Машина Любви

Вдруг Юдифь осознала, что на ней все еще коричневый пеньюар. Робин даже не соизволил снять его. Он не смотрел на нее и не дотрагивался. Удовлетворился тем, что обладал ею, не заботясь о ней.
Юдифь соскользнула с кровати, пошла в ванную и бесшумно оделась. Когда она возвратилась в комнату, Робин сидел на кровати.
— Юдифь, вы уже уходите?
— Я думаю, мне лучше возвратиться, если вдруг позвонят из клиники. Он вскочил с кровати и натянул плавки.
— Я думаю, что вы правы. Сейчас оденусь и провожу вас.
— Нет, Робин. Я поймаю такси. Отдыхайте. Он обнял ее за талию и проводил до двери. Она робко спросила:
— Я увижу вас завтра?
— Нет, я уезжаю в Филадельфию снимать Диану Вильяме.
— Когда вы возвратитесь?
— Через два или три дня.
Юдифь направилась к лифту, думая о том, что ее расстроило. Она имела Робина и будет иметь еще. Только в другой раз она не даст ему столько пить.
Однако в течение двух последующих недель состояние Грегори так сильно ухудшилось, что у Юдифь не было времени подумать о новом свидании. Грегори чувствовал себя намного лучше физически, но душевное состояние больного ухудшалось с каждым днем.
И однажды утром он проснулся парализованным от талии. Он не мог пошевелить ногами и был неспособен сесть в постели. Юдифь немедленно позвонила доктору Лесгарну. Он вставил иголку в икру больного, убедился, что у того нет никакой реакции, и вызвал скорую помощь. Грегори полностью обследовали. Все анализы были отрицательные. На консультацию вызвали невропатолога.
Доктор Чейз, известный психиатр, долго беседовал с Грегори. Затем был вызван еще один специалист. Оба пришли к одному мнению. Паралич, которым страдал Грегори, не был соматическим.
Они встретились с Юдифь и сообщили свой диагноз. Она была потрясена.
— Я настаиваю на его госпитализации, — с важным видом заявил психиатр. Юдифь закрыла лицо руками.
— Нет, нет, только не Грег! Он не сможет жить среди сумасшедших!
Доктор Лесгарн задумался, потом повернулся к доктору Чейзу:
— А что вы скажете о заведении в Швеции, о котором столько говорят? Грегори мог бы лечь туда под псевдонимом. Кроме того, там есть коттеджи, где больной может жить со своей женой, пока длится лечение. Грегори будет обеспечен прекрасный уход, и никто ни о чем не догадается. Юдифь могла бы сказать журналистам, что они намереваются совершить длительное путешествие в Европу, так как лечение там может занять полгода — год и даже больше.
— Я рискну, — твердо сказала Юдифь.
Она попросила доктора Лесгарна сделать немедленно все необходимое. Возвратившись домой, она позвонила вначале Клифу Дорну, затем Робину Стоуну и попросила их немедленно прийти к ней.
Было шесть часов, когда они явились к Остинам. Юдифь встретила их в кабинете мужа и поставила в известность о сложившейся ситуации.
— Если только хоть одно слово просочится об этом деле, я сделаю официальное заявление, обвинив вас в клевете, и без колебаний вышвырну вон. Поскольку Грег не в состоянии принимать решения, я буду действовать от его имени.
— Кто с вами спорит? — спокойно заметил Клиф.
— В таком случае, мы договорились. Я хочу, чтобы Робин Стоун взял управление в свои руки. Клиф, нужно прямо завтра предупредить об этом Дана. Вы скажете ему, что Грег решил отдохнуть за границей довольно длительное время и что Робин будет заменять его во время отсутствия. Указания Робина не должны обсуждаться.
Полная достоинства, Юдифь поднялась, показывая, что переговоры окончились.
— Робин, вы не останетесь на несколько минут? Мне нужно с вами переговорить. Клиф задержался на пороге.
— Я подожду в коридоре. У меня много вопросов, которые нужно урегулировать с вами, миссис Остин.
Робин направился к дверям.
— Я встречусь с вами завтра, миссис Остин.
Когда дверь за ним закрылась, Юдифь повернулась к Клифу, не стараясь скрыть своего плохого настроения.
— Что за срочные вопросы вы хотели обсудить?
— Миссис Остин, вы отдаете себе отчет?
— Я делаю то, что сделал бы Грег.
— Я так не думаю. Грег нанял Робина, чтобы ограничить власть Дана. А вы не только отдаете бразды правления одному человеку, но и оставляете ему полную самостоятельность.
— Если бы я распределяла обязанности, вся сеть рухнула бы.
— Вы ставите Дана в невозможное положение. Он будет вынужден уволиться.
— Вы считаете, что Дан предпочтет остаться без работы?
— Под влиянием эмоций люди делают что угодно.
— Так вот, пусть решает сам. Я вас больше не задерживаю.
На следующее утро Клиф Дорн сообщил новость всему собравшемуся персоналу. Через полчаса Дантон Миллер передал ему заявление о своей отставке. Клиф попытался урезонить его.
— Дан, не сдавайся. Такое положение не навечно. Дан слабо улыбнулся.
— Иногда наступает момент, когда для того, чтобы выжить, приходится устраниться. Не беспокойся обо мне, Клиф.
— Я тоже должен выжить. А для меня выжить — означает остаться на месте и охранять контору. В настоящий момент я не в состоянии противостоять Робину, я только могу следить за ним.
Робин чувствовал враждебность Клифа по отношению к себе, но он не нуждался в популярности. Через несколько недель большинство служащих Ай-Би-Си забыло, что Дантон Миллер когда-то был частью коллектива.
Что касается Робина, то он работал без устали. По вечерам смотрел телевизор и очень редко появлялся в «Лансере». Постепенно он начал терять всякий контакт с внешним миром
Его поездка в Калифорнию была одной из самых скучных.
Едва устроившись в своем номере в Беверли Хилл, он позвонил Мэгги. Она, казалось, была очень удивлена, услышав его голос, и согласилась встретиться с ним в шесть часов в «Поло Лаундже».
Когда она появилась, Робин подумал, что уже забыл, насколько она красива. Улыбаясь, она присела рядом с ним.
— А я думала, ты больше не захочешь разговаривать со мной после этого пожара.
— Шутишь! Я нашел это очень забавным.
— Как идет пьеса с Дианой? — спросила она.
— Не знаю. Я больше не встречался с этой дамой. А как идет твой новый фильм?
— Очень плохо. Полный провал.
— Любой человек может сняться в плохом фильме. Мэгги согласно кивнула.
— Может, мне повезет, и я смогу проявить себя в следующем. Его должен снимать Адам Бергман.
— Прекрасный режиссер.
— Конечно. Ему даже удалось заставить меня играть, как настоящая актриса.
— Но тогда в чем дело?
— Он даст мне роль, если… я соглашусь выйти за него замуж.
Робин промолчал.
— Я решила отказаться. О! Прошу тебя, не принимай этот виноватый вид! Я уже сказала об этом ему перед Новым годом. — Внезапно в ее глазах появились молнии. — Но, в конце концов, ты должен чувствовать себя виноватым, подлец! Тебе удалось сделать меня фригидной!
Это заявление развеселило Робина.
— Перестань, я не до такой степени неподражаем.
— Ладно, это моя вина. Ты был прав, я — чокнутая. Мне пришлось обратиться к психиатру, и он мне открыл, насколько высоко я ценю себя.
— Психиатр, Боже мой! Но какая связь между этим открытием и браком с Адамом?
— Я отказываюсь выходить замуж в голливудском стиле, во всяком случае так, как этого хочет Адам. Когда я жила с ним на побережье, то делала вещи, на которые считала себя неспособной. Странно, да? Когда я лежала на диване у моего психиатра, то подумала: «Где прежняя Мэгги, та, которая жила в Филадельфии, полная надежды и любви? Та особа, которая совершала идиотские выходки, это не я…»
— Но что тебя толкнуло пойти к психиатру?
— Этот пожар… Когда я осознала, что люди могли умереть в огне, я была в ужасе.
— Не будем говорить об этом. У меня теперь новая кровать с асбестовым одеялом.
Они поужинали у Доминика, после чего пропустили несколько стаканчиков в Мелтон Тауэз. Робин провел три дня за просмотром пленок и три ночи вместе с Мэгги. В день отъезда они встретились в «Поло Лаундже», чтобы выпить по последнему стаканчику. Мэгги протянула ему маленький пакет.