Повелитель демонов из Каранды

– Но ведь это был только сон?
Тоф неуверенно развел руками.
Гарион выпрямился в седле, решив больше не дремать.
Немного отъехав в сторону от дороги, они пообедали хлебом, сыром и колбасой в тени большого вяза, одиноко стоявшего посреди засеянного овсом поля. Невдалеке журчал небольшой ключ, окруженный поросшей мхом стеной, где они напоили коней и наполнили водой бурдюки.
Бельгарат стоял, глядя на раскинувшуюся за полем деревню и ведущую в нее забаррикадированную тропинку.
– Сколько у нас с собой еды, Пол? – спросил он. – Если деревни и дальше будут так же закрыты для нас, мы не сможем пополнить запасы.
– Я думаю, все будет в порядке, отец, – ответила она. – Велла нас очень щедро снабдила.
– Она мне нравится, – улыбнулась Сенедра. – Хоть и ругается все время.
Польгара улыбнулась ей в ответ.
– Все надракийцы ругаются, моя милая, – сказала она. – Когда я была в Гар-ог-Надраке, мне пришлось сильно напрячь память, чтобы припомнить наиболее витиеватые выражения, которыми иногда пользуется мой отец.
– Эй! – крикнул им кто-то.
– Вот он. – Шелк указал на дорогу.
Верхом на гнедой лошади сидел человек в коричневой одежде мельсенского чиновника и смотрел на них жадным взглядом.
– Что вам угодно? – крикнул ему Дарник.
– У вас не найдется немного еды? – прокричал в ответ мельсенец. – Я не могу подъехать ни к одной деревне и уже три дня не ел. Я заплачу.
Дарник вопросительно взглянул на Польгару. Та кивнула.
– Еды у нас хватит, – сказала она.
– Куда он едет? – спросил Бельгарат.
– Вроде бы на юг, – отвечал Шелк.
– Дарник, скажи ему, что он может подъехать, – произнес старик. – Он расскажет нам, что нового на севере.
– Присоединяйтесь к нам! – крикнул Дарник. Чиновник подъехал и остановился на расстоянии двадцати ярдов.
– Вы из Мал-Зэта? – спросил он.
– Мы выехали прежде, чем началась чума, – солгал Шелк.
Чиновник колебался.
– Я положу деньги вот сюда, на камень, – предложил он, указывая на белый валун. – И отъеду назад. Тогда вы можете взять деньги и оставить еду. И мы не причиним друг другу вреда.
– Разумно, – ответил Шелк.
Польгара извлекла из своих запасов буханку черного хлеба и большой кусок сыру и передала их остролицему драснийцу.
– Откуда ты едешь, дружок? – спросил Шелк, подходя к камню.
– Я был в Аккаде – это в Катакоре, – ответил человек, пожирая глазами сыр и хлеб. – Я глава отдела общественных работ – ну, там стены, мосты, улицы – все такое. Взятки давали не слишком роскошные, но на жизнь хватало. В общем, я выбрался оттуда за несколько часов до того, как пришел Менх со своими демонами.
Шелк положил на камень еду и взял деньги. Затем отошел.
– Я слышал, Аккад уже давно сдался. 
Мельсенец почти бегом приблизился к камню, схватив хлеб с сыром, впился в снедь зубами.
– Я прятался в горах, – ответил он, жуя.
– Ашаба разве не там? – Голос Сади звучал равнодушно.
Мельсенец, с трудом проглотив еду, кивнул.
– Поэтому я в конце концов ушел и оттуда, – произнес он, снова запихивая в рот большой кусок хлеба. – Там кругом полно огромных диких собак – уродов величиной с коня – и банд карандийцев, убивающих всех, кто им попадется. Их мне удалось бы избежать, но в Ашабе происходит что-то ужасное. Из замка раздаются душераздирающие звуки, а ночью небо озаряется странным светом. Я не мог выдержать этого и сбежал. – Он жадно вздохнул, откусывая новую порцию хлеба. – Еще месяц назад я на хлеб и сыр смотреть бы не стал. А теперь это просто пиршество.
– Голод – лучшая приправа, – припомнил Шелк старинное изречение.
– Истинная правда.
– Почему ты не остался в Венне? Разве ты не знал, что в Мал-Зэте чума? 
Мельсенец поежился.
– То, что происходит в Венне, еще хуже событий в Катакоре или Мал-Зэте, – ответил он. – Я от этого стал совершенно ненормальным. Я инженер. Что я могу знать о демонах, о новых богах и о колдовстве? Дайте мне камней, леса и извести, небольшую взятку – и с меня довольно.
– Новые боги? – спросил Шелк. – Кто говорил о новых богах?
– Чандимы. Ты о них что-нибудь слышал?
– Ими командует Урвон?
– Сейчас, по-моему, ими никто не командует, уж больно они разошлись. Урвона никто не видел больше месяца – даже люди в Мал-Яске. Чандимы полностью вышли из-под контроля. Они возводят алтари прямо на полях и приносят двойные жертвы: одну – сердцу Торака, а другую – этому новому ангараканскому богу; у того, кто не поклоняется обоим алтарям, вырезают сердце прямо на месте.
– Понятно, почему ты держишься подальше от Венны, – усмехнулся Шелк. – Как они называют своего нового бога?
– По-моему, никак. Они обращаются к нему: «Новый бог Ангарака, приди на смену Тораку и отомсти Богоубийце ужасной местью».
– Это про тебя, – шепнула Бархотка Гариону.
– В Венне идет открытая война, – продолжал мельсенец, – и я советую вам обходить это место стороной.
– Война?
– Внутри самой церкви. Чандимы убивают всех старых гролимов – тех, кто по-прежнему верен Тораку. Церковная гвардия разделилась – и они выходят на равнины и воюют друг с другом, если не мародерствуют по деревням, сжигая фермы и вырезая целые селения. Можно подумать, что Венна сошла с ума. Появиться там равносильно смерти. Вас остановят и спросят, какому богу вы молитесь, и неправильный ответ будет стоить вам жизни. – Он замолчал, продолжая жевать. – Вы не слышали о каком-нибудь спокойном и безопасном местечке? – жалобно спросил он.
– Попробуйте проехать на побережье, – предложил Шелк. – В Мал-Абад или, может, в Мал-Камат.
– А вы куда направляетесь?
– На север, к реке, а потом попытаемся нанять корабль, который перевезет нас к Пенн-Дейку.
– Вы там недолго пробудете в безопасности, друзья мои. Если туда не доберется чума раньше, чем демоны Менха, там появятся сумасшедшие гролимы или гвардейцы из Венны.
– Мы не собираемся там задерживаться, – сообщил ему Шелк. – Дальше мы направляемся через Дельчин на Мейг-Ренн, а затем в Маган.
– Это далеко.
– Если нужно, мы доберемся до Гандахара, чтобы быть подальше от демонов, чумы и сумасшедших гролимов. В крайнем случае мы спрячемся в стаде слонов. Слоны – это не так уж страшно.
Мельсенец улыбнулся.
– Спасибо за еду, – сказал он, засовывая остатки хлеба и сыра за пазуху. – Удачи вам в Гандахаре.
– И тебе того же на побережье, – ответил Шелк. 
Они проводили мельсенца взглядом.
– Зачем ты взял у него деньги, Хелдар? – с любопытством спросил Эрионд. – Я думал, мы про сто дадим ему поесть.
– Неожиданные и необъяснимые акты милосердия заседают у людей в голове, Эрионд, и любопытство превосходит благодарность. Я взял у него деньги, чтобы быть уверенным – завтра он не опишет наши приметы каким-нибудь любопытным солдатам.
– Ах, – печально произнес мальчик, – как плохо устроен мир, правда?
– Как говорит Сади, не я создал мир; я лишь пытаюсь в нем жить.
– Ну и что ты думаешь? – обратился Бельгарат к жонглеру.
Фельдегаст прищурился, глядя на горизонт.
– Вы твердо намерены проехать прямо через Венну – мимо Мал-Яска и так далее?
– У нас нет выбора. Нам скорее надо попасть в Ашабу.
– Ну, если вы твердо решили, кажется, я могу вам помочь, – кивнул Фельдегаст.
– Хорошо, – сказал Бельгарат. – Тогда – в путь.
Гарион недоумевал, почему дед так откровенен с человеком, с которым едва знаком? Чем больше он об этом думал, тем больше убеждался: что-то здесь не так.