Месть наемника
Глава первая
Вытерев пороховую копоть со ствола своего хромированного браунинга о штанину защитных брюк, Фрост ощутил на потных ладонях прохладу черных пластиковых накладок рукоятки и опустил пистолет в кобуру. Он быстро нагнулся, достал из кармана носовой платок, поднял выцветшую черную повязку с левого глаза и, вытерев пот, снова опустил ее.
— Откуда это у вас, капитан?
Хэнк обернулся, и его небритые щеки цвета соли с перцем прорезала улыбка, а правый глаз серо-зеленого цвета слегка блеснул под полуденным солнцем.
— Что? Браунинг? Мне когда-то хромировал его Рон Маховски, он работал в компании “Металайф”. Отличная получилась пушка.
— Нет, сэр, не пистолет. Повязка — откуда она у вас?
Фрост продолжал улыбаться — ох уж этот вечный вопрос…
— Повязка? — задумчиво переспросил он. Селман пристально смотрел на него, неловко сидя за кажущимся большим рулем джипа и придерживая на коленях винтовку. Его черный берет был лихо заломлен назад, открывая лоб в капельках пота.
— Ну, что тут рассказывать, — продолжал Хэнк, закуривая. Он несколько раз щелкнул старенькой зажигалкой “Зиппо”. — Первую повязку мне подарил врач, а потом я сам стал их покупать в больших аптеках. Всегда держу с полдюжины про запас.
— Да, но, сэр… — не отставал Селман. Однако капитан не стал дальше разговаривать с ним, а подтянулся и отдал честь неожиданно появившимся из-за джипа полковнику Тарлетону и майору Гристу.
Высокий офицер с серебряными дубовыми листьями на погонах козырнул в ответ:
— Вольно, Хэнк, отдыхай. И ты тоже, Селман.
Второй, пониже ростом, но с золотистыми листьями, сплюнул табачные крошки и сказал:
— Фрост, ты со своей ротой отлично выполнил задание.
— Благодарю, майор, — ответил капитан, снова затягиваясь сигаретой. Он прислонился к правому крылу машины, но тут же отшатнулся, настолько обжигал горячий металл.
У Тарлетона, как всегда, кончились сигареты. Фрост покопался в кармане форменной рубашки и протянул полковнику “Кэмел”.
— Спасибо, Хэнк. Да… разделались мы с Фелендесом.
— Значит, нас здесь ничего уже не задерживает? — спросил Фрост.
— Похоже, что так. Я связывался по рации с полковником Чапманом. Он летит сюда с деньгами.
— Наверное, он и спит с деньгами, — пробормотал Грист.
— Да, Чапман — еще тот жук, — добавил Хэнк, — он и контракты предлагает, и солдат вербует, и командует… А после пристроит зад где-нибудь за столом и шелестит купюрами. Так он действительно сам пожалует сюда, и не надо будет искать его в этот раз?
— Я не так уж много работал с полковником, — заметил Тарлетон, — но он всегда к нам хорошо относился. В свое время он был лихим боевым командиром в Конго, но вы тогда еще под стол пешком ходили, — кивнул он на Фроста и Селмана.
— Мне о нем мама рассказывала, — пошутил капитан, вновь усмехнувшись.
Полковник засмеялся.
— Не пройдет и часа, как Чапман будет здесь. Попозже построишь своих людей, а пока пусть отдыхают.
— А как там Фелендес? — спросил Фрост, прикуривая вторую сигарету от окурка, зажатого между коричневыми от загара пальцами.
— Пытался застрелиться, — ответил Грист таким безразличным голосом, словно читал интендантскую ведомость, — но ему помешали. Хотел, видимо, стать невинной жертвой, павшей за революционные идеалы. Его должны будут судить, если раньше никто не пристрелит. С удовольствием сделал бы это сам. Бесплатно.
— Да, — вздохнул Фрост, — мясник проклятый. И творил ведь — все во имя земельных реформ, прав человека. Интересно, как это негодяи вроде Фелендеса могут выступать о правах своего народа, и тут же этот народ уничтожать.
— Сам не могу понять, — согласился Тарлетон, затаптывая окурок сигареты, которой его угостили. — И вряд ли когда-нибудь пойму.
Он кивнул и пошел дальше, Грист последовал за ним. Фрост повернулся к капралу:
— Ты, кажется, всегда хотел выполнять важные поручения? Вот тебе первое — пойди скажи нашим, чтобы через десять минут построились у фонтана посреди площади — вон там.
Он лениво ответил на козыряние Селмана и зашагал к фонтану, удаляясь от ворот, у которых стоял джип. Хэнк пересек пыльную рыночную площадь, подошел к камням, окружающим фонтан, и уселся прямо на землю. Стянув с головы берет а ля Монтгомери, он снова закурил. Густые черные волосы прилипли к мокрому лбу, пот стекал по вертикальным складкам на щеках и капал с обвислых усов. Капитан расстегнул рубашку, выдернул ее из брюк и закатал рукава.
Откинувшись назад, он прикрыл от солнца здоровый глаз. Да, тяжелыми выдались три недели, в течение которых пришлось преследовать бандитов по субтропическим джунглям в разгар лета, страдая от дизентерии и проклятых мух. И по всему пути они видели сотни жертв предводителя террористов, который убивал во имя народа всех попадавших под руку, даже женщин и детей. Фрост вспомнил, что читал в исторических книгах, как само правительство США когда-то оказывало помощь дружественным странам, и отрядам наемников не приходилось гоняться за такими маньяками, как Фелендес. Однако старые времена прошли — и ладно, он улыбнулся, подумав о том, что иначе остался бы без работы.
Капитан поднялся, подошел к своей роте, которая уже построилась, поблагодарил всех за отличную работу и приказал не расходиться. Скоро прибудет полковник Чапман с деньгами, а потом — по домам. Некоторых, в том числе и капитана, последнее не сильно радовало, так как подразумевало безработицу. Но среди его подчиненных были американцы, англичане, несколько немцев, даже два черных африканца, для которых слово “дом” означало жену, детей, какой-то приработок. Когда все это надоедало, они подписывали контракт на настоящее дело. Фрост иногда думал о них как о никому не нужных людях с никому не нужным оружием. Да и он сам — такой же, или был раньше, пока не стал профессиональным наемником, посвятив этому все свое время. Иногда, чтобы заработать на хлеб, ему приходилось быть телохранителем больших шишек, иногда — выполнять работу курьера. И всегда требовалась крайняя осторожность, чтобы не впутаться в наркотики или не стать козлом отпущения, расплачиваясь за чужие преступления.
В зависимости от поставленной задачи, он пользовался и винтовкой, и автоматом или пулеметом, изредка даже гранатометом, но со своим мощным браунингом не расставался никогда.
Отыскав небольшую тень и снова прислонившись к фонтану, Фрост передвинул ремень с кобурой, чтобы было удобнее сидеть. Хотя бы уже Чапман побыстрее прилетел, заплатил, улетел и дело с концом. Глаз стал понемногу закрываться, как вдруг раздался крик:
— Полковник Чапман! Всем построиться!
Зазвучали громкие приказы, значит, надо было и капитану строить своих солдат в шеренги и держать их по стойке смирно под палящим солнцем, чтобы полковник мог поблагодарить их и передать жалованье Тарлетону. Он поднялся, застегнул форму и пробурчал: “Чертова показуха…”
Хэнк отдал команду, и его рота быстро построилась. Судя по внешнему виду, солдаты не годились для парада, но ведь и в самом деле, подумалось ему, это ведь вам не рота почетного караула.
Жара становилась невыносимой. Из опустившегося невдалеке вертолета выпрыгнул Чапман и направился к Тарлетону, стоявшему впереди. Грист скомандовал: “Батальон, смирно!” и от этого, воздух, казалось, еще больше раскалился. Фрост не отрывал глаз от полковника. Тот был в форме цвета хаки, не в полевой, но черный берет — такой же как у всех. Ботинки сияли зеркальным блеском и пускали яркие зайчики. Чапман в сопровождении Тарлетона и Гриста приблизился к батальону. Вооружен он был своим любимым девятимиллиметровым браунингом, таким точно, как и Фрост. Но оружие полковника было богато инкрустировано слоновой костью — когда-то ему его подарил один африканский руководитель и с тех пор Чапман с пистолетом не расставался. Говорили, что несмотря на чересчур уж шикарный вид браунинга, полковник отлично из него стреляет.