Просто друзья

— Неправильно, — вмешалась Фрея, садясь напротив. — Он должен сказать: «Это мой дядя».
— Какая разница?
— Я просто говорю тебе, как надо.
— Не важно, что надо, важно, чтобы было смешно. Бретт смеялся. Не так ли, Бретт?
— Так. Очень смешно, Джек.
Джек подмигнул Фрее.
— QED [22].
— О да, — восторженно выдохнула Кэндис, — я всегда мечтала прокатиться на океанском лайнере.
— Я тоже, — поддакнул Бретт.
Фрея встретилась глазами с Джеком. Она больше не могла сдерживаться, положила голову на стол и зашлась смехом.
— Что тут смешного? — обиженно спросила Кэндис.
Но Фрея слышала лишь заразительный басистый хохот Джека и хохотала до слез.
Наконец Бретт — милый, очаровательный Бретт — сказал Кэндис:
— Наверное, это знают только они двое. Позволь мне налить тебе немного водки.
Официант приносил блюдо за блюдом. Фрея объясняла Бретту, из чего приготовлено каждое, и кормила его с вилки. Говорили обо всем: о пирсинге, о квартирной плате, об ужасах открытого прослушивания, об искусственности самого понятия — список бестселлеров.
Бретта глубоко впечатлил тот факт, что Джек выпустил книгу.
— Каким именем вы подписались? — спросил он.
— Собственным, конечно, — поспешила ответить Фрея. Она знала, что этот вопрос стоял под номером один в списке вещей, которые, по мнению Джека, ни в коем случае нельзя говорить автору.
— Понятно, — кивнул Бретт. — Я попрошу вашу книгу в библиотеке. — Это высказывание шло под номером два.
Фрея, чтобы сменить тему, заговорила о России и о русских, но тут Джек и Бретт сцепились рогами по поводу Второй мировой.
— Русские были нашими врагами, — настаивал Бретт.
— Ты, дружок, ошибаешься, — увещевал его Джек. — Вспомни хотя бы о Ялте.
Бретт выглядел раздраженным.
— Но во всех фильмах, которые я смотрел, русские играют «плохих ребят».
— Ты абсолютно прав, Бретт, — вступилась за него Фрея, пнув Джека под столом ногой. — Холодная война и все такое.
Джек открыл было рот, но Фрея знаками дала ему понять, чтобы замолчал. Может, Бретт и не Эйнштейн, но она не даст Джеку его растоптать. Эрудиция Бретта меньше всего ее интересовала. К счастью, Кэндис в этот момент начала рассказывать им о недавно виденном ею телевизионном шоу, в котором принимал участие некий жуткий злодей с русским акцентом. Бретт тоже видел эту передачу, и они начали оживленно ее обсуждать. Фрея так и не смогла ухватить суть их разговора и стала болтать с Джеком ни о чем. У нее возникло неприятное ощущение, что сторонний наблюдатель мог бы распределить их по парам совсем не так, как это было на самом деле.
Между тем вокруг становилось все более шумно. Около полуночи за соседними столиками стали петь веселые мелодичные песни с припевом, сопровождая его прихлопываниями. Затем начались танцы. Девушки в нейлоновых дискотечных платьицах высыпали из ресторана, увлекая всех четверых в круг танцующих. Фрея держала Бретта за талию. Рубашка у него расстегнулась, и Фрея ощутила его теплую гладкую кожу. Она закрыла глаза и прижалась щекой к его вздрагивающей спине. Голова у нее кружилась. Пора было ехать домой.
Поезд, в шутку называемый «Транссибирским экспрессом», пришел довольно скоро. Вид из окон не представлял ничего примечательного, путешествие казалось бесконечным, да и попутчики имели вид арестантов, перевозимых из одной тюрьмы в другую, за исключением разве что Кэндис — из нее энергия била ключом, она кружилась вокруг металлической стойки, подражая стриптизершам у шеста, и показывала Джеку язык с серебряным гвоздиком, что-то напевая. «Слава Богу, мы не так вульгарны», — думала Фрея, сидя в обнимку с Бреттом, в его бейсболке, надетой задом наперед. С некоторых пор она называла его Бреттски.
— Ты не возражаешь, если Бретт останется на ночь? — спросила она у Джека, улучив за ужином момент, когда они остались вдвоем.
— А он хочет?
Фрея зло посмотрела на Джека. Конечно, хочет! Джек вел себя так, будто у него одного на земле есть право заниматься сексом.
— Бретти оставил велосипед в квартире, — уклончиво ответила Фрея. — Он слишком много выпил и вряд ли доберется домой.
— Будь я на его месте, ты не проявила бы такой заботы.
— Ты? Не смеши меня.
— Кэндис тоже останется на ночь, так что на уединение не рассчитывай.
— Право же, Джек, не будь ханжой.
Но когда они завалились в квартиру, Фрея остро почувствовала неловкость ситуации. Они стояли щурясь от яркого света. Было два часа ночи. Слишком большое количество выпитого и долгий путь домой лишили вечер пленительного очарования. Джек прав, расположение комнат не давало возможности уединиться. Двери обеих спален выходили в гостиную, а разделяла их тонкая фанерная стена. Так что ни о какой звукоизоляции не могло идти речи. Чтобы пройти в ванную, надо было пересечь нейтральное пространство гостиной.
— Кто хочет выпить? — спросила Фрея, желая реанимировать веселье — так легче было бы провалиться в романтическое забытье.
Но Кэндис уже схватила Джека за пряжку ремня и потащила в спальню.
— Ты идешь со мной, мой мальчик.
Джек беспомощно раскинул руки:
— Надо, значит, надо.
Казалось, его ухмылка повисла в воздухе и после того, как за парочкой захлопнулась дверь спальни, — ни дать ни взять Чеширский кот из «Алисы». Фрея приняла вызов.
Она приготовила пару коктейлей и принесла Бретту, который сидел на скрипучем подлокотнике кресла, помахивая ногой. Она забыла, как это бывает с мужчинами помоложе; все от него — тестостерона. Из комнаты Джека донеслось хихиканье и скрип пружин.
— Итак, Бретскович… — она взъерошила его волосы, — наконец мы одни.
Неожиданно Джек появился на пороге своей спальни в махровом халате, распахнутом на груди, едва прихваченном поясом.
— Ты все еще здесь, Бретт? — спросил он и пошел в ванную.
Бретт встал:
— Я думаю…
— И я так думаю… — Фрея потащила Бретта в спальню, — тут нам не помешают.
Она захлопнула дверь и прислонилась к ней спиной. С улицы струился свет, и лицо Бретта казалось темным пятном. Глаза его блеснули, когда он повернулся к ней.
— Ты доволен сегодняшним днем? — спросила она.
— Конечно. Было классно.
Он шагнул к ней с улыбкой. Его рука коснулась ее лица.
— На тебе моя бейсболка, — сказал он, снимая ее.
Фрее казалось, что сердце у нее колотится о позвоночник и его слышно за милю. Затем она поняла, что это стучат в дверь. Она чуть приоткрыла ее. На пару дюймов, не больше. Кэндис протиснулась в комнату — розовая и роскошная, небрежно завернутая в простыню.
— О Боже, вы все еще одеты. Я знаю, что это неловко, но, может, кто-то из вас захватил что-нибудь, чтоб… предохраниться? У нас с Джеком ничего не осталось. — Она переводила глаза с Бретта на Фрею, улыбаясь развязно и дерзко, никому бы и в голову не пришло, что ей неловко. — Мне очень нужно — время опасное.
Бретт молчал. Почему мужчины считают, что о таких вещах должна заботиться женщина? Фрея, ни слова не говоря, подошла к чемодану и достала пачку кондомов, зажав ее в руке, стараясь скрыть тот факт, что пачка непочатая, чтобы никто не подумал, будто она специально для сегодняшнего вечера ее купила. Что в общем-то соответствовало истине.
— Вот… — Она сунула презервативы в руки Кэндис.
— Спасибо. Ты буквально спасла меня. — Она помахала рукой, улыбаясь Бретту. — Желаю приятно провести время. Вам обоим. — И поспешила прочь, волоча за собой шлейф из простыни.
— Подожди, Кэндис. — Фрея поймала ее уже у дверей спальни Джека. — Мне тоже нужно, — гневно прошептала она.
— О, прости! — Кэндис принялась рвать целлофановую упаковку своими малиновыми ноготочками. — Сколько вам надо?
— Господи! Сколько вам надо?
Послышался шум воды, и из туалета показался Джек.
— Что происходит?
— Ничего! — зло бросила Фрея.
Он ухмылялся — заметил, видно, что Фрея все еще одета.