Мушкетер и фея

– Джонки, ты великий человек, – проникновенно сказал Сережка.
– Мы подарим тебе Меркурия, – снова пообещал Борька.
Стасик в немом восторге встал на руки. А Вика… Ну что возьмешь с девчонки! На радостях она чмокнула героя в перемазанную краской щеку.
Джонни шарахнулся и покраснел…
– Ой! – спохватился Стасик и встал на ноги. – Борька, пора!
– Куда вы? – спросил Сережка.
– Липушку на выпас, – ласково сказал Борька.
– Липушку на тренировочку, – нежно добавил Стасик. – Тренировка – залог победы.
– Вы там не очень, – предупредил Сережка. – А то как снизит удои, да как запрет ее от нас бабка…
– Снизит?! – возмутился Стасик. – У нас режим! Программа! Распорядок. Все по-научному!
В тот же вечер Стасик Дорин бесстрашно явился во двор к Самохиным. В одной руке он держал пакет с пластилиновой печатью, в другой – лыжную палку с белым полотенцем.
– Что надо? – нелюбезно спросил предводитель викингов, появляясь на крыльце. Стасик повыше поднял флаг и протянул пакет. Толька с сожалением поглядел на полотенце. Никакие законы не разрешали отлупить посла. А так хотелось! Он вздохнул, разорвал пакет и вынул бумагу.
«Вызываем на бой!!! Послезавтра. В четверг. В девять часов утра», – прочитал он. Придраться было не к чему: ни одного оскорбительного выражения.
– Будет ответ? – вежливо спросил Стасик.
– Будет, – сказал Самохин. – Послезавтра в девять. Вам понравится.
– Вот и хорошо, – сказал Стасик.
Утро решающей битвы было безоблачным, синим, ослепительным. Не воевать бы, а радоваться. Но суровые покорители северных морей, повелители фиордов, грозные бойцы в рогатых шлемах созданы не для мирной жизни. Их дни проходят в боях… Правда, на этот раз они знали, что больших подвигов совершить не удастся. Велика ли заслуга – обратить в бегство маленький, почти беззащитный отряд! Но проучить непокорного врага следовало, и ровно в девять боевой четырехугольник викингов показался на улице. Заполыхали на солнце оранжевые щиты.
И вот викинги увидели противника.
– Тихо! – сурово сказал Самохин, потому что в рядах началось неприличное, подрывающее дисциплину веселье.
Ну а как было не веселиться? Противник был такой беспомощный, потешный! Пять человек стояли поперек дороги, вооруженные чем попало. У девчонки вместо щита была деревянная крышка от бочки. Джонни Карапуз держал игрушечный автомат, бесполезный в настоящем бою. У Сережки Волошина вообще не видно было оружия. Лишь братья Дорины укрылись за настоящими, как у викингов, щитами. Пятерка эта растянулась в редкую шеренгу, только Борька и Стасик стояли рядом, сдвинув некрашеные щиты.
– Сейчас побегут, – пропищал Пескарь. – Не будет никакого боя.
Но противник не бежал.
– Может быть, они решили геройски погибнуть? – с опаской спросил Пескарь.
– Помолчи, – обрезал предводитель. И, не оглядываясь, приказал: – Пленных заприте до вечера в нашем штабе. А Джонни – сразу ко мне. Я из него сделаю чучело.
…А Сережкин отряд молча ждал врага.
– Не тяни, – прошептал наконец Стасик. – Оставь место для разбега.
– Давай, – попросила Вика.
Викинги надвигались, как рыжий танк.
– Внимание… – сказал Сережка. – Старт!
Братья Дорины раздвинули щиты и убрали руки с Липиных рогов.
Липа глянула вдаль, и ее затрясло, как вентилятор со сломанной лопастью. Еще бы! Раньше она воевала только с одной отвратительно-оранжевой дверью, а сейчас такие двери двигались на нее толпой!
Липа коротко замычала. Вернее, это было не мычанье, а глухой утробный звук, похожий на стон раненого льва. Потом она тяжело встала на дыбы, оттолкнулась задними копытами и ринулась на врага, поднимая над дорогой клочковатые дымки пыли.
– Ха-ррашо идет, – сказал Сережка.
Викинги замедлили шаг. Едва ли они испугались. Скорее, просто удивились. А потом, разглядев, что мчится на них не носорог, не дикий бык и не баллистическая ракета, со смехом опустили щиты и склонили копья.
Ох, как это опасно – недооценивать врага! Что были тонкие копья для разъяренной Липы! Остановить ее удалось бы, пожалуй, только прямым попаданием из пушки.
Раздался сухой треск фанеры и нестройный крик растерявшихся викингов. Строй дрогнул и развалился. Липа исчезла в гуще копий, шлемов и щитов. Она бесновалась в середине толпы рогатых воинов.
В армии викингов стремительно нарастала паника.
– Бешеная! – раздался крик, и это было как сигнал.
Бойцы кинулись в калитки, на заборы и в подворотни, устилая поле брани рогатыми кастрюлями и огненными прямоугольниками щитов. Правда, четыре человека сомкнули ряд и хотели встретить грудью дикого врага, но пустились в бегство, едва Липа обратила на них горящий взгляд.
Не бросил оружие только ярл. Грозный вождь викингов не мог покинуть место битвы, оставив на нем меч и щит. Копье он тоже не хотел оставлять. Закинув щит за плечи и взяв копье под мышку, Самохин крупной рысью помчался к своей калитке. Блестящий шлем слетел с него на дорогу и несколько метров, бренча и прыгая, катился за хозяином. Потом застрял о травянистом кювете.
Если бы Толька догадался повернуть щит крашеной стороной к себе, он легко спасся бы от погони. Но фанерный квадрат прыгал у него на спине, сверкая оранжевой краской, и Липа расценила это как издевательство. Набирая скорость, она пустилась за последним викингом, настигла и атаковала с тыла. Шит рогами она не достала и ударила несколько ниже, но Тольке от этого было не легче.
Получив еще два удара, Толька понял, что не уйдет. Он бросил снаряжение у кривого тополя и с цирковой ловкостью взлетел на толстый сук.
Липа остановилась. Ее клочкастые бока взлетали и спадали от яростного дыхания. Она ударила копытом брошенный щит и с отвращением сказала:
– М-мэ!
Очевидно, она хотела сказать: «М-мэрзость!»
Толька смотрел на нее с тоскливой безнадежностью.
Победители окружили тополь.
– Сидишь? – почти ласково спросила Вика. – Ну и как там? Удобно?
– Да ничего, – уклончиво ответил Толька. Он немного пришел в себя. Все-таки сейчас он был не один на один с бешеным зверем.
– Слезай, джаба с рогами, – потребовал Джонни.
– Фиг, – сказал Толька.
– Хуже будет, – предупредил Борька.
– За штаны стянем, – пообещал Стасик.
– Попробуй. Как врежу каблуком по носу.
Сережка молчал. Он считал, что побежденный враг не стоит разговоров. Он гладил Липу и чесал у нее за ухом. Липа хрипела и косилась на щит. Сережка повернул его краской вниз. Потом взглянул на Тольку и спросил у ребят:
– Что с ним делать?
– Дать ему джару, чтоб запомнил, – мрачно сказал Джонни.
– Десять раз по шее, – предложил Стасик.
– Точно, – откликнулся Борька.
– Нельзя, – с сожалением сказал Сережка. – Пленных лупить не полагается.
– А хоть два разика по шее можно пленному? – с надеждой спросил Стасик.
– Я еще не пленный, – подал голос Толька. – Вы меня еще сперва достаньте.
– Очень надо, – сказала Виктория. – Сиди. А мы здесь посидим. Спешить некуда. Кто кого пересидит?
Толька вдруг почувствовал, что сук очень твердый и не такой уж толстый. Он при каждом движении скрипел и потрескивал.
– Драться будете, если спущусь?
– Не будем, – сказал Сережка. – Нужен ты нам такой…
– Хватит с тебя козы, – усмехнулась Вика.
– Уберите ее, – хмуро сказал Толька. – И где нашли такую сатану…
Вика отвела Липу. Толька уцепился за сук, повис и прыгнул в траву.
Несколько секунд все молчали.
– Забирай барахло и топай, – сказал, наконец Сережка.
Толька поднял копье, меч и щит. Вика закрыла Липины глаза ладонями.
– Сколько рогатых не могли с одной козой справиться, – хмыкнул Джонни.
– Еще полезете – четырех боевых козлов выставим, – пообещал Сережка.
Конечно, сгоряча он прихвастнул. Четырех козлов не нашлось бы на всех окрестных улицах. Но Толька ничего не сказал. Волоча снаряжение, он уходил к своему дому.