Выкуп

Питер быстро подсчитал в уме и понял, что из выкупа в сто миллионов долларов, о котором идет речь, Эдисон оставляет себе семьдесят пять процентов. Предполагалось, что остальное, как пирог, будет поделено между ним и тремя парнями, которых ему предстоит нанять. Но Эдисон очень четко объяснил ему правила игры. Если он откажется это сделать, то убьют его дочерей. Это уже была не грубая игра на поле. Это была ядерная война. Положение было безвыходным. Он подумал, что хорошо бы предупредить Джанет относительно опасности, нависшей над девочками, пока Эдисон до них не добрался, но на это нельзя было рассчитывать. Он знал теперь, что Эдисон способен на что угодно. А Питер не хотел, чтобы пострадали дети – будь то его дети или дети Барнсов.
– Ты маньяк, – сказал Питер, снова усаживаясь в кресло. Он не видел выхода и боялся, что его нет вовсе.
– Пусть маньяк, но умный, – усмехнулся Эдисон. – Я думаю, что план составлен весьма разумно. Теперь тебе остается найти людей. Аванс тебе потребуется, чтобы купить приличную одежду и снять жилье. Тебе также придется подыскать место, где можно будет держать детей, пока будем ждать уплаты выкупа. Я думаю, что миссис Барнс, только что потеряв мужа, не будет медлить с уплатой денег за возвращение детей. Она едва ли захочет и их потерять.
Он все правильно рассчитал, нашел ее самое уязвимое место и теперь торопился ковать железо, пока горячо. В том, что Питер ему позвонил, был поистине промысел Божий. Это было то самое доброе предзнаменование, которого он ждал, и тот самый человек, который был ему нужен для осуществления проекта. Он был уверен, что Питер, пробыв четыре года в Пеликан-Бей, познакомился с нужными людьми. Питер, разумеется, с такими людьми познакомился, но это была не та работа, которую он рассчитывал получить. По правде говоря, он подумывал о том, чтобы просто уйти. Но что будет тогда с его девочками? Эдисон держал его за горло. Жизни его детей были поставлены на кон, поэтому у него не было выбора. Разве мог он рисковать ими? Джанет, наверное, не пожелает даже разговаривать с ним, если он позвонит по телефону, а пока он найдет ее, чтобы предупредить об опасности, угрожающей ее детям, их, возможно, уже не будет в живых. Нет, имея дело с таким опасным человеком, он не мог рисковать. Эдисон не задумываясь убьет их.
– А что, если что-нибудь пойдет не так с ребятишками Барнсов? Что, если один из них будет убит? – спросил Питер.
– Твоя забота сделать так, чтобы этого не случилось. Родители обычно не жаждут платить выкуп за мертвого ребенка. И копов это расстраивает.
– Черте ними, с копами. Как только исчезнут дети, за нами будет охотиться ФБР!
– Да, за вами. Или за тобой. Или за кем-то еще, – спокойно сказал Эдисон. – Что касается меня, то я этим летом решил отдохнуть в Европе. Мы едем на юг Франции, а это дело я оставляю в твоих умелых руках. – «Разумеется, чтобы исключить любые подозрения его причастности к этому делу». – Кстати, если одного из твоих людей схватят в ходе операции, я готов заплатить половину обещанной суммы. Этого хватит на оплату гонораров адвоката и даже на организацию побега. – «Он подумал обо всем». – А ты, дружище, сможешь потом либо начисто отрицать свою причастность, либо спокойно перебраться в Южную Америку, где десять миллионов долларов позволят тебе жить в свое удовольствие. Возможно, впоследствии мы с тобой могли бы организовать какой-нибудь совместный бизнес. Чем черт не шутит? – «И Эдисон, конечно, будет всю жизнь шантажировать меня, угрожая выдать ФБР, если я откажусь сделать это».
Но для Питера страшнее всего была смертельная угроза его девочкам. Пусть даже он не видел их с тех пор, как они были совсем малышками, он их любил и предпочел бы умереть сам, чем поставить под угрозу их жизни. Он рискнул бы попасть в тюрьму или даже получить смертный приговор, лишь бы защитить их. Сейчас он думал об одном: он обязан позаботиться о том, чтобы дети Барнсов не были убиты в ходе похищения. Этого он хотел даже больше, чем получить десять миллионов долларов.
– Где гарантии, что ты мне заплатишь?
Когда Питер задал этот вопрос, Филипп понял, что он согласился. Дело сделано.
– Ты получаешь двести тысяч долларов в качестве аванса. Пока тебе хватит денег на расходы. Остальное получишь, когда нам заплатят выкуп. Неплохие денежки для бывшего заключенного без гроша в кармане. Что ты на это скажешь?
Питер ничего не ответил, а лишь уставился на него, потрясенный всем, что услышал.
За последние два часа вся его жизнь снова пошла под откос. Он никогда не сможет объяснить, откуда у него появились деньги, и будет вынужден скрываться до конца своих дней. Но Эдисон и об этом тоже подумал.
– Я готов сказать, что ссудил тебе деньги на одну нашу совместную деловую операцию и прибыль от нее превзошла всякие ожидания. Никто никогда об этом не узнает.
Но Эдисон будет знать. И как бы тщательно ни подделывал он свои бухгалтерские записи, всегда останется опасность того, что кто-нибудь проболтается. Тюрьмы полны людей, которые были уверены в том, у них все шито-крыто, пока кто-нибудь не продавал их с потрохами. А Эдисон будет иметь над ним власть всю оставшуюся жизнь. И уже имеет. Как только он объяснил Питеру свой план, для Питера все было кончено. И для его детей. И наверняка для детишек Барнсов.
– Что, если у нее нет денег? Если он их частично потерял? – спросил Питер.
Это был вполне разумный вопрос. Случались и более странные вещи, особенно в нынешней экономической ситуации. За последние несколько лет возникали и исчезали огромные состояния, оставляя после себя настоящие эвересты долгов. Но Эдисон лишь рассмеялся:
– Ты, видно, шутишь. Полгода назад состояние этого человека составляло полмиллиарда долларов. Нельзя потерять такие деньги, даже если очень сильно постараться. – Однако другие теряли. Просто Эдисон не желал верить, что такое могло случиться с Барнсом. Этот мужик был слишком умен, чтобы потерять все или хотя бы большую часть своего состояния. По крайней мере так думал Эдисон.
– К чему бы ни прикасался этот человек, все превращалось в чистое золото. Уж поверь мне. Все его денежки на месте. И она заплатит. Да и кто бы не заплатил на ее месте? У нее теперь ничего не осталось, кроме ее детей и его денег. А мы хотим всего половину этих денег. У нее еще останется огромная сумма, чтобы жить, не зная забот, вместе со своими детишками.