Клоун

 
5
В моей квартире все было подготовлено к приему. Освещение сведено до минимума, долгоиграющие пластинки – на проигрывателе. Достаточно нажать на клавишу, и из репродукторов польются чарующие звуки томной испанской музыки. Но поскольку еще не изобрели самонаполняющихся бокалов, я был вынужден оставить Изабель Мерман одну в гостиной, чтобы приготовить на кухне коктейли.
Когда я вернулся, она стояла посреди гостиной, склонив немного голову набок. На ней было черное вечернее платье с оранжевой отделкой и без рукавов. Верхняя часть платья состояла из двух половинок, которые красиво ниспадали с шеи до талии, закрывая ее маленькие, но упругие груди. Стройная талия подчеркивалась широким лакированным поясом, а юбка была просторной и волнистой. Это даже нельзя было назвать платьем. Это было нечто, что должно было постоянно напоминать мужчине, что женщина создана для того, чтобы ее соблазняли.
Я поставил бокалы на маленький столик перед моей огромной кушеткой.
– Интересная у вас квартира, – заметила она деловым тоном.
– Интересная? – переспросил я.
– Вы даже не сказали, что не считаете работу в полиции своим основным занятием.
– Ну-ка, повторите, пожалуйста, еще раз. С первого раза это звучит как-то не совсем понятно, – сказал я.
Действительно, я совершенно не понял, что она имела в виду.
– Судя по убранству вашей квартиры, вы отнюдь не полицейский, а профессиональный соблазнитель.
– О, пусть вас это не тревожит, – ответил я. – Я никогда не действую прямолинейно, только косвенными методами. Например, я могу сказать так: «Почему бы вам не раздеться, милая? Ведь иначе вы помнете свое платье!»
– Сперва я все-таки присяду и немного выпью, – сказала она, опускаясь на кушетку и показывая мне на кресло, стоящее напротив. – А вы сядете вон туда. И мы будем очень мило беседовать.
– А вы не считаете, мадам адвокат, что немного нервничаете?
– Возможно. – Она посмотрела на меня с легкой улыбкой. – Ведь здесь нет ни судьи, ни присяжных. По этой причине я начинаю подозревать, что вы не дадите мне слова.
– Ваши мысли текут все по одному и тому же руслу. Я никогда не соблазняю женщин, которые не хотят, чтобы их соблазняли, – скромно ответил я. – И в первую очередь, наверное, потому что они бегают быстрее, чем я. Мне за ними попросту не угнаться.
– Может быть, поговорим для начала о чем-нибудь другом? – сказала она, взяв бокал.
– Мы могли бы поговорить о Джордже, – предложил я. – Его поход в магазин закончился удачно?
– Это не остроумно, – ответила она.
– Кстати, чем он занимается?
– Джордж Риверс? Он работает у Людвига Яноса чем-то вроде бухгалтера.
– Вчера он тоже был у Шепли?
– Кто, Джордж? – Она улыбнулась. – Может быть, ему было бы и интересно танцевать, но только с компьютером.
– Элтон Чейз был вашим хорошим другом?
– Нет, этого сказать нельзя.
– Он вам не поверял свои тайны?
– Какого плана тайны?
– Ну, например, относительно своих перспектив на будущее, о своих сокровенных надеждах, желаниях. Или, например, о том, как он в действительности относился к своему шефу – Людвигу Яносу.
Она покачала головой.
– Нет. К тому же я считаю, что вы слишком быстро переключились. Из профессионального соблазнителя сразу превратились в профессионального полицейского. Моя дружба с Элтоном Чейзом носила чисто приятельский, совершенно платонический характер. Вот и все. Он был холостяком, я тоже не замужем. Поэтому мы часто помогали друг другу, когда один из нас получал приглашение на какой-нибудь вечер, куда надо было являться вдвоем. На этом, собственно, все и кончалось.
– Но на этот вечер к Шепли вы отправились отдельно?
– Да. Потому что каждый из нас получил отдельное приглашение. – Она вздохнула. – Поверьте мне, если бы я могла вам хоть чем-то помочь, я бы сделала это. Но я совершенно не имею никакого понятия, кто мог бы быть заинтересован в смерти Чейза.
– А Эндерсон, – продолжал спрашивать я, – этот гениальный отшельник, что вы можете сказать о нем?
– Только то, что мне рассказал о нем Элтон. Он отказывался приехать в город, и поэтому Янос был вынужден отправиться к нему.
– Его точного адреса вы не знаете?
Она пожала плечами.
– Где-то за горами Бад-Маунтин, в самом что ни на есть необитаемом месте. Мне кажется, что его нетрудно найти. Достаточно спросить первого крота, который повстречается вам на пути.
– А что вы скажете о Дэвиде Шелли? – допытывался я. – Раньше он работал с Яносом. А что он делает сейчас?
– Видимо, работает над своими проектами. – Она снова пожала плечами. – Откуда мне об этом знать? К моим услугам он уже давно не прибегал.
– Знаете, моя дорогая, – недовольно сказал я, – вы просто выглядите этаким сверхчудом неосведомленности. Кстати, так же, как и все другие, хоть как-то замешанные в этой истории. Послушаешь вас всех и поневоле решишь, что Чейз сам перерезал себе глотку. Так, шутки ради. Или от безделья.
– Не смейтесь, пожалуйста, – отрезала она. – Во всем этом нет ничего смешного.
– Яноса можно назвать лжецом? – спросил я. – Как вы думаете?
– Людвига? – Она покачала головой. – Он действительно очень скользкий и хитрый, но без особой надобности лгать не будет.
– Значит, всю ту корзину разнообразной лжи, которую он постарался наворотить мне сегодня, он считал необходимой, – сказал я, словно раздумывая над своими словами.
– А вы уверены, что он вам лгал? – холодно спросила она. – Или это пока только ваши собственные предположения? – Ее рот немного скривился в иронической улыбке. – Разве полиция сегодняшнего дня уже не оперирует такими терминами, как «улика» и «доказательство»?
– Видите ли, и он, и его жена либо прирожденные лжецы, либо считают, что в данном деле ложь необходима.
– От Нины можно ожидать всего, что угодно, – ответила она. – Но Людвиг – другое дело.
– Он заботился о ваших высоких гонорарах?
Ее лицо сразу залилось краской.
– С вашей стороны подло говорить такие вещи! – почти крикнула она.
– Но, тем не менее, это правда, не так ли?
– Черт вас возьми! Конечно, правда! Но я не подохла бы с голоду, если бы Людвиг подыскал себе другого юриста.
– Вам нравится Янос?
– В известной степени. Вы должны понять: он не относится к тем людям, которые могут нравиться во всех отношениях. Он – трудный человек и агрессивный. Только большая часть его агрессивности – это лишь маска, которую он надел на себя.
– И под маской скрывается простой и честный человек, который старается скрыть свою простоту и скромность?
– Самая его неприятная черта заключается в том, что он слишком большой эгоист и старается заполучить все, что только лежит в пределах его возможностей, а заполучив, сразу теряет интерес к предмету своих вожделений.
– К людям он тоже так относится? – спросил я. – К своей жене, например?
– Кто его знает!
Она поднесла бокал к губам и медленно, словно опасаясь чего-то, выпила его.
– И он ревниво охраняет свою собственность?
– Думаю, что да.
– Если бы он узнал, что у его жены связь с Элтоном Чейзом, он мог бы его убить, чтобы защитить свою собственность?
Она поставила бокал на столик.
– Вы снова подтверждаете, что у полиции появились другие методы работы. Вместо того чтобы искать доказательства, улики, вы, полицейские, пытаетесь работать как психологи-самоучки.
– Мы делаем только то, что в наших силах, – скромно ответил я. – Тем более что нам на расследование отводят слишком мало времени. Все думают, что мы заняты только тем, что берем взятки от торговцев наркотиками, мафии и рэкетиров.
– Что ж. Я не считаю, что это звучит так уж неправдоподобно, – раздраженно сказала она.
– Вы хотите меня соблазнить?
– Что??? – Она снова вспыхнула и залилась краской. – Вы что, с ума сошли?
– Да, нет, я спросил просто так. Почему-то эта мысль мне внезапно пришла в голову, – успокоил я ее. – На какое-то мгновение я было подумал, что иногда женщины пользуются другой техникой, но теперь, после вашего дикого возгласа, я отбросил эту мысль.