Кровавое око Сарпедиона
— Подожди! Ты знаешь, когда воцарился Сарпедион?
Кузнец пожал плечами.
— Это было давно… много поколений назад. В небе вспыхнул кровавый глаз злого бога — такой же, как горит сейчас. Людей беспокоили странные видения… странные и страшные! Их обуял ужас! Многие начали поклоняться Оку Сарпедиона, приносить жертвы — даже собственных детей… Тогда великий Ллосир в печали покинул холмы Ломарры, и удача отвернулась от нас… — голова Тедрика поникла, голос стал глухим и невнятным. — Говорят, — пробормотал он, — что Око пылало в небе пять лет, потом угасло… потом вспыхнуло вновь, но в другом месте… и так повторялось много раз… Сарпедион словно следит за нами!
Бог за сияющей завесой молчал.
— Отец рассказывал, что у Ллосира были четыре руки и в каждой — по грозному молоту… — нерешительно произнес Тедрик. — Ты совсем не похож на него, Повелитель, но я хотел бы называть тебя Ллосиром.
— Зови меня как угодно, но запомни — я не бог.
— Ты смеешься надо мной, Повелитель Ллосир, — кузнец обиженно поджал губы. — То, что человек видит своими глазами, слышит своими ушами, и есть правда. Любой, увидевший тебя в этом светлом сиянии, услышавший твой беззвучный голос, признал бы в тебе бога!
Скандос сдался. Он мог бы спорить неделю с упрямым кузнецом без всякого успеха. Этот крепкоголовый Тедрик хорошо знал, где лежит истина; его душа не ведала сомнений, обуревавших более цивилизованных потомков.
— Но договоримся ещё об одном, Повелитель, — продолжал Тедрик. — Понял ли ты, что я хочу прекратить человеческие жертвы? Их больше не будет — даже во славу твоего имени. Я готов предложить тебе все, что пожелаешь — кроме человеческих жизней. И я не изменю своего слова, даже если ты откажешься дать мне божественный металл.
— Хорошо! Пусть твое решение будет твердым и окончательным. Мне не нужны никакие жертвы — ни сейчас, ни в будущем. Ты понял меня, кузнец?
Будто подтверждая слова странного божества, сфера, окружавшая его, вспыхнула, на миг высветив серебристый обруч, полуприкрытый прядями темных волос.
— Да, Повелитель, — Тедрик почесал в затылке. — Конечно, Сарпедион — грозный и могущественный бог, и когда я принесу его печень на твой алтарь, между нами установится крепкая связь. Но хватит ли этой единственной жертвы на все будущие времена? Может быть, пара барашков и бочонок вина окажутся не лишними?
Скандос выругался про себя. Он не хотел снова ввязываться в спор. В конце концов, если Тедрик желает принести такую жертву, это его дело.
— Уверяю тебя, печени Сарпедиона будет вполне достаточно. Что касается моей статуи, которую ты собираешься изваять… в этом нет никакой необходимости.
— Иначе нельзя, мой Повелитель. Если у тебя не будет изображения и своего алтаря, все подумают, что ты — маленький и слабый бог. Кроме того, изображение поможет мне вызвать тебя в случае нужды.
— Ты не сумеешь меня вызвать. Даже если б я ухитрился услышать твой зов, что очень сомнительно, я не смог бы ответить. Если ты когда-нибудь снова встретишься со мной, то это произойдет по моей воле, а не по твоему желанию.
— Замечательно! — воскликнул Тедрик. — Все боги действуют подобным образом и, несмотря на это, они говорят — через своих жрецов, конечно. Я рад, что ты откровенен со мной, Повелитель Ллосир. И если мы договорились насчет печени Сарпедиона, барашков и вина, то не пора ли нам перейти к божественному металлу?
— Да, ты прав. Итак, возьми тот большой камень, упавший с неба, что хранится в твоей мастерской…
— Твое всеведение поразительно, мой Повелитель. Только я сам и Силтен, старший подмастерье, знаем про него… Но я ничего не могу поделать с небесным камнем. Я уже пытался.
— Меня это не удивляет. Обычные метеориты — железо-никелевые, но этот включает два тугоплавких элемента — вольфрам и ванадий, которые необходимы для наших целей. Чтобы расплавить метеорит, ты должен раздуть огонь в своем горне посильнее, кузнец.
Тебе понадобятся ещё древесный уголь, металлургический кокс и разные добавки. Этот зеленоватый минерал, из которого делают жертвенные алтари — ты можешь добыть несколько кусков?
— Сколько угодно. Повелитель.
— Достаточно меры, равной твоему весу. И ещё нужна черная руда, которую ты обычно используешь — четверть твоего веса…
Инструктаж продолжался — подробный, со всеми деталями, начиная от исходного сырья и до конечного продукта. В заключение Скандос добавил:
— Если ты аккуратно последуешь всем моим советам, то получишь высокоуглеродистую сталь с добавками хрома, никеля, ванадия, молибдена и вольфрама. — Эти слова прозвучали для Тедрика словно колдовские заклинания; морща лоб, он упрямо шевелил губами, заучивая их наизусть. — Сталь — вот то, что тебе нужно. Ты хорошо запомнил мои слова?
— Я запомнил, Повелитель. У меня хорошая память, я никогда ничего не записываю. Я запомнил все — каждый вес руды и угля, время плавки и время закалки, и те волшебные слова, которые надо шептать при этом. Все — в моей голове.
— Хорошо. Тогда я ухожу. Прощай, кузнец, и да поможет тебе четырехрукий Ллосир со своими молотами.
— Прощай, мой Повелитель. Благодарю тебя. Ломарианин склонил голову, и когда он выпрямился, его странный посетитель уже исчез.
3
Тедрик лег обратно в постель и, несмотря на охватившее его возбуждение, почти мгновенно уснул. Утром, поглотив на завтрак чудовищное количество мяса и ячменной каши, он вышел во двор и вызвал из мастерской своего помощника, Силтена, и всех подмастерьев — прежде, чем они начали дневную работу.
— Ллосир, бог наших предков, явился ко мне этой ночью и научил, как делать хорошее железо, — сказал Тедрик своим людям. Тон его заявления не допускал возражений. — А посему бросайте ваши обычные дела и разберите трубу и весь верх большого горна. Я покажу вам, как надо его перестроить.
Работа закипела. Подмастерья и молотобойцы питали глубокое уважение и к своему мастеру, и к его кулакам, благодаря чему программа, изложенная Скандосом, выполнялась быстро и без задержек. Наконец в перестроенном горне загудело пламя, раскалившее докрасна бесформенную глыбу метеорита. Тедрик махнул рукой, приказывая качать меха ещё сильнее. Но тут запротестовал его., помощник, который сам являлся искусным кузнецом. Его преданность Тедрику была безграничной — как и вера в здравый смысл своего хозяина — однако эта новая технология казалась такой необычной…
— Заткнись, Силтен! Делай, что я говорю! — рявкнул Тедрик и кивнул на дюжих парней, бросавших испуганные взгляды на адский огонь, бушевавший в печи. — Вели-ка этим четырем олухам притащить побольше воды! После плавки мы накроем горн мокрыми шкурами, чтобы удержать тепло — металл должен остывать медленно. Вы, двое, бросайте побольше угля! Поворачивайтесь живее! Я сам встану у мехов — сейчас надо качать в полную силу!
Ухватившись за деревянную рукоять, отполированную ещё руками отца и деда, Тедрик напряг могучую спину. Пламя ярко вспыхнуло, загудело, заревело, бросая яркие отблески на потные мускулистые тела кочегаров, шуровавших у топки. В кузнице царила дьявольская жара; тело Тедрика тоже покрылось потом, в горле пересохло, но, не прекращая работы, он бросил Силтену:
— Ты помнишь, парень, мой меч — мой лучший меч, с алыми рубинами из Тарка на рукояти?
Помощник кивнул. На лице этого достойного мужа промелькнуло страстное вожделение — и, в то же время, он испустил тоскливый вздох. Цена хозяйского меча равнялась его полугодовому заработку.
— Слушай внимательно, Силтен. Горн должен оставаться горячим весь день и всю ночь; кроме того, тебе придется ещё кое за чем последить. Но работа не займет много времени — дней десять, не больше. — На самом деле, процесс требовал семи дней, но Тедрик не хотел, чтобы его люди знали лишнее. — Десять дней, запомни, Силтен. Десять дней ты должен в точности выполнять все, что я говорю — и без возражений! Тогда получишь мой меч с рубиновой рукоятью! И все остальные — кто не будет увиливать от работы — получат по железному мечу сверх обычной платы! Ну, кого не устраивает такая сделка? — Тедрик окинул своих людей суровым взглядом.