Клоун

– Например?
– Хм… Он говорил, например…
Хозяин дома наморщил лоб, стараясь вспомнить шутки Элтона Чейза.
– Ага, вот! Он, например, говорил: «Скажите, что может быть лучше клоуна?» А когда я ответил ему, что не знаю, он сказал: «Два клоуна!» и расхохотался так, словно сказал Бог весть что смешное.
– Ну, а что он еще говорил?
– Он говорил так быстро, что я немногое и понимал из этой болтовни. Но одно его замечание я помню хорошо, поскольку оно было продолжением той шутки, о которой я вам уже говорил, про двух клоунов. Он спросил меня, что может быть лучше хозяина, и ответ его опять звучал похоже: «два хозяина». Потом он спросил, как же им лучше всего ладить друг с другом, и тут же ответил сам, что им лучше всего ничего не знать друг о друге.
– И вы не смеялись? – спросил я его с серьезным видом.
– Нет. – Он несколько смутился. – А вы считаете, что все это очень смешно?
– Смешно? Наоборот! Над такими шутками плакать надо, – ответил я и вымученно улыбнулся. – А порой такие шутки вызывают даже животное рычание.
– Как это так? – удивленно спросил он.
– Вы знаете легенду о голодном тигре и одноногой дрессировщице?
– Нет, никогда не слышал, – ответил он.
– Жаль. Тогда вам никогда не понять, что он хотел сказать своей шуткой о двух хозяевах, которым лучше ничего не знать друг о друге.
– А, может быть, вы мне расскажете ее? – жалобно попросил он.
– Я бы с радостью это сделал, – ответил я, – но, к сожалению, забыл, в чем там соль.
Уходя, он в сердцах сильно хлопнул дверью, и я остался один в квартире. Через десять минут я понял, что Чейз жил неплохо, любил выпивать и тратил много денег на гардероб: в шкафу висела, по меньшей мере, дюжина костюмов. Я методично просмотрел все карманы, пока, наконец, в одном из костюмов не обнаружил бумажник с кредитными карточками, правами водителя и пятьюдесятью долларами наличными. Там же лежала и квитанция о выдаче напрокат маскарадного костюма.
Я вернул хозяину дома ключи от квартиры Чейза, и он сухо распрощался со мной.
Пообедав, я направился в магазин, где выдавались вещи напрокат. Человеку, стоявшему за прилавком, было около шестидесяти. Он был плотным, высоким и в известной степени обрюзгшим.
– Добрый день, сэр! – Стены затряслись, когда прогремел его голос. – Вы хотите взять напрокат какой-нибудь костюм?
– Не совсем, – ответил я и положил на прилавок служебный значок.
Он осторожно взял его копчиками пальцев и критически начал его рассматривать.
– Какое бы начало не было, но это все-таки начало. – Сказав это, он положил значок обратно на прилавок. – Но это не оригинальное начало, скажу вам откровенно, сэр. – Он неодобрительно хмыкнул. – Я имею в виду «или – или».
– Что «или – или»?
– Или это маскарад, или это не маскарад. – Его карие глаза с презрением посмотрели на меня. – Я имею в виду, что это противоречит смыслу, не так ли? Где же тут шутка, где же здесь фантазия? – Он покачал головой. – Вы только представьте себе, как все будет, сэр. Пришли вы на этот прекрасный маскарад. Окружили вас прекрасные маски. Справа – озлобленное лицо пирата, слева – сияющее личико мадам Помпадур. Перед вами – элегантный кавалер. А потом вас кто-нибудь спрашивает, кого вы, собственно, здесь представляете? – Он презрительно скривил губы. – «Кто я? – Его голос поднялся чуть ли не до фальцета. – Я из полиции! А вот и мой служебный значок!»
– Может быть, вы и правы, – малодушно признался я. – Значит, по-вашему, мне лучше нарядиться в костюм придворной дамы?
– На это я могу вам ответить двояко: либо у вас вообще не хватает винтиков, либо вы просто шутите. На педераста вы не похожи, но с возрастом я все больше и больше убеждаюсь, что их бывает очень трудно распознать.
– Я действительно из полиции. – Я вынул из кармана квитанцию и протянул ему. – Вы не вспомните человека, который взял у вас этот костюм?
– Костюм клоуна?
Он закрыл глаза и застыл. Стоял он так довольно долго. Мне уже стало казаться, что он заснул, но он внезапно открыл глаза и сказал:
– Нет. Дело в том, что в последнее время у нас часто берут костюмы клоунов. И мужчины, и женщины.
– Его звали Чейз, – сказал я. – Он взял костюм вчера. Неужели вы действительно его не помните?
– Толстяк в очках?
– Нет.
– Тогда не помню. – Он с сожалением пожал плечами. – Меня не особенно интересуют люди, желающие нарядиться клоунами. Большинство из них боятся проявить свой комплекс неполноценности. Вот они и надевают на себя наряд клоуна, чтобы их вообще никто не мог узнать.
– А вообще кто-нибудь брал такой костюм за последние два дня?
– Сейчас посмотрим.
Он вытащил на свет Божий старую потрепанную и замусоленную книгу, открыл ее и начал медленно водить пальцем по страницам.
– В понедельник никто не брал, – наконец сказал он.
– А вчера?
– О, вот и ваш мистер Чейз! – Его палец заскользил дальше. – А вот еще один. Некто Смит.
– Адрес?
– Я адреса не записываю, – ответил он. – Ведь я беру задаток, который вдвое больше стоимости костюма. Поэтому меня мало интересует, вернут мне костюм или нет.
– Могу дать вам гарантии, что Чейз вам костюм не вернет, – сказал я. – Вы не можете вспомнить, как выглядел мистер Смит?
– Да, я хорошо его помню. Такой легко возбудимый молодой отпрыск. И очень много мнящий о себе. А я, знаете ли, ненавижу зазнаек, особенно молодых.
– Большое спасибо, – сказал я. – Хотя, честно говоря, благодарить мне вас не за что. Никакой существенной помощи вы мне не оказали. Что в таких случаях люди говорят друг другу?
– Давайте скажем друг другу «адье», – предложил он. – Французы всегда так поступают.
Я не имел ничего против.
«Пришло время, – подумал я, – хоть ненадолго заглянуть в свое бюро и выкурить с шерифом Лоэрсом трубку мира».
Его секретарша усердно колотила по клавишам пишущей машинки, когда я вошел. Солнечные лучи, пробивавшиеся через жалюзи, играли в ее волосах свежего меда. С моего места ее блузка, к сожалению, совсем не просвечивала, так что я не смог определить, последовала ли она моде не носить бюстгальтера.
– Когда вы появляетесь в бюро, – сказала она, не отрываясь от работы, – у меня всегда появляется такое чувство, будто кто-то одним рывком хочет сорвать с меня всю одежду. И когда мной внезапно овладевает такое чувство, я уже точно знаю, что лейтенант Эл Уиллер где-то поблизости.
– А когда я вижу вас, – сладострастным тоном ответил я, – мной овладевает чувство романтической меланхолии. Я сразу слышу аромат магнолий, вижу перед собой серебристый месяц, кругом ни души, и только мы с вами рука об руку идем вдоль берега реки, мерцающей в серебристом лунном свете… я еще не так сильно захвачен сексуальной волной, как вы.
– Еще в школе я знала одного мальчика, который вел приблизительно такие же речи, как и вы, – ответила она, не переставая барабанить по клавишам машинки. – Вел себя удивительно романтично. Но когда мы с ним в первый раз пошли гулять вдвоем, то даже не успели дойти до речки. Едва зашли за первое же дерево, он бросился на меня и повалил на землю.
– Ну, и что же было дальше? – поинтересовался я.
– Дала ему разок по губам, – ответила она кротко. – После этого он навсегда оставил меня в покое.
– Одного удара оказалось для него достаточно?
– Ударов было два. Но куда именно я нанесла второй удар, навсегда останется моей тайной. Вполне возможно, что я когда-нибудь могу снова попасть в подобную ситуацию, Эл Уиллер, и не хочу давать вам возможности подготовиться к неожиданностям.
– Боже мой, никто меня не понимает! – вздохнул я.
– Вы пришли по какому-нибудь делу, лейтенант, или только за тем, чтобы отрывать меня от работы? – спросила она.
– Ах да, я хотел поговорить с шерифом.
– В четверг, во второй половине дня?
– Что вас так тревожит?
– По четвергам он играет в гольф, как вам хорошо известно.