Повелитель демонов из Каранды

Трое оставшихся гвардейцев бросились отступать, пытаясь создать пространство для борьбы копьем, но не заметили приближавшегося к ним Гариона.
Когда Кретьен оказался за спиной ничего не подозревающей троицы, Гариона внезапно осенило. Он повернул копье так, что центр его находился как раз у луки седла, и с разгону ударил им о спины гвардейцев. Вырезанный из пластичного кедрового дерева шест выбил всех троих из седел и отправил в короткий полет через головы лошадей. Прежде чем они смогли подняться на ноги, Сади, Фельдегаст и Дарник оказались рядом, и битва закончилась так же быстро, как и началась.
– Никогда раньше не видел, чтобы копье использовали подобным образом, – засмеялся Шелк.
– Я был первым, – гордо ответил Гарион.
– Я уверен, что это запрещено, по крайней мере, десятком рыцарских правил.
– Тогда мы никому об этом не скажем.
– Ладно, будем держать язык за зубами.
Дарник оглядел поле битвы. Оно было усеяно телами гвардейцев – либо лежащих на земле без сознания, либо стонущих от ран и ушибов. Только человек, которого Тоф ткнул в живот, оставался в седле, правда, в полусогнутом состоянии – он судорожно пытался вздохнуть и не мог. Дарник подъехал к нему.
– Прошу прощения, – вежливо произнес он, снимая с бедняги шлем, а затем аккуратно ударил его по затылку рукояткой топора. Глаза гвардейца закатились, и он, обмякнув, сполз с седла.
Бельгарат раскатисто захохотал.
– Ты сказал «прошу прощения»? – Он никак не мог перестать хохотать.
– Я не вижу причин быть невежливым, Бельгарат, – сдержанно ответил Дарник.
К ним подъехала Польгара в сопровождении Сенедры, Бархотки и Эрионда.
– Очень мило, господа, – похвалила она, окидывая взглядом лежащих на земле гвардейцев. – Гарион, дорогой, – воркующим голоском произнесла она, натягивая поводья, – будь так добр, я хочу проехать в эти ворота.
Тот рассмеялся, подвел Кретьена к воротам и сшиб их, освобождая ей путь.
– С какой это стати тебе пришла в голову мысль в самый разгар битвы брать барьеры, – поинтересовалась она.
– Это вовсе не мне пришло в голову, – ответил он.
– Ах вот что, – произнесла она, с упреком глядя на серого. – Кажется, я понимаю...
Кретьен выглядел слегка пристыженным.
Когда они миновали границу, стали сгущаться сумерки. Фельдегаст, подъехав к Бельгарату, изысканно поклонился и произнес:
– Не задену ли я вашу честь, если предложу остановиться на ночлег в уютной пещере контрабандистов? Это неподалеку отсюда.
Бельгарат улыбнулся и покачал головой.
– Никоим образом. Если я нуждаюсь в пещере для отдыха, то мне дела нет до ее прежних обитателей. – Он рассмеялся. – Однажды я неделю прожил вместе со спящим медведем – он был очень мил, правда, храпел слишком громко.
– Я не сомневаюсь, что это очень занимательная история, и я с удовольствием ее послушаю, но уже близится ночь, поэтому ты расскажешь мне ее за ужином. Идет? – Жонглер ударил своего мула пятками по бокам и помчался вперед неровным галопом.
Когда они доехали до первого предгорья, на окрестных холмах стала встречаться чахлая вечнозеленая растительность. На дороге никого не было, хотя и тут виднелись следы недавно проехавших телег – все они направлялись на юг.
– Далеко еще до твоей пещеры? – спросил Бельгарат у жонглера.
– Совсем немного, почтеннейший, – заверил его Фельдегаст. – Скоро на пути у нас будет высохший овраг; чуток проедем по его дну и окажемся на месте.
Они продолжали свой путь по идущей вверх тропе. Тем временем над предгорьем сгустились мрачные сумерки, а вечнозеленые деревья окутала густая тень.
– Ага, вот и овраг, – сказал Фельдегаст, указывая на каменистое русло высохшей реки. – Здесь легко оступиться, так что лучше спешиться и взять лошадей под уздцы. – Он соскочил со своего мула и осторожно двинулся дальше по дну оврага.
Становилось все темнее, последние проблески света исчезли с покрытого тучами неба. Когда они подошли к тому месту, где овраг сужался и образовывал крутой поворот, жонглер порылся в полотняной сумке, привязанной к седлу. Вынув огарок свечи, он обратился к Дарнику.
– Не можешь ли высечь огонь? – попросил он. – Я бы и сам это сделал, но что-то не найду огнива.
Дарник открыл сумку, достал оттуда кремень, огниво, кусок трута, и после нескольких попыток от искры затлелся крошечный язычок пламени. Прикрыв его ладонями, он протянул горящий трут Фельдегасту, и тот зажег свечу.
– Ага, вот мы и пришли, – торжественно провозгласил жонглер, освещая крутой склон оврага.
– Куда? – спросил Шелк, недоуменно озираясь.
– Знаете ли, принц Хелдар, пещера не была бы тайным убежищем, если бы вход в нее открывался каждому путнику. – Фельдегаст подошел к отшлифованной водой гранитной плите, опиравшейся на крутой склон оврага. Он опустил свечку, прикрывая ее рукой, слегка нагнул голову и исчез в провале, ведя за собой мула. Спутники последовали за ним.
Пол пещеры был устлан чистым белым песком, а стены сглажены водой, циркулировавшей здесь на протяжении столетий. Фельдегаст держал свечку над головой, освещая глубину пещеры. У стен стояли грубо сколоченные деревянные кровати, в центре – стол и скамейки, а у дальней стены – нечто вроде камина со сложенной поленницей дров. Фельдегаст, подойдя к камину, поднес свечу к лучине, лежавшей на каминной решетке.
– Вот так-то, – произнес он, протягивая руки к занявшемуся огню. – Правда уютное гнездышко?
За камином находилась беседка, созданная природой и усовершенствованная руками человека. Проход в нее отгораживали несколько шестов. Указав на нее рукой, Фельдегаст объяснил:
– Там стойло для лошадей и небольшой родник. Это лучшая пещера контрабандистов в этой части Маллореи.
– Неплохое местечко, – согласился Бельгарат, озираясь вокруг.
– А чем эти контрабандисты занимаются? – осведомился Шелк, проявляя профессиональное любопытство.
– В основном драгоценные камни. Здесь, в горах Катакора, есть богатые месторождения, и зачастую на дне реки залегают целые самородки – нагибайся и бери. Налоги здесь, правда, зверские, поэтому смелые ребята разными способами переправляют их через границу, стараясь не тревожить покой работающих в поте лица сборщиков налогов.
Польгара осматривала камин. В боковые стены были вделаны крючья для котлов, внизу размещалась железная решетка на толстых ножках.
– Очень мило, – одобрительно сказала она. – А дров нам хватит?
– Их более чем достаточно, моя дорогая госпожа, – ответил жонглер. – Кроме тех, что здесь, еще и в конюшне, рядом с фуражом.
– Ну, тогда, – произнесла она, снимая свой голубой плащ и кладя его на кровать, – я могла бы кое-что добавить к ужину. У нас есть вся необходимая утварь, и было бы глупо ее не использовать. Мне, конечно, надо иметь под рукой побольше дров и воды. – Что-то тихонько напевая себе под нос, она пошла распаковывать сумки, в которых хранилось ее добро.
Дарник, Тоф и Эрионд отвели своих лошадей в стойло, чтобы расседлать. Гарион, оставивший свое копье снаружи, подошел к одной из кроватей, снял с головы шлем, положил его на постель рядом со щитом, а затем принялся стягивать с себя кольчугу. Сенедра подошла, чтобы помочь ему.
– Ты был сегодня великолепен, дорогой, – проворковала она нежно.
Он усмехнулся, поднимая руки над головой так, чтобы она могла стянуть с него кольчугу.
Она сильно потянула кольчугу вверх и сняла ее одним движением.От тяжести Сенедра потеряла равновесие и уселась на покрытый песком пол, держа кольчугу на коленях.
Гарион рассмеялся и бросился к ней.
– Ах, Сенедра, – вымолвил он сквозь смех. – Как я тебя люблю. – Он поцеловал ее и помог подняться на ноги.
– Она ужасно тяжелая, – захныкала Сенедра, попытавшись поднять рубашку из стальных колец.
– Поняла наконец? – спросил он, потирая уставшее плечо. – А то ты думала, что я просто развлекался.
– Ну, не сердись. Повесить ее на гвоздь? 
Он пожал плечами.