Новая Бразилия
В центре города, представляющем самое сердце Рио, улицы скрещиваются под прямым углом; они узки и почти все плохо мощены, а узкие полоски тротуаров являются в несравненно большей мере достоянием мулов, чем пешеходов.
Конечно, это относится только к старому городу; что же касается новых кварталов, то там все улицы широкие, прекрасно мощеные, с настоящими тротуарами. Эти прямые широкие улицы нового города свободно разрастаются с каж-
дым годом, отвоевывая все новые обширные участки у болотистой равнины Глория. Воды, омывающие с двух сторон город, имеют прекрасные берега, усаженные виноградниками с большими садами, в которых прячутся маленькие коттеджи. Сюда стремятся по воскресным дням на отдых иностранные коммерсанты, проживающие в Рио.
На прибрежных горах красуются привлекательные, нарядные дачи, куда съезжаются полюбоваться роскошными видами, отдохнуть в тени и подышать ароматным морским ветерком.
К сожалению, этот живописный участок страдает отсутствием фабрик и заводов, с их высокими трубами и вечно деятельной жизнью, но изобилует роскошными дворцами и виллами.
В наше время промышленность является насущным хлебом, питающим нации, доставляющим им и силы, и значение, и капиталы. Горе тем городам, которые презирают промышленность — это презрение убивает и обессиливает их больше, чем любая из эпидемий!
Сравните, например, Лиссабон и Лондон, Неаполь и Париж.
Лиссабон и Неаполь прекрасны так же, как и Константинополь, но они прекрасны лишь издали, когда вы смотрите на них с палубы корабля. Но едва вы успеете ступить на берег, как видите, что все эти роскошные дворцы — почти руины, что город — печален и уныл, что жизни в нем как будто вовсе нет, повсюду нищие и монахи, стекающиеся со всех сторон. Чувствуется, что эти с виду столь прекрасные города отживают свой век, что все их великолепие — одна лишь пустая декорация, мираж, исчезающий при первом приближении.
А почему? Потому что здесь нет ни фабрик, ни заводов — ничего такого, что дает жизнь и деятельность народу, что делает город цветущим, а его население — бодрым и богатым.
На это возражают: Рио может и отдохнуть, он живет торговлей; его роль быть складочным местом для всех южных и западных провинций, местом сбыта всех их производств, главным торговым рынком для ввоза и вывоза самых разнообразных товаров. На его рейде стоят суда всех государств, уплачивающие большой налог его таможне, а его положение как столицы и правительственного центра государства обеспечивает громадные доходы и барыши.
Да, все это правда, но тем не менее положение и роль Рио иная, нежели роль Парижа или Лондона.
Я того мнения, что Рио, вместо того чтобы почивать на лаврах своего великолепия, будучи столицей, должен создать себе какую-либо специальность труда или производства и украситься фабриками и заводами, хотя бы водочными, на которых занимались бы производством различных водок, ликеров, рома и тому подобных напитков. В Порто-Реаль, в нескольких милях от Рио, есть такой завод, основанный французской компанией и дающий работу нескольким сотням рабочего люда.
Пусть правительство поддержит эту промышленность, и оно убедится, что это увеличит его доходы. То же можно сказать и о всех остальных отраслях промышленности.
Затем, возьмем, например, богатства девственных лесов Бразилии, изобилующих драгоценными деревьями и каучуком, на который спрос в Европе возрастает с каждым годом. И все это и масса других производств пропадают в Бразилии совершенно задаром вследствие недостатка предприимчивости, а главным образом, вследствие отсутствия путей сообщения, которых там, можно сказать, вовсе нет.
Железнодорожное дело находится там еще на самой низкой ступени развития, хотя все-таки влияние железных дорог довольно заметно. Так, например, провинция Сан-Паулу, которую пересекают во всех направлениях различные железнодорожные ветви, в настоящее время самая богатая и цветущая из всех провинций.
Впрочем, эта провинция всегда была передовой и наиболее развитой в промышленном отношении в Бразилии. Когда все эти железные дороги дойдут до Рио, все разом изменится.
Эксплуатировать громадные девственные леса, покрывающие большую часть площади Бразилии, провести повсюду пути сообщения, шоссейные и железные дороги, сделать возможным подвоз отовсюду — вот те задачи, над которыми всего более и всего усерднее должно работать бразильское
правительство, если оно желает идти большими шагами по пути прогресса.
С тех пор как Рибейроль написал свою прекраснейшую книгу на французском и португальском языках и издал ее в 1859 году, Бразилия сделала громадные шаги вперед, и множество недостатков, на которые он указывал, исправлены с тех пор. Бразилия смело идет по пути улучшений и прогресса, несмотря на насмешки и ропот некоторых рутинеров.
В настоящее время нет больше этих китайских стен, которые могли совершенно изолировать одну нацию от всех других; теперь Европа и Америка находятся в самом тесном общении; расстояние уже не имеет никакого значения, теперь в какие-нибудь двадцать дней — а то и меньше — можно добраться из Франции в Бразилию, и благодаря телеграфу, прошедшему через океан, за несколько минут здесь может быть получена телеграмма и отправлен ответ.
Теперь в Америку едут, как некогда ездили из Парижа в Марсель; современная наука все изменяет. Американцы, бывшие раньше такими упорными домоседами, стали теперь самыми усердными путешественниками-туристами. В течение нескольких месяцев они ухитряются побывать везде в Европе, многое видят, многому учатся и возвращаются к себе с целым запасом разных полезных сведений. Таким-то путем пролагает себе дорогу прогресс.
Рибейроль особенно сожалел о недостатке воды в Рио, и я лично был свидетелем этого недостатка: я видел, как несчастные негры и негритянки по целым часам простаивали длинной вереницей со своими кувшинами и ведрами, чтобы получить хоть немного воды, и затем уходили ни с чем. Но, как уже говорилось выше, теперь и этот недостаток устранен, и Рио больше не грозит опасность погибнуть от недостатка воды.
Лет тридцать тому назад не существовало в Рио и трамваев. Жаль, что бедный Рибейроль не дожил до их введения. Кроме того, он жестоко критиковал состояние улиц — и был вполне прав, но с тех пор правительство озаботилось поручить эту отрасль одному французу. Теперь улицы содержатся прекрасно и уже с четырех часов утра прибраны и выметены так чисто, что не уступают лучшим улицам европейских столиц.
Рибейроль еще жаловался на недостаток тени в городе, и действительно, в его время Кампо де-Сент-Анн — поле Святой Анны, — перерезавшее Рио пополам, представляло собой омерзительный пустырь. Теперь же, благодаря стараниям одного гениального садовника-француза, Кампо де-Сент-Анн превратился в прекрасный девственный лес, со скалами и густыми чащами и зарослями, столь искусно расположенными, что на каждом шагу ожидаешь встретить выглядывающего из засады индейца. Этот великолепный городской сад в самом центре города, обнесенный кругом высокой чугунной решеткой, не имеет соперников в целом мире.
Кроме того, на прибрежных горах устроены другие превосходные места для прогулок — парки и бульвары, — а самый город изобилует в настоящее время прекрасными общественными садами и скверами. Особенно замечателен общественный сад Пассейо, прекрасно распланированный, изобилующий роскошными группами тенистых, развесистых деревьев, дающих много тени и прохлады. Здесь, кроме того, красуются два стрельчатых обелиска и прекраснейшая скульптурная группа, изображающая больших кайманов. Но главной привлекательностью этого сада, несомненно, может считаться терраса над морем, с которой открывается чудный вид прежде всего на прелестную уединенную Глорию, раскинувшуюся вправо и заслоняющую своей высокой горой очаровательный Ботафаго, утопающий в листве леса. Этот лес окутал всю гору и спускается к самому заливу, пестреющему судами всех стран всех видов и типов. Одно время сад этот был в большой моде, и сюда стекалось по вечерам все избранное общество Рио, а хор и военный оркестр оживляли его еще больше, придавая ему новую прелесть в глазах публики.