Неуязвимых не существует
Мой генокод эти ребята сняли переносным полицейским анализатором. Это мне уже не понравилось, у него малая чувствительность, как я сказал, он слишком грубый для тех документов, которые я посчитал бы нормальными. Но во мне говорил опыт работы в Охранке, у нас там такая техника, что иные аппараты из Японии в единственном экземпляре выписывали, так что не исключено, я просто зажрался. К тому же очкарик сказал, что иначе быстро не получится, а время – сейчас далеко не последняя по значимости вещь, и я покорился.
Наконец пришла пора организовать мои, вернее, Джиновские банковские счета – ведь они будут заведены на его генокод. А там машинки идентификации личности посильнее.
– Сколько реально будет работать счет? – спрашивает мой носатый электронный факир.
– Ты делай навечно, а там посмотрим.
Все это было очень неважнецки – ручной полицейский сканер, расчет на ограниченное время, это не тот уровень конспирации, к которому я привык. Недовольство и странный ответ Носатый понял по-своему и пустился в советы.
– Если замастырить его на пару-тройку часов, то можно эти деньги украсть и тебе придется платить за них лишь четверть. Такова такса. Но за эти три часа ты должен весь счет истратить.
– Я сказал – навечно. – Но его вопрос все-таки пробудил у меня здоровый интерес к тому, сколько времени может потребовать вся операция. Поэтому я продолжил: – Он должен работать недели три, а то и пару месяцев.
Носатый свистнул, на месяцы тут никто не планировал.
– Есть, командир, – он даже отдал мне честь, легко дотронувшись пальцами до лба. По этому жесту стало видно, что в армии он не служил.
Вдруг к нам подошла местная главная девица. Вблизи она оказалась еще страшнее, глаза, как две плошки, голос, словно сковородку тупым ножом чистят. Она отреагировала на наши действия, потому что мы поневоле залезли в ее епархию, и она решила убедиться, что тут все в порядке. Или просто захотела на меня вблизи взглянуть.
– По нашей терминологии, мы создаем из тебя фантом, – начала она почти шепотом. – Но вообще-то, такие фантомы полиция вычищает. Есть даже особая служба, которая проверяет тех, кто расходится с эталонной картотекой, к которой доступа нет. Она хранится не в компьютерах, а на базисном носителе с односторонней проходимостью. Я хочу, чтобы ты знал, через три-четыре месяца этот подлог вскроется… И судя по тому, что ты намереваешься натворить, они за тебя возьмутся. Могут даже по твоему следу «гончих» пустить. Тем более что у них будет твой оригинальный генокод.
– Я знаю, как это делается.
– Я подумала, вдруг ты не в курсе.
Кстати, она права, защита от фантомности может быть только одна – следует прикинуться, что фантом сотворили сами силовые службы Московии. А судя по тому, что я собираюсь сделать, все это будет изрядно похоже на правду.
Конечно, это может оказаться очень слабой защитой, кто-нибудь сообразит, что это подделка, и меня все равно начнут разыскивать, но еще одна фальшивка мне уже никак помешать не могла.
– Знаешь, я передумал, – сказал я Носатому. – Сделаем так. Сотвори-ка мне арест и сотрудничество со службой Защиты Свидетелей. Будто бы меня замели, я дал показания, и меня прикрыли новой легендой по сговору. Такие фантомы очень глубоко не роют, может, это и сработает, если на дурачка нарвусь.
Носатому идея понравилась, он покрутил головой и с явно выраженным удовольствием от работы поинтересовался:
– Какую статью тебе вменить?
– Политическую.
– Разумно, – снова отвратительным шепотом отозвалась девица. – Видно знающего человека.
После этого все пошло как по маслу, мне даже не пришлось смотреть, как это выглядит на экране, я посидел в сторонке, где мне последовательно предложили виски, водку, колу и минеральную воду.
Еще через час с двумя комплектами новых, вполне достойных документов, одним для Джина, на его новую роль «сынка», другим на меня, подработанного под него, но с крышей от маршальской службы, я отправился в обратный путь. Провожал меня хлыщ из киллеров, но теперь он был спокоен, даже когда у самого внутреннего входа в пивнушку вернул мне «каспер».
К моему удивлению, Дед Мороз стоял за стойкой пивного зала рядом с пресловутой барвумен. Она на него поглядывала с опаской, но и с удовольствием, даже с любовью. И почему я решил, что в этом гнилом, продажном мире не может существовать любовь? Женщины – странные существа, они так устроены, что иногда найдут кого полюбить даже в таком вот подвале.
Старик кивнул мне и с вежливой, почти светской улыбкой поинтересовался:
– Все в порядке?
Вопрос был хорош и задан вовремя. Я подумал.
– Нет, не все. Дай-ка мне еще пару начальных порций «забора». Только не для кайфа, а так, побаловаться. – По привычке я полез в карман и вытащил существенно отощавшую пачку банкнот. – Сколько? – И тут старик разулыбался так, что я увидел все его отливающие белоснежным фарфором зубы.
– За счет фирмы, приятель.
И я принял подарок. Тем более что старика в самом деле стоило запомнить. И не потому, что он заменил Лебедя, моего давнего уголовного должника. Этот Дед Мороз и сам по себе представлял интерес.
20
Мой таксер чуть не зарыдал, когда я освободил его от временных охранников. Ребята было повякали, что им пришлось слишком многих тут отгонять от машины, но я и не надеялся, что разделаюсь с ними за обговоренную цену, поэтому добавил по пятерке каждому.
После всего пережитого таксист вдруг ко мне расположился. Особенно когда увидел, с каким богатством я вышел из подвала. Он даже пару раз оборачивался и начинал разговор, который означал, что он меня уважает, слегка побаивается, но надеется, что все кончится для него хорошо.
Мы выкатили на Земляной вал и двинулись по бывшему Садовому кольцу. Дома с обеих сторон стали повыше, чем в других районах, и чуть понавороченней. За это со всей живущей и содержащей тут офисы публики драли на четверть, а то и вполовину большую цену. Пересечения с боковыми улочками давали многоуровневые развязки, от которых кружилась голова. Давненько я их не видел, поэтому и сидел, задрав голову, пытаясь хоть что-то рассмотреть сквозь прозрачную крышу над головой.
Я не очень многое понял, но по-моему, трехуровневый хайвей использовался не полностью. Я определил это по слишком редкому мельканию машин в специальных световых решетках, которые были сделаны для дорожной полиции, призванной следить не только за правилами, но и за нагрузкой основных магистралей. На это мой водила горячо отозвался:
– Странно, что там вообще хоть кто-то ездит. Верхний уровень в этом месте уже полгода как не рекомендован для проезда. Обветшал, чинить не на что, вот начальство и опасается – свалится кто-нибудь с высоты семидесяти метров, мало не покажется.
– Свалится, кого-нибудь внизу придавит, в любом случае – не шутки.
– Ну, он же не всех разом придавит, а только невезучих.
Фразочка была что надо, типично московская. Да, если придавит невезучих, а не всех, то у некоторых есть шанс выжить. То, что это слишком уж извращенная логика, парню просто не приходило в голову. Впрочем, это не его вина, он каждый день видит образцы такой логики по телику, слушает объяснения наших политиков, которые говорят на разные лады именно эту фразу, и в жизни убеждается, что если не всех сразу – то не страшно. Разочароваться ему предстоит позже, когда наступит его черед, но тогда уже никто не воспримет его жалобы всерьез.
Или это не я говорю, а мое почти безнадежное положение? Может, я таким философом заделался, потому что на меня-то уже как раз этот хайвей свалился, мой черед уже наступил? Надо будет последить за собой, решил я, и ныть поменьше.
Чтобы легче было маскироваться, мы остановились у одного из магазинов, вышли вместе, и я купил себе спортивную сумку с массой карманов. Таксер был нужен мне вовсе не для того, чтобы сумку донести, а чтобы не угнал свою машину со всеми купленными у Деда Мороза причиндалами. Несмотря на вежливые разговоры, я надоел ему до смерти, и он не чаял, как от меня избавиться.