Свадебное путешествие Лелика

— Знаю, — сурово сказал Макс. — Но есть способы.
— На твоей сестре я не женюсь ни под каким видом, — испугался Лелик. — Ни фиктивно, ни еще как-нибудь.
— На сестре жениться не надо, — спокойно объяснил Макс. — Ты женишься на мне.
Лелик со Славиком в момент протрезвели. Все-таки это было очень сильное заявление, даже для такой пьянки.
— Макс, — сказал Лелик, и голос его задрожал. — Так что же это, вся наша многолетняя крепкая мужская дружба оказалась пшиком? Оказывается, ты дружил со мной только из-за моей сексуальной привлекательности? Боже мой! — патетично вскричал Лелик, нервно налил себе рюмку и залпом ее опрокинул. — Мы же с тобой столько раз спали в одной постели на всяких пьянках! Я же мог подвергнуться насилию!
— Он… да… это… — снова прорвало Славика. — Ну, Макс, ты… это… ты это заканчивай, — решительно заявил Славик, стукнул кулаком по столу, после чего, обессилев, уронил голову на руки.
Макс прослушал эти тирады с совершенно невозмутимым выражением лица, пару раз глубоко затянулся своим любимым «Беломором», а потом сказал Лелику:
— Эк тебя разобрало. Я слушаю и прям любуюсь. Особенно мне насчет твоей сексуальной привлекательности понравилось. Такое ощущение, что ты никогда себя в зеркале не видел.
— А что? — оскорбился Лелик. — Разве я сексуально непривлекателен?
— По-моему, — сказал Макс, любуясь своим отражением в бутылке, — в тебе столько же сексуальности, сколько в пепельнице на столе.
Лелик внимательно посмотрел на стол и вдруг увидел довольно красивую, хотя и заваленную окурками пепельницу черного цвета, которая была выполнена в виде женской фигуры, обвивающей руками блюдо причудливой формы.
— Значит, все-таки привлекательный, — сказал Лелик, показывая Максу глазами на эту пепельницу.
— Я имел в виду пепельницу в аллегорическом смысле, — объяснил тот. — Некую абстрактную, простую, как правда, и заваленную бычками пепельницу, лысоватую, как твоя башка.
— Все женщины говорят, — сказал Лелик, аккуратно поглаживая свою лысину, — что некоторая лысоватость мужчинам очень идет.
— Вполне может быть, — не стал спорить Макс. — Спорить не буду, потому что я никогда не был женщиной и не знаю, что они чувствуют при виде мужика, у которого голова, как мое колено.
— Стоп, — сказал Лелик. — Тогда почему ты вдруг хочешь, чтобы я на тебе женился, раз уж я не в твоем вкусе?
— Вер-роятно ему нужна московская прописка, — предположил поднявший голову Славик, который снова на минуту оклемался.
— Боже, какие примитивные люди меня окружают! — с отвращением сказал Макс. — Один нервничает, что меня не возбуждает его лысина, другой считает, что мне нужна московская прописка. Какой ужас! Нет, все! Я с алкоголиками больше не пью. Я в следующий раз буду пить только с абстинентами. Они мне как-то чисто по-человечески стали более симпатичны.
— Макс, — раздраженно сказал Лелик. — Ты можешь толком сказать, кто на ком должен жениться и зачем это все вообще нужно? А то Славик уже вне себя.
— Да, — сказал Славик голосом, полным глубокой пьяной тоски. — Я уже настолько вне себя, что скоро из себя весь выпаду на фиг совсем.
— Ты в Америку едешь? — риторически спросил Макс Лелика.
Тот риторически кивнул головой.
— Помочь другу выехать туда же хочешь? — снова спросил Макс.
Лелик неопределенно кивнул головой — мол, хочу, но если это не ляжет на меня тяжким бременем.
— Тогда самый простой способ, — сказал Макс, — если ты пришлешь мне вызов как члену твой семьи. Но на моей сестре жениться ты не хочешь…
Лелик возмущенно замахал руками.
— …Но я от тебя этого и не требую, — успокоил друга Макс. — Над проблемой выезда долго ломали голову в нашей редакции, и мы пришли к выводу, что самый лучший способ — однополый брак, который разрешен в некоторых странах, в частности в Голландии. Мы с тобой едем в Амстердам и там регистрируем брак. Разумеется, фиктивно, потому что ты не в моем вкусе, да и вообще — педерастом я стать так и не смог, хотя это сейчас модно в творческих кругах.
Лелик со Славиком замолчали, обдумывая слова Макса. Славик думал настолько напряженно, что, незаметно для себя самого, заснул.
— Постой, — сказал Лелик, — так ты хочешь сказать, что если я приеду в Америку и вызову тебя по голландскому свидетельству об однополом браке, то тебе дадут визу как члену моей семьи?
— Вне всякого сомнения, — убежденным голосом заявил Макс. — Это если бы я был твоей обычной женой — в смысле, женщиной, — то могли бы возникнуть всякие проблемы и проволочки. Но преградить путь гомосексуальным партнерам они не посмеют ни на минуту. Ты же знаешь, как они там все с катушек слетели с этой политкорректностью.
— А что, — заинтересовался Лелик, — действительно. Если тебе откажут, я тут же отправляюсь в ассоциацию по защите прав человека и впариваю иск правительству на миллион баксов.
— Совершенно верно, — согласился Макс. — Миллион они не вышибут, но тысяч сто — влегкую. Ты мне с этой суммы заплатишь пятьдесят процентов, после чего я здесь заживу без всяких проблем.
— Какие пятьдесят процентов? — возмутился Лелик. — На мне же вся беготня и расходы! Больше десяти я тебе не дам.
— Здрас-сте! А благодаря кому ты вообще получил эти деньги? — рассердился Макс. — И после этого мне всего десять процентов? Свинья ты после этого — вот ты кто!
— Это я свинья? — заорал Лелик, да так громко, что остальные компании за столом — в смысле, те, кто еще был над столом — разом затихли.
— Самая что ни на есть свинская свинья, — подтвердил Макс, прикуривая очередную папиросу. — Пожалел жене пятьдесят процентов. Теперь я понимаю, почему никто за тебя замуж так и не вышел.
— Какой жене? — опешил Лелик.
Макс внимательно посмотрел на друга.
— Такой жене, — сказал он спокойно. — Мне. Мы же должны пожениться в Голландии.
— Да? — переспросил Лелик, чувствуя, что полностью потерял нить беседы.
— Ну да, — кивнул Макс. — Ты что, забыл? Мы же едем в Амстердам и там регистрируем наш гомосексуальный брак.
— Ф-ф-фиктивно, — снова прорезался Слава и начал с пьяным усердием грозить Максу пальцем.
— Фиктивно, — подтвердил Макс, взял Славика за палец и опустил его в Славикову рюмку. Славик поболтал пальцем в рюмке, затем достал его, облизал с видом великомученика, после чего снова уронил голову на руки.
— Затем, — продолжил Макс Лелику, — ты уезжаешь в Америку, после чего делаешь мне родственный вызов.
— И если тебе не дают визу, — подхватил Лелик, — то я по суду получаю минимум сто тыщ баксов. Годится! А если тебе дают визу… Стоп! — опомнился Лелик. — А что я получаю, если тебе дают визу?
— Как что? — опешил Макс. — Друг к тебе приедет в Америку.
Лелик эту новость выслушал с каменным выражением лица.
— Что такое? — заволновался Макс. — Тебя это не радует?
— Радует, конечно, — неопределенно сказал Лелик и скорчил такую гримасу, как будто он вместо водки неожиданно выпил кефира.
Макс понял, что ситуацию надо брать под контроль, поэтому он тут же наполнил рюмки и стал Лелику доказывать, что в Америке рядом с ним обязательно должна быть какая-нибудь живая душа. После третьей рюмки Лелик полностью потерял контакт с окружающей действительностью, поэтому идея иметь Макса рядом с собой в Америке уже не казалась ему такой уж глупой. После пятой рюмки друзья обсудили все детали и Лелик дал согласие съездить с Максом в Амстердам, чтобы зарегистрировать там однополый брак, дающий возможность впоследствии вызвать Макса в Америку в качестве близкого родственника.
Славик
После этой пьянки Лелик аж пару дней мучился головной болью, горстями глотал аспирин, совал голову под кран и клялся здоровьем Макса, что больше в рот не возьмет ни капли, так что разговор о поездке в Амстердам и заключении брака у него как-то сам собой выветрился из памяти, а если и вспоминался, то как дурной сон, а не что-то реальное. Однако жизнь не стояла на месте и скоро сама, в лице своего представителя, напомнила о данном Леликом обещании.