой и старый. Ему нравилось слово «промозглой» и выражение «потрескивать от холода». Он улавливал некий ритм в этом отрывке — словно он был написан белым стихом. Но индивидуальность автора ускользала от Джека — кем написаны эти строки: Джеком Мэдисоном, Сомерсетом Моэмом или Мистером Никто? Не станет ли высказывание более экспрессивным, если поменять слова местами?
«Однажды промозглой февральской ночью в гавань, тяжело переваливаясь…»
Или отрывочно, как в стихах?
«Промозглая ночь. Февраль. Холодный скрежет ржавого металла».
Ржавого? Проржавленного? Ржавеющего? Скрежет или треск?
Джек почесал нос. А ржавый металл трещит? И можно ли назвать это судно кораблем? Есть ли различие между кораблем и шхуной? Джек решил заглянуть в справочник. Нашел в энциклопедии раздел «Кораблевождение». Описание или картинка могли навести на мысль, вдохновить. Через полчаса Джек уже знал все и про всех на букву «К», он также узнал, чем отличается корабль от шхуны. Значит, все было правильно. Итак, корабль в гавани. Что же дальше? Джек взглянул на часы. Отлично! Время пить кофе.
На кухне царил чудовищный беспорядок. И это в квартире, где живет женщина! Джек решил заняться уборкой. Согрел воды, налил в раковину, добавил пенящееся средство и вымыл пару тарелок, но тут до него дошло, что посуда и сама может отмокнуть. И вместо того чтобы заниматься бесполезным делом, взял в руки газету — вдруг он пропустил что-то важное? Он узнал, что в Рио температура поднялась до 105 по Фаренгейту, а в Анкаре — всего 35 по Цельсию. Нью-Йорк, с его 70 по Фаренгейту, оказался как раз посредине — просто удивительно! Он налил себе кофе и хотел отнести его на рабочий стол, как вдруг вспомнил, что в одном из ящиков расшаталась петля и уже несколько недель он никак не соберется ее прикрутить. Джек вздохнул — еще одна задержка. И все же не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня. Где там отвертки?
Через двадцать минут он вернулся на прежнее место, только сейчас ноготь большого пальца был залеплен пластырем. Он сидел с отсутствующим видом, ожидая, когда на него снизойдет вдохновение. В голове была каша. Джек завыл. Ну почему он не может писать? Что случилось? Раньше слова сами лились мощным потоком, как-то он написал за день рассказ. В неистовом стремлении опубликоваться он трудился, не зная отдыха, придирчиво оценивая свою работу, и с первой же попытки добился успеха, который принял как должное. Обыкновенное чудо. Все тогда было для него внове: увидев свой рассказ напечатанным, он пришел в восторг, а оформление книги его совершенно не интересовало. Он даже удивился, когда его попросили высказать свои пожелания в отношении обложки. Так же равнодушно он относился к издательским рекламным объявлениям, которые ему приходилось писать. И к рецензиям, падавшим к его ногам, словно персиковый цвет весной.