Амулет любви

Бармен поставил перед Джейсом его виски.
Фрэнк заметил и улыбнулся.
— Собираешься выпить что-нибудь покрепче сегодня?
Джейс помедлил. Что ему один стакан виски, ему бы десять таких сегодня. Но меньше всего ему хотелось бы потерять над собой контроль. Слишком велика будет плата за облегчение, которое принесет алкоголь.
— Нет, не собираюсь, — вздохнул Джейс.
— Дай мне содовой, — попросил он бармена.
Фрэнк сдвинул шляпу на затылок.
— А мне кружку «Миллера».
Мужчины молчали до тех пор, пока бармен не поставил кружку перед Фрэнком.
Фрэнк считался добродушным человеком, хотя большую часть времени проводил в одиночестве. Джейсу всегда не хватало отца, а в Фрэнке было что-то отцовское.
— Ты был женат? — спросил Джейс, не зная, как начать нужный ему разговор.
Тот ответил не сразу, подождал, когда немного стихнет музыка.
— Был, но очень давно. Почему ты спросил?
— Просто так. — Джейс равнодушно пожал плечами. — Я не много знаю браков, которые длились бы долго.
— За всех не скажу, а мой длился пять лет. Фрэнк покачал головой. — Я индеец, а она в прошлом спортсменка, отец имел большую сумму денег в банке, но еще больший контроль он имел над ней. — Фрэнк вздохнул. — Я пытался жить ее жизнью под каблуком папочки, но не смог. Слишком уж мы были разные.
Они с Элисон тоже слишком разные, подумал Джейс.
Фрэнк сделал несколько глотков пива и поставил стакан.
— С годами я мог бы забыть о своей бывшей жене, но в Мэриленде остались сын и дочь, о которых я ничего не знаю. Их мать и дед не позволяли мне общаться с ними. Думаю, моему мальчику сейчас столько же, сколько тебе…
Тридцать три, тридцать четыре?
— Тридцать четыре, — кивнул Джейс. — Как его зовут?
— Мак. Макмиллан Найтволкер. Я не распространяюсь об этом, — произнес Фрэнк, — но это не значит, что и ты не должен говорить о том, что тебя беспокоит.
— С чего ты взял, что меня что-то беспокоит?
— Потому что ты заказал виски, а пьешь содовую.
Джейс кисло улыбнулся.
— Так, значит, ты не веришь, что я собирался запивать виски содовой.
— Не верю, — усмехнулся Фрэнк. — Полагаю, это как-то связано с женщиной, которая гостит у тебя.
Джейс покачал головой.
— В городе вывесили бюллетень об этом?
— Ты шериф. Люди следят за каждым твоим шагом.
Джейс устало потер шею.
— Элисон тоже из другого мира. Она милая, прекрасно воспитана и слишком уязвима сейчас, чтобы я мог позволить чему-нибудь случиться.
— Тогда, пока ничего не произошло, тебе лучше отправить ее назад, домой.
— Не могу. Когда она приехала сюда, была бела, как лилия, и ничего не ела. Сейчас к ней вернулся аппетит, жизненные силы, а в глазах снова появился блеск. Мне просто нужно всегда занимать ее делом. В субботу вечером у друзей вечеринка, и думаю, я смог бы свозить ее еще на какую-нибудь экскурсию, — произнес он, словно размышляя вслух.
— Привози ее на ранчо, покатаетесь верхом.
Собственно, приезжайте в воскресенье на ужин, у меня давно никого не было.
— Ты уверен, что хочешь этого?
— Вполне.
Предложение было кстати.
— Я спрошу у нее, потом позвоню тебе, кивнул Джейс.
Когда он вернулся в полночь, в доме было темно, горела только лампа над мойкой в кухне. Стараясь не шуметь, Джейс расстелил спальный мешок в гостиной, убедив себя, что Элисон может понадобиться помощь. Он почти с облегчением вздохнул, когда услышал ее тихий голос.
— Звонила Сесилия — думает, завтра ее выпишут. Врач говорит, что она сможет поехать домой. Так что завтра я отвезу Пабло.
— Я провожу тебя.
— Не хочу, чтобы ты уезжал с работы.
— Это и есть часть моей работы. А как ее муж? Он все еще с ней? — Было что-то интимное в разговоре в темноте.
— Он приехал сегодня, очень расстроенный.
Хотел забрать сына, но не смог оставить Сесилию.
Вентилятор работал почти бесшумно.
Джейс перевернулся на бок и снова услышал голос Элисон:
— Куда ты ходил сегодня вечером?
— В «Кантину».
— О!
Он не понял, что значило это восклицание: осуждение или разочарование.
— Ты встречаешься с женщинами так же часто, как и раньше? — спросила она.
Он не стал ей лгать, да и не смог бы.
— Нечасто. С возрастом мужчина становится более разборчивым, — ответил он.
— Понятно.
Но он был уверен, что она ничего не поняла, что даже не догадывается, какую суматоху внесла в его жизнь и как он пытается разобраться в ней.
Теперь он жалел, что вообще ездил в Ричмонд на крестины племянницы. Если бы не это, Элисон никогда бы не приехала и не сломала его жизнь.
Не стоит ли все же попытаться отправить ее домой? Не будет ли это лучшим решением для них обоих?
На следующий день, приехав в больницу в Альбукерке, Элисон и Джейс поднялись в хирургическое отделение. По дороге они почти не говорили — слишком велико было напряжение между ними.
Они вошли в двухместную палату, где лежала только одна Сесилия. Когда мать увидела ребенка, лицо ее засветилось, а в глазах засверкали слезы.
Рядом с ней сидел мужчина, который тут же встал. Элисон поднесла малыша к Сесилии и усадила его рядом с ней.
— Спасибо, — сказала та. — Не знаю, чем смогу отплатить вам за заботу о нем. Мы так сильно вам обязаны.
Элисон и Джейс ответили в один голос:
— Вы нам ничем не обязаны.
Джейс поднял сумку.
— Здесь остались вещи, которые нам не пригодились.
Сесилия махнула рукой в сторону мужа.
— Шериф Макгроу, знакомьтесь, это мой муж Джордж. Джордж, это шериф Макгроу и миссис Роудс.
— Просто Элисон, — тихо произнесла та.
Мужчина пожал руку сначала ей, а потом Джейсу.
— Как сказала жена, мы никогда не сможем до конца отблагодарить вас. Мы оплатим ваше время и все, что вы купили.
— Ни в коем случае, — сказал Джейс.
— Но послушайте, шериф…
Джейс кивнул в сторону холла:
— Почему бы нам не выйти и не обсудить все там?
Мужчины вышли из палаты. Сесилия обняла Пабло.
— Тебе нужно быть очень осторожной, когда будешь поднимать его, — предупредила Элисон.
— Знаю. Джордж не даст мне надрываться.
Он взял недельный отпуск.
Джейс заглянул в палату.
— Мы собираемся спустить все вещи в машину. — Его взгляд упал на Элисон. — Тебе купить что-нибудь поесть или попить в кафетерии?
— Сок, если он там есть.
Джейс кивнул.
— Я быстро.
Сесилия посмотрела на Элисон, и та догадалась, что следует кое-что объяснить.
— Мы с Джейсом знакомы очень давно. Он был лучшим другом моего мужа. Муж погиб около года назад.
Сесилия кивнула.
— Он смотрит на тебя так, как смотрит мужчина, когда хочет, чтобы женщина стала его.
Неужели их влечение друг к другу так заметно?
— Джейс и я слишком разные. А я… я сама не знаю, чего хочу… Как долго вы женаты?
— Три года. И сейчас я и Джордж поняли, насколько мы счастливы. После аварии я так боялась, что умру и не увижу больше ни его, ни сына. Авария научила нас еще крепче держаться друг за друга. Любовь — слишком дорогое удовольствие, чтобы зря тратить отпущенное ей время.
Через полчаса Джейс и Элисон спускались на лифте в вестибюль, и девушка вспомнила слова Сесилии.
— Я тут думала об одной вещи. — Лифт остановился, и они вышли. — Если я решу задержаться здесь еще, может быть, мне следует снять где-нибудь комнату.
— Тебе этого хочется?
— Нет, не очень. Просто, думаю, так будет лучше.
После нескольких долгих минут молчания он спросил:
— Ты так считаешь, потому что я был абсолютным дикарем?
— Совсем нет. Просто ты привык жить один.
Не правильно с моей стороны пользоваться твоим гостеприимством слишком долго.
Помолчав, он пристально посмотрел ей в глаза.
— Возможно, я привык жить один, но это не значит, что одиночество идет мне на пользу.
Мужчина очень скоро становится эгоистом, когда рядом нет того, с кем нужно считаться.