Морские цыгане

— Знаю, капитан.
— И не боишься поступить на наше судно?
— Напротив, я очень этого хочу.
— Очень хорошо. Я думаю, мы сделаем из тебя что-нибудь.
— Я тоже надеюсь.
— Есть у тебя оружие и порох?
— У меня есть все, что нужно.
— Теперь я должен предупредить тебя об одном: на суше мы все равны, на судне — нет. Присягнув, мы должны покоряться. У нас только одно наказание.
— Какое?
— Смерть, чтобы избежать повторения проступка. Агуир, которого я знаю давно, поручился мне за тебя, измена с твоей стороны убьет не только тебя, но также и его, у нас кто поручился, тот и расплачивается. Поэтому подумай хорошенько, прежде чем решиться, ты еще волен отказаться, если наши условия покажутся тебе слишком тяжкими; когда же дашь слово, будет уже поздно.
— Я согласен, — ответил Марсиаль твердым голосом.
— Хорошо, но ты молод, я не хочу ловить тебя на слове, будь на бригантине сегодня вечером в семь часов, постарайся закончить свои дела до тех пор. Ты прочтешь договор и если после этого захочешь вступить к нам, тогда — хорошо, ты будешь вторым лейтенантом.
— Все мои дела закончены, капитан, мне нет необходимости возвращаться в Веракрус. Агуир может привезти мне мой сундук и мое оружие.
— Ты мне нравишься, ты отличный парень, пойдем же, если хочешь.
Они сели в лодку и через несколько минут подплыли к бригантине. Однако не без тайного сжатия сердца и нервного трепета молодой человек ступил ногой на корабль, где он должен был жить среди людей, которых ему представили хищными зверями, живущими только убийством и грабежом, не имеющими ни веры, ни законов, ни отчизны.
В ту же ночь, к трем часам утра, «Кайман» вышел в открытое море, увозя на своем борту лейтенанта Марсиаля и боцмана Агуира, двух новых членов команды. Капитан Тихий Ветерок взял курс на Санто-Доминго; его крейсерство кончилось, и он возвращался в Пор-де-Пе.
 
Глава VII. Спасение
В ту минуту, когда три моряка под предводительством Филиппа бросились из гостиницы, страшное зрелище, вдруг представившееся их глазам, заставило их с испугом отступить. Во всю ширь горизонта небо казалось огненной скатертью, беспрерывно перерезаемой зеленоватыми зигзагами молний. Гром гремел безостановочно страшными раскатами, дождь лил как из ведра, море, побелевшее от пены, билось о берег с оглушительным ревом, ветер завывал с бешенством, заставляя дома трещать, срывая крыши, вырывая с корнями деревья и вертя их, как былинки. Лошади и весь скот выбегали из конюшен и риг с ревом и ржанием ужаса. Ураган, угрожавший с утра, наконец разразился с непреодолимой силой и яростью.
Авантюристы, прибежавшие на берег, чувствовали, несмотря на свою храбрость, трепет страха и, укрываясь за скалами, не находили в себе мужества бороться с ужасным стихийным бедствием, поразившим город и угрожавшим разрушить его до основания. Как бы еще увеличивая ужас этого зрелища, свет и мрак сменяли друг друга с такой быстротой, что невозможно было ничего различить вокруг, и даже самые близкие предметы внезапно исчезали, вновь появляясь через минуту, но как бы прикрытые туманной дымкой, которая искажала их формы и обманывала относительно их положения и истинного расстояния до них. Словом, в природе царил страшный хаос, в котором море, небо и земля как будто готовы были смешаться в ужасном разрушении.
Однако, когда прошла первая минута замешательства, Филипп вместе с Питрианом и Пьером, решившими не оставлять его, подошел к толпе авантюристов и просьбами и угрозами сумел собрать вокруг себя человек пятьдесят, которые, вдохновленные его примером, поклялись повиноваться ему во всем, что он им прикажет сделать во имя общего спасения.
Как ни велика была опасность, которой подвергались жители, она ничего не значила в сравнении с опасностью, грозившей судну, прибиваемому к берегу, которое уже несколько раз палило из пушек, призывая на помощь. На помощь этому судну Филипп и решил направить все свои усилия.
— Друзья! — закричал он тем, кто был рядом с ним. — Одно из наших судов погибает, наши братья подвергаются смертельной опасности. Неужели мы дадим им умереть, как презренным испанцам, даже не пытаясь их спасти?
— Нет! Нет!.. — закричали в один голос Береговые братья. — Поспешим к этому судну!.. К этому судну!..
— Прежде узнаем, где оно находится, — ответил Филипп. — Следуйте за мной.
Они бросились к самому краю берега, насколько позволяли бешеные волны. Авантюристы никогда не выходили без оружия, поэтому у всех были с собой ружья. Филипп приказал дать залп из всех ружей одновременно. Почти тотчас на море блеснула вспышка, за которой послышался довольно сильный выстрел.
— Судно находится на юго-западе, — сказал Филипп, — не более шестидесяти саженей 9 от нас. Давайте сюда поскорее кабельтовы 10, пустые бочонки, доски — словом все, что найдется! Ты, Пьер, вели развести большие костры и бросай в огонь смолу, чтобы пламя горело ярче.
Все приказания были тотчас исполнены. Люди, бросившиеся на помощь, трудились за двоих. Кроме того, многие авантюристы и колонисты, увлекаемые примером, присоединились к ним и наперебой спешили принести все необходимое. Скоро огромные костры полыхали на берегу на протяжении более одной мили. С судна их заметили, потому что с этой минуты пушка стреляла не умолкая. Ураган как будто стихал, молния блистала все реже, и раскаты грома становились глуше. В минутном проблеске все увидели высокую корму большого корабля, находившегося уже довольно близко от берега, потом снова наступила темнота, и корабль, мелькнувший как бы во сне, вдруг исчез.
— Это «Кайман»! — вскричали авантюристы. — Судно Тихого Ветерка и Монбара! Надо его спасти!..
Конечно, это намерение было прекрасным и достойным во всех отношениях, но, к сожалению, почти неосуществимым. Целый час прошел в бесполезных попытках спустить лодку в бушующее море, которое тотчас выбрасывало ее на берег.
— Линь сюда! — вдруг закричал Филипп. — Ей-Богу, скажут, что не нашлось ни одного человека среди нас, чтобы спасти пятьдесят.
Он начал раздеваться. Принесли линь, это была веревка толщиной в мизинец, свитая вчетверо, длиной в четыреста саженей. Филипп привязал один конец к крепкому кабельтову, а другой — к своему поясу. Почти тотчас разделись Пьер и Питриан.
— Оставайся здесь, друг! — вскричал Пьер. — Именно я должен решиться на этот отчаянный поступок. Если я умру, что весьма вероятно, никто, кроме тебя, не будет обо мне сожалеть.
— Извините, извините, — вдруг вмешался Питриан, — я простой работник, до моей жизни или моей смерти никому нет дела, стало быть, я должен решиться на это.
Спор грозил затянуться, никто из троих не хотел уступать. Вмешался четвертый, д'Ожерон.
— Дети мои, — сказал он своим звучным голосом, — поступок, замышляемый вами, смел, но он сумасброден.
— Дядюшка! — вскричал молодой человек.
— Молчи, дитя, и дай мне закончить, — строго сказал д'Ожерон. — Я не отговариваю вас, я знаю, что это бесполезно; только если вы уж непременно хотите пожертвовать собой…
— Хотим! — закричали все в один голос.
— Так отправляйтесь все втроем; вы будете помогать друг другу, и если двое изнемогут, может быть, третьему удастся достичь судна, и тогда ваша жертва не будет напрасной.
— Хорошо! — весело вскричали все трое. — Прекрасно придумано!
— Теперь будьте осторожны, я сам берусь потихоньку спускать линь. Отправляйтесь же с Божией помощью!
Он обнял их и вдруг отвернулся, чтобы отереть слезы, помимо его воли навернувшиеся ему на глаза: этот мужественный человек с львиным сердцем понимал всю неизмеримость опасности, которой подвергались племянник и его товарищи, но не считал себя вправе мешать их героическому поступку.
Филипп, Пьер и Питриан плавали как рыбы; они давно привыкли к морю и знали, как надо вести себя с ним, чтобы не сделаться игрушкой в его руках. Переговорив о чем-то между собой, они вместе подошли к морю. Огромная волна, побелевшая от пены, бежала к ним, приподняв футов на двадцать свой грозный хребет. В ту минуту, когда она со страшным шумом разбилась у их ног и начала удаляться, они бросились в воду и дали ей увлечь себя в море. Собравшаяся на берегу толпа вскрикнула от испуга и восторга. На некотором расстоянии от берега моряки дружно нырнули и таким образом очутились под надвигающейся на них второй волной. Однако, как ни рассчитано было их движение, несмотря на их усилия, волна чуть не захлестнула их, пытаясь унести к берегу. Но в конце концов их усилия увенчались успехом: волна уже отступила и несла их в море, так что они не были выкинуты на берег.