Повелитель демонов из Каранды

– Вполне возможно, – ответил Гарион. – Я несколько раз беседовал с Ургитом и указал на его ошибки.
Закет постучал пальцем по подбородку, в глазах его появился хитрый блеск.
– Все же льва вам из него сделать не удалось, Бельгарион, – сказал он, – но на кролика он тоже уже не похож. – Маллореец холодно улыбнулся. – В каком-то смысле я этому даже рад. Мне никогда не доставляла удовольствия охота на кроликов. – Он прикрыл глаза ладонью, хотя комната была еле освещена. – Но чего я не могу понять, так это того, как вам удалось выманить его из дворца Дроим и из города. У него же целый полк телохранителей.
– Вы кое-что упускаете из виду, Закет, – ответил ему Бельгарат. – У нас есть некоторые преимущества, не доступные другим.
– Вы имеете в виду колдовство? Неужели оно вам так помогло?
– Время от времени нам кое-что удается. 
Во взгляде Закета вдруг вспыхнул неподдельный интерес.
– Мне говорили, Бельгарат, что вам уже пять тысяч лет. Это правда?
– На самом деле семь тысяч или немногим больше. Почему вы спрашиваете?
– И за все эти годы вам не приходило в голову захватить власть? Ведь вы же могли стать королем всего мира.
– А зачем мне это нужно? – удивленно спросил Бельгарат.
– Все люди стремятся к власти. Это в природе человеческой.
– А вас власть сделала счастливым?
– Она дает определенные преимущества.
– Настолько большие, чтобы смириться со всеми неизбежными мелкими неудобствами?
– Я могу их вытерпеть. До крайней мере, мне в моем нынешнем положении никто не указывает, что и как я должен делать.
– Мне тоже никто ничего не указывает, и я к тому же не скован по рукам и ногам утомительным грузом ответственности. Ладно, Закет, давайте к делу. Каковы ваши намерения относительно нас?
– Я еще, собственно, не решил. – Император окинул взглядом всю группу. – Полагаю все же, что в сложившейся ситуации мы все будем вести себя цивилизованно?
– Что значит «цивилизованно»? – спросил Гарион.
– Я поверю вам на слово, что никто из вас не попытается убежать или совершить опрометчивый поступок. Я знаю, что вы и некоторые из ваших друзей обладаете особенными дарованиями. Так что не вынуждайте меня противодействовать им.
– У нас есть довольно неотложное дело, – осторожно заметил Гарион, – поэтому мы можем задержаться только на непродолжительное время. Однако в настоящий момент, мне кажется, мы согласимся вести себя благоразумно.
– Хорошо. Мы с вами должны потом еще побеседовать и познакомиться поближе. Для вас и ваших друзей приготовлено удобное жилье. К тому же я прекрасно помню, что вы беспокоитесь за свою жену. А сейчас прошу меня извинить, мне нужно нести «утомительный груз ответственности», о котором упомянул Бельгарат.
Хотя резиденция и была очень большой, она не являлась дворцом в строгом смысле слова. Здание было построено по приказу мургского генерал-губернатора Хапи, который, в отличие от правителей Урги, не страдал манией величия, поэтому оно носило строго функциональный, а не декоративный характер.
– Прошу прощения, – обратился к пленникам генерал Атеска, когда они вышли из комнаты для аудиенций. – Я должен представить его величеству подробный отчет о разных делах, а затем незамедлительно вернуться в Рэк-Веркат. – Он взглянул на Гариона. – Мы встретились не при самых удачных обстоятельствах, ваше величество, – сказал он, – но все равно не поминайте лихом. – Атеска сдержанно поклонился, а затем передал пленников в распоряжение члена императорского штаба.
Человек, который вел их по длинному темному коридору к центру здания, явно не был ангараканцем, ибо не обладал ни раскосыми глазами, ни суровой надменностью, отличавшими этот народ. В его жизнерадостном круглом лице угадывалось что-то мельсенское, и Гарион вспомнил, что чиновники, контролирующие все основные сферы жизни в Маллорее, были почти исключительно мельсенского происхождения.
– Его величество попросил меня заверить вас, что ваше жилье ни в коем случае не является тюрьмой, – произнес сопровождающий их чиновник, когда они подошли к обитой железом двери, запертой на тяжелый замок. – Прежде чем мы заняли город, этот дом принадлежал мургам, поэтому у него довольно необычная планировка. Ваши комнаты находятся на бывшей женской половине, а мурги до фанатизма ревностно оберегают своих женщин. По-моему, это связано с их понятием о расовой чистоте.
Приготовления ко сну мало занимали Гариона. Он беспокоился лишь о Сенедре.
– Вы случайно не знаете, где я могу найти свою жену? – обратился он к круглолицему чиновнику.
– Вон там, в конце коридора, ваше величество, – ответил мельсенец, указывая на синюю дверь.
– Благодарю вас. – Гарион взглянул на остальных своих спутников. – Я скоро вернусь, – сказал он и размашистым шагом направился в конец коридора.
Он вошел в слабо освещенную комнату. Пол ее был покрыт толстыми, с затейливым узором маллорейскими коврами, а на узких высоких окнах висели мягкие, бархатные зеленые занавески. В комнате было тепло. Сенедра лежала на высокой кровати у противоположной от входа стены, рядом с ней сидела, нахмурившись, Польгара.
– Есть какие-нибудь изменения? – спросил ее Гарион, мягко закрывая за собой дверь.
– Пока нет, – ответила она. 
Лицо Сенедры было бледным, а волосы беспорядочно разметались по подушке.
– Но с ней все будет в порядке, правда? – спросил Гарион.
– Я в этом уверена.
У кровати сидела незнакомая женщина. Плечи ее укутывала светло-зеленая накидка с капюшоном; капюшон был спущен, скрывая лицо. Сенедра пробормотала что-то и беспокойно заметалась во сне. Женщина в капюшоне озабоченно спросила:
– Это ее обычный голос, госпожа Польгара?
Польгара сурово посмотрела на нее.
– Нет, – ответила она. – Конечно нет.
– Лекарство, которое вы ей дали, каким-то образом влияет на тональность ее речи?
– Нет, не должно. Она, собственно, вообще ничего не должна говорить.
– Ага, – произнесла женщина, – теперь я, кажется, понимаю.
Она склонилась над Сенедрой и нежно коснулась пальцами ее губ. Затем, понимающе кивнув, убрала руку и пробормотала:
– Я так и думала.
Польгара тоже протянула руку к лицу Сенедры. До Гариона донесся слабый шепот ее заклинаний; свеча у изголовья кровати ярко вспыхнула, а затем пламя снова уменьшилось до размеров булавочной головки.
– Я должна была догадаться, – с досадой сказала Польгара.
– Что такое? – встревоженно спросил Гарион.
– Какой-то дух хочет завладеть вашей женой и подчинить ее своей воле, ваше величество, – ответила ему женщина в капюшоне. – Иногда таким способом действуют гролимы. Они открыли его давно, еще в третьем веке.
– Это Андель, Гарион, – сказала Польгара. – Закет прислал ее сюда, чтобы она помогла позаботиться о Сенедре.
Гарион кивнул женщине.
– Что именно вы подразумеваете под словом «завладеть»? – спросил он.
– Тебе это должно быть известно лучше, чем кому бы то ни было, Гарион, – сказала Польгара. – Ты наверняка помнишь Ашарака, мургского гролима.
По спине Гариона пробежал холодок, когда он вспомнил о неведомой силе, которая с раннего детства пыталась вот так же обрести власть над его сознанием.
– Изгоните его, – с мольбой произнес он, – кто бы это ни был. Освободите ее разум.
– Пока не буду этого делать, Гарион, – холодно сказала Польгара. – У нас есть прекрасная возможность. Не будем ее терять.
– Я не понимаю.
– Сейчас поймешь, – ответила она. Затем поднялась, присела на край кровати и мягко положила руки на виски Сенедры. Снова послышался шепот, на этот раз более громкий, и снова все свечи, вспыхнув на мгновение, померкли. – Я знаю, что ты там, – сказала она. – Теперь ты можешь говорить.
Лицо Сенедры стало осмысленным, она замотала головой из стороны в сторону, как бы пытаясь освободиться от сжимающих ее виски рук. Польгара с посуровевшим лицом удерживала руки на висках Сенедры. Светлая прядь в ее волосах засветилась, и комнату наполнила странная прохлада, исходящая, казалось, от самой кровати.