Собаки из дикого камня

Рубос подъехал к капитану мирамской стражи вплотную.
— А мне кажется, всё-таки не стоит идти так беспечно.
— Люди не спят уже несколько ночей, я не могу требовать от них большего, — ответил Гергос.
Выглядел он чуть лучше вчерашнего. Вероятно, всё-таки сумел немного отдохнуть.
— В замке всё кончено, — сказал Лотар. — Мы ещё застали там мародёров…
— И порубили с дюжину негодяев, — вставил Рубос.
— …Но это было уже бесполезно.
— Тебе бы раньше чуть-чуть подъехать! — с негодованием продолжил Рубос.
Гергос провёл рукой по переносице:
— Да, мне тоже кажется, что кто-то нас придерживает. Только кто и как?
Следом за колонной тащились пустые повозки. Гергос поймал взгляд Лотара и пояснил:
— Для раненых. И для продовольствия, если получится. Положение в городе очень тяжёлое, склады почти пустые.
Рубос спросил:
— К вечеру вернётесь в город?
— Обязаны вернуться, даже если нам навяжут бой.
Гергос перестал обращать на них внимание. Прищурив глаза от солнца, он смотрел вверх на склоны холмов, туда, где лежал разрушенный ночью замок, где его ждала работа.
— Не навяжут, — твёрдо сказал Лотар. — Бой им пока не нужен.
Гергос перевёл взгляд на Желтоголового:
— И ты знаешь почему?
— Знаю, — ответил Лотар. — Они умные.
Умнее, чем мне хотелось бы, и понимают, что мы слишком много узнаем о них во время этого боя.
— Значит, они непобедимы? — снова спросил Гергос.
— Наоборот, если они что-то скрывают, значит, их план не так уж безупречен.
— Хорошо бы, — сказал Гергос и дал шпоры лошади, направляясь в голову колонны своих солдат.
 
Глава 9
Даже любящий поесть Рубос жевал без удовольствия. Сухмет сначала навалился на еду с азартом, в котором — Лотар давно заметил — было больше показухи, чем прожорливости, но скоро задумался и стал жевать так, как, должно быть, любил, — не столько молол пищу зубами, сколько перекатывал её во рту, пока она не истаивала до конца.
Лотар, как всегда, ел мало, только пил за троих. Шув ненароком сделал ему подарок — принёс бочонок яблочного, не забродившего ещё сидра. Желтоголовому напиток показался сначала слишком сладким, но когда он развёл его водой и отведал, то только головой закрутил от удовольствия.
Молчание не нарушалось почти до конца трапезы. Наконец Сухмет не выдержал:
— Господин мой, кажется, мы странным образом попали под действие той магии, от которой пострадал и замок Кибата.
Лотар, ожидая продолжения, посмотрел на него.
— Мы похожи на остальных мирамцев, которые равнодушно ждут конца. Рубос хмыкнул:
— Или на новобранцев, проигравших первую стычку, верно?
Теперь улыбнулся Сухмет:
— Так будет точнее, Рубос.
Лотар посмотрел на Шува, который крутился неподалёку, хотя делать ему тут было абсолютно нечего — трактир, как обычно в последние два месяца, был совершенно пуст. Даже Курбана не было. Трактирщик понял и деликатно скрылся на кухне.
— Ничего я не жду, просто думаю, — ответил Лотар. — Вернее, пытаюсь, потому что ни одной дельной мысли не приходит в голову. Может, потому, что увидел не совсем то, что ожидал.
— А что ты ожидал увидеть? — спросил Рубос.
— Ожидал, что местные немного преувеличивают, знаешь — у страха глаза велики. Думал, что у нас появится возможность повлиять на события… А всё оказалось ещё безнадёжней, чем представлялось вначале.
Рубос вытер с руки жирок какой-то местной рыбёшки и подался вперёд.
— Но бросать начатое ты ведь не собираешься?
— Нет, не собираюсь. — Лотар помолчал, потом добавил: — Именно сейчас я больше, чем когда-либо, уверен, что только мы можем разрушить планы заговорщиков и спасти город.
— Значит, всё-таки заговор? — переспросил Сухмет.
— Всё-таки.
— Я не обнаружил никаких признаков. Лотар слабо улыбнулся:
— Я пока тоже не обнаружил. Но это сложный план, и истребление местной знати — только начало каких-то событий, у которых должно быть продолжение.
Сухмет внимательно посмотрел на Лотара, без стеснения вчитываясь в его мысли. Лотар не стал особенно противиться, хотя приятного в этом было мало. Но иногда старик обнаруживал во втором или даже третьем слое мыслей Желтоголового то, чего не осознавал сам Лотар, поэтому приходилось терпеть.
Рубос, который прекрасно понял, что происходило, спросил с тревогой, когда Сухмет отвёл наконец взгляд и вытер выступивший от напряжения пот на лбу:
— Ну и что?
— Ситуация, как её видит мой господин, в самом деле очень похожа на заговор. Только какой-то странный.
Лотар кивнул.
— Да, я в самом деле почему-то думаю, что заговорщики стремятся не столько получить деньги или привилегии, сколько исполнить странную, вычурную, неправедную идею, которая приведёт к гибели многих людей и остановит жизнь в Мираме на долгие-долгие годы.
— Но сам город останется? — с тревогой спросил Рубос.
— Останется место, которое по-прежнему будут так называть… Хотя, вероятно, и название изменят. Люди, которые считают, что только с них начинается всё на свете, любят переделывать названия.
— Значит, они неумны? Лотар снова приложился к своей кружке с разбавленным сидром.
— Нет, в обычном смысле они не глупые. Но они сделают что-то такое, что ляжет поперёк жизненных правил. А это уничтожит труд нескольких поколений и приведёт людей к нищете и духовному краху. Для Мирама это будет означать полное уничтожение. Если не сразу, то потом, когда его добьют соседи.
— Может быть, это соседние князья подстроили? — Рубос даже привстал от волнения.
— Нет, это сделал кто-то из своих, из тех, кто потом легко сумеет воспользоваться плодами гибельного для города замысла.
— Кто же?
Голос Рубоса прозвучал так глухо и отчуждённо, что Лотар взглянул на него, чтобы убедиться, что именно он, его давний друг, произнёс эти слова.
— Это нам и предстоит выяснить. — Лотар снова отхлебнул из кружки. — Возможно, в этом наша надежда. Весь замысел построен под одного, максимум двух человек. Если их найти…
— Уничтожить, Лотар. — Рубос схватил руку Лотара, в которой тот держал кружку, и сжал так, словно собирался с ним бороться. — Уничтожить — обещай мне это.
— Хорошо, я обещаю. Будем надеяться, если мы их уничтожим, то весь план рухнет от собственной сложности. Те, кто останется, просто не вытянут его.
Рубос откинулся на спинку стула и вздохнул:
— Наконец-то дело стало выглядеть не очень безнадёжно. С двумя такими ведунами, как вы, — он посмотрел на Лотара и Сухмета, — мы вычислим их без труда.
— Рубос, — сказал Сухмет, — даже если всё обстоит так, как видит мой господин, нужно изрядно поработать, чтобы добраться до той точки, откуда этого злодея будет видно.
— Тогда давайте работать.
— Давайте, — кивнул Лотар. — Начнём с наименее приятного. Пусть каждый расскажет, что его больше всего удивило или испугало в замке Кибата. Начинай ты, Рубос.
Мирамец помялся, потом встретил мягкий, уклончивый, как у девушки, спокойный взгляд Желтоголового и начал:
— Меня больше всего испугали деревья, которые собаки ломали, когда бежали. И ещё, пожалуй, то, как эти мужики равнодушно пошли на бой. Они же не могли не знать, что мы разделаем их как бог черепаху, но всё равно…
— Не согласен, — буркнул Сухмет. — Эти мужики только что изрубили топорами защитников Кибата. Они верили, что никто не устоит перед ними.
— Там был Крысёнок, — напомнил ему Рубос. — Он знал, кто мы, и мог предупредить по крайней мере, чтобы они не кидались на нас поодиночке. А он промолчал, просто подставил своих же приятелей под наши клинки. Да любого офицера за это…
— Вот именно, Рубос, офицера. — Сухмет распалился больше обычного. — А Крысёнок — босяк, подонок. Он готов всё завалить трупами своих приятелей или просто тех, кто подчиняется их правилам, надеясь, что кому-то удастся нас всё-таки одолеть.