Портфель капитана Румба

– Мы закажем художнику большой портрет капитана. Пусть напишет масляными красками! – продолжал раскручивать радостные планы Гвоздик. – И назовем таверну "Долбленая тыква имени капитана Ботончито"!
– Да… Но… – дядюшка Юферс опять начал скрести лысину. – Никто ведь не знает, как выглядел капитан Румб.
– Никто, значит, и не придерется!.. Мы попросим художника срисовать портрет с Чинче! – веселился Гвоздик. – Они с капитаном одного роста. Надо только будет пририсовать усы!
– Я их отращу заранее, настоящие, – пообещал Чинче. Он чувствовал себя именинником. Ведь история капитана Румба доказывала, что знаменитостью может стать человек даже совсем небольшого роста…
– Ох… – вдруг встревожился дядюшка Юферс. – Но как же мы забыли, Дикки… Ведь сокровище принадлежит не только нам, оно общее. Мы не можем забрать коллекцию себе…
– Ничего, – сказал шкипер Джордж. – Забирайте, папаша. А экипаж "Дюка" станет вашими компаньонами. Вместе мы заварим такое дело, что даже в моем родном городе будут ахать и завидовать на всех рынках и причалах. И наконец я смогу послать приличную сумму маме, чтобы она не имела нужды в старости и отдала наконец долг тете Соне…
– А… его величество? – осторожно сказал дядюшка Юферс. – Мы обязаны поделиться и с нуканукцами.
– Но нельзя же разорять коллекцию! – испугался Гвоздик.
Его величество согласился, что разорять такую коллекцию неразумно. Как видите, он действительно был просвещенный монарх и добрый человек. Он разъяснил, что готов получить свою долю от прибылей новой таверны потом. Только пусть капитан Жора даст ему в виде задатка два корабельных фонаря: один для дворца, а другой для школы.
На том и порешили.
Спать улеглись еще не скоро. Разглядывали при свете фонаря пуговицы. Читали выцарапанные на изнанке номера и узнавали по тетради, какая находка откуда.
Нашлись пуговицы адмирала Ансона и капитана Кука, известного корсара Хосе Альвареса по прозвищу Пикадор и командира русского шлюпа "Сокол" Коломенцева. И многих других славных моряков… Но много пуговиц было без номера и без рисунка в тетради. Видимо, Ботончито не успел зарисовать каждую. Ведь в коллекции было не меньше пяти тысяч экспонатов!
– Да, здесь еще придется поломать голову, – солидно сказал Гвоздик. – Может быть, следует обратиться к научной литературе… А ты что вздыхаешь, Макарони?
– Да! – поддержал Гвоздика шкипер Джордж. – Ты, Беппо, снова решил капнуть соленую слезу в кастрюлю общей радости?
Макарони вскинул руки с горестным недоумением:
– Святые силы! Неужели никто на понимает?! Ведь где-то среди этих пуговиц есть и та, что с камзола Джугги Ройбера ! Пускай мы ее не нашли, но она здесь! Значит, над кладом – проклятие Красного Жука! – Беппо вздрогнул, оглянулся. – И это проклятие (тьфу, тьфу, тьфу…) перейдет на нас!
– Если вы думаете, что Макарони во всем плох, так и нет, – заявил шкипер Джордж. – У него есть одно хорошее свойство. При самой сильной бессоннице, если я его слушаю, меня сразу тянет спать… – При этих словах шкипер Джордж решительно завернулся в одеяло и улегся рядом с погасшим костром, закрыв шляпой лицо. Остальные тоже, посмеявшись, начали укладываться. У Гвоздика, правда, от слов Макарони пробежали вдоль позвоночника царапистые холодные шарики, но он храбро сказал, что Беппо совершенно спятил, и тоже лег, положив голову на мягкий дядюшкин живот.
Обратное плавание протекало без приключений. Все, кроме Макарони, деликатного Катикали и молчаливого Кеа-Лумули, живо обсуждали планы на будущее.
После полудня подошли к Нукануке, обогнули скалу у входа в бухту Тагао и…
– Что это! – жалобно и тонко воскликнул шкипер Джордж. А остальные онемели, пораженные страшной и печальной картиной. На плоском берегу, куда вытащили для ремонта "Милого Дюка", лежал обгоревший остов без мачт, с черными провалами в борту и днище…
 
Пятая часть
СЫЩИК НУС
 
1. Большая печаль. —Храбрая речь Гвоздика.– Как быть дальше? – Злоумышленник.
У меня рука не поднимается подробно описывать отчаяние путешественников. Больше всех убивался шкипер Джордж. Он сел на песок у сгоревшей шхуны и всхлипывал, как меленький мамин сын, который впервые пошел гулять один и был побит нехорошими уличными мальчишками. Помощник Сэм Сэмюэльсон подходил несколько раз к своему капитану и осторожно начинал:
– Может быть, я ошибаюсь, но…
– Замолчите, Сэм! – вскрикивал шкипер Джордж. – Вы всегда ошибаетесь! Но почему так непостижимо ошибся я, капитан Седерпауэл?! Зачем я оставил вас командовать ремонтом, зная, какой вы растяпа?.. – Он держал себя за виски, мычал и раскачивался, словно круглая куколка, которую нельзя положить набок. Такой куколкой в "Долбленой тыкве" однажды развлекал окружающих боцман с русского парохода "Генерал-адмирал Апраксин". Куколка была русская, но почему-то с китайским именем – Вань-Кавс-тань…
Не только шкипер Джордж, но и все моряки были в великом огорчении. Папаша Юферс, правда, нерешительно попытался утешить их обещаниями, что когда он издаст свои "Удивительные истории" и с помощью коллекции Ботончито добьется счастья и процветания, у капитана Седерпауэла и его экипажа будет новая шхуна. Его, однако, не слушали!.. Подумаешь, пуговицы! Неужели можно всерьез думать, что жалкие медяшки кому-то принесут богатство?
Папаша Юферс был человек мягкий и быстро поддавался общему настроению. Поэтому вскоре он горевал вместе с остальными. А тут еще Макарони со своим бормотанием о проклятой пуговице добавлял уныния:
– Говорил ведь я, что будет несчастье… Говорил…
Пожалуй, один Гвоздик не впал в отчаяние. Конечно, он тоже был опечален гибелью "Милого Дюка", но не так, чтобы терять голову. Во-первых, он не видел беды, если придется еще пожить на славном острове Нукануке. Во-вторых, он справедливо считал, что если уж отправились на поиски сокровищ, то надо быть готовым к любым приключениям. А приключения – это, как известно, неприятности, о которых интересно вспоминать…
Гвоздик пошептался с королем Катикали, подошел к сидящим у сгоревшего "Дюка" морякам и топнул о песок голой пяткой.
– Как вам не стыдно! Такие взрослые дядьки, а хнычете, как маленькие дети, которых в наказание оставили без компота!
– Не без компота, а без "Милого Дюка", – горько отозвался шкипер Джордж, не переставая раскачиваться. – Две большие разницы…
– Но ведь могло быть еще хуже! – звонко сказал Гвоздик. – Дядя Джордж, если бы вы тогда не прыгнули так удачно в каминную трубу, вы могли бы сейчас находиться в тюрьме "Желтая Молли". А то и подальше, если бы господин премьер сдержал свое обещание! Согласитесь, что здесь все-таки уютнее…
– Да! Но… – попробовал заспорить шкипер Джордж.
– Подождите! Вы могли потонуть во время бури, как потонула "Фигурелла"! А сейчас мы живем и едим кокосы!
– М-м… да. Но…
– Постойте! Мы могли найти вместо клада фигу, а нашли портфель капитана Румба! Пускай Макарони трясется и ноет о проклятье Красного Жука, это пфуги!.. Ну, конечно, на золото можно все купить быстрее: и корабль, и таверну, и много чего… А зато коллекция капитана Румба – это в тыщу раз интереснее! Вот увидите, она принесет нам удачу! Не зря же мы мечтали об этом на Акульей Челюсти!
Гвоздик никогда раньше не говорил перед взрослыми таких длинных речей. Но теперь он чувствовал, что обязан вернуть морякам и дядюшке бодрость духа. И разгорячился:
– Неужели вы не понимаете? Ведь Ботончито оставил нам свое наследство! А этот капитан всегда был удачливым! Значит, и мы будем… Молчи, Макарони, ты хнычешь так противно, будто девчонка, которая боится спать в темной комнате!..
Гвоздик и сам побаивался когда-то спать один в темной комнате, но сейчас позабыл про это.
– Ведь главное, что мы живы, здоровы и все вместе!
Шкипер Джордж покачался еще, встал и отряхнул штаны.