В ночь большого прилива

Бой продолжался с полминуты, не больше. Однако мы все дышали тяжело и прерывисто. Очень неожиданным было нападение, и слишком отвратительным показался враг.
Три разрубленных “мешка” на полу вздрагивали мокрой кожей и шевелили крыльями. Я не мог смотреть на их перекошенные умирающие лица.
– Ну и твари, – сказал я, передергивая плечами.
– Крылатые нежити, – сквозь зубы ответил Валерка. – В старину считали, что это души убитых злодеев. Я думал, они давно вымерли. Откуда они…
Отчаянный крик Василька перебил его:
– Жемчуг!!
По слегка наклонному полу прямо к двери катился светлый шарик. Видимо, налетевшие враги сбили его крыльями.
Почему мы не бросились за жемчужиной? Почему оцепенело смотрели, как она убегает от нас? Бывает так: видишь, как что-то падает, а подхватить не можешь, замираешь…
Лишь когда жемчужина исчезла в дверном проеме, и мы услышали несколько звякающих ударов по ступенькам, оцепенение прошло. Мы бросились на лестницу…
Искали мы долго и отчаянно. На ступеньках, в нишах, на полу первого этажа. Прощупали каждую щель. Когда солнце ушло за горизонт и лучи его, пробивавшиеся в башню, погасли, мы раздули на берегу остатки костра и сделали из веток факелы. Но и огонь не помог.
По правде говоря, мы с Валеркой понимали с самого начала, что не найдем жемчужину. Такой крошечный шарик в громадном каменном колодце с закоулками и щелями… Но Володька и Братик, странно переглядываясь, упрямо обшаривали щели между каменными плитами. Наконец все ветки сгорели.
Мы вышли на воздух.
Над морем горел желтый закат. Мы стояли у якоря и смотрели на это ясное свечение. У Василька и Володьки лица стали смугло-золотистыми и совсем одинаковыми. Одинаково строгими и хмурыми.
– Ну, ничего, – заговорил Валерка. – Не плакать же теперь. Ладно, ребята, все равно что-то было…
“Что-то было, – подумал я. – Но, наверно, ничего уже не будет. Грустная Сказка идет к концу”.
И, словно отвечая мне, Валерка сказал:
– Нам пора.
– Искупаемся напоследок, – попросил я и увидел благодарные глаза Володьки и Братика.
– Но у нас мало времени. Скоро лабиринт исчезнет, – откликнулся Валерка.
– Откуда ты знаешь? – как-то капризно спросил Володька.
– Чувствую. Я же сам его строил.
– Мы только окунемся, – жалобно попросил Братик.
– Давайте, – коротко сказал Валерка.
Он бросил у якоря куртку, Володька швырнул на нее штормовку, и мы побежали к морю.
У самой воды я оглянулся. Закат отражался в стеклах маячного фонаря, и они горели, словно маяк все-таки зажегся.
 
11
Волны были теперь янтарными и стали еще теплее и ласковее. Они будто смыли с меня горечь неудачи. По крайней мере, когда я выбрался на песок, то прежней досады не чувствовал.
Но наступали минуты, о которых я боялся думать.
Я машинально натягивал матроску и думал о странной природе человеческих привязанностей. Ну, кто мне эти двое ребят? Ведь не братья. И даже давними друзьями не назовешь. Что же так связало меня с ними? То, что они из другого мира? Чушь какая! Да если бы они оказались мальчишками с соседней улицы, я был бы самым счастливым на свете! Может быть, дело в том, что мы рисковали друг для друга? Но это бывало со мной и раньше. В кавказском походе мы с приятелем выволокли из ледяного потока двух парней. Ну и что? Теперь только под Новый год открытками обмениваемся. А Валерка и Братик… Почему же сердце останавливается, как подумаю, что сейчас разойдемся?
Если вспомнить, мы и знакомы-то в общей сложности не больше трех дней. А Володька с Васильком – те лишь сегодня увиделись. И вот прикипели друг к другу.
Я посмотрел на них. Братик помогал Володьке застегнуть хитрую пряжку блестящего пояска, и они о чем-то шептались. Быстро и деловито. Они словно не собирались прощаться. Они вели себя как два одноклассника, – которые договариваются завтра пойти в кино.
Может быть, не почувствовали еще до конца, что сейчас расстанутся навсегда? Или не подавали вида?
Они же крепкие ребята…
Валерка тоже смотрел на Василька и Володьку. Я вдруг вспомнил, что сегодня впервые узнал его на стоящее имя.
– Дэни… – тихо сказал я.
Валерка обернулся. У него были ласковые глаза, и он хотел сказать что-то хорошее.
И вдруг он вздрогнул. Поднял голову, будто услыхал далекий сигнал.
– Время убегает.
Мы начали торопливо зашнуровывать кеды.
– Скорее, – нетерпеливо попросил Валерка.
Мы бросили шнуровать и торопливо зашагали к маяку.
– Еще скорее надо, – уже с открытой тревогой сказал Валерка.
Володька и Братик переглянулись.
– Тогда побежим! – предложил Володька, и мы рванули вверх по склону.
Но Володька вдруг ойкнул и ткнулся в траву.
Я подскочил.
– За камень зацепился, – сказал Володька, глядя на свой локоть. – Вот…
Кожа была содрана, по руке текли темные струйки,
Я скинул матроску, зубами рванул нижний шов, с треском отодрал от подола узкую ленту, смутно вспоминая, что однажды так уже было. Начал заматывать Володькину ссадину. Валерка стоял рядом. Я чувствовал, что все жилки звенят у него от страшного нетерпеливого беспокойства. Но что я мог сделать, если у Володьки кровь?
Я затянул узел.
– Бежим!
Володька вскочил и снова сел.
– Нога, – хмуро сказал он. – Кажется, подвернулась.
Я подхватил его на руки. Бежать мы теперь не могли, но я торопился изо всех сил.
Был уже виден вход в лабиринт. Скорее! Скорее же!..
У входа словно размыло края. Скалы как бы растеклись, и щель заплыла, исчезла. Упругий толчок воздуха остановил нас. Качнулась земля, контуры камней и маяка стали размытыми, пространство сдвинулось, и… вместо скал и якоря я увидел каменную насыпь, поросшую редкими кустами, а башня исчезла.
– Что это? – растерянно спросил я.
– Эхо времени. Волна, – как-то устало сказал Валерка и сел на валун, поставив палаш между колен. У него был вид человека, который опоздал на последний пароход и знает, что сейчас торопиться бесполезно.
Я опустил Володьку, и он довольно прочно встал на больную ногу.
А Василек… Он глянул на Володьку, потом подошел к брату, сел на корточки, положил подбородок на Валеркино колено.
– Ну, ты чего, Дэни, – сказал он ласково и немного виновато. – Ты не горюй, у нас же есть лодка. Корабль без тебя не уйдет. При хорошем ветре мы доберемся до Гавани за трое суток. А там переход…
В первый момент я обрадовался: значит, ничего страшного не случилось! Но тут же чуть не взвыл от отчаянья:
– В Гавани же нет лабиринта! Значит, я в таком виде явлюсь домой?
Братик тихонько засмеялся:
– Да нет, это обратный переход. Там все просто.
Я облегченно вздохнул. А Володька заметил:
– Я бы на твоем месте только радовался, если бы таким вернулся. По крайней мере сам на себя похож.
– Ага, – сказал я. – И Августа Кузьминична тоже бы радовалась. Подумать только: зав. литературной частью в матроске и шортиках…
– А чем плохо? У вас же детский театр. По-моему, директорша была бы довольна.
– А Варя? – спросил я. – Она тоже была бы довольна?
Володька подумал и не без ехидства заметил, что с Варей, конечно, сложнее.
Мы уже шутили. А что? Выход был найден, расставанье отодвинулось на несколько дней, и эти дни обещали новые приключения. Конечно, будет очень трудно в открытом море на маленькой лодке, но зато мы вместе!
– Дэни, ну ты чего молчишь? – опять обратился к брату Василек. – Мы напечем ракушек для провизии. Для пресной воды есть горшок. Если понемножку пить, то хватит. Да мы с тобой можем и морскую…
– Я тоже могу… – вставил Володька.
Штурман Дэн шевельнулся и отложил палаш.
– Вы разве не понимаете? – спросил он угрюмо. – Откуда здесь лодка? Вы не знаете, что такое эхо времени?
Мы с Володькой не знали. Братик, видимо, тоже. И ответом Валерке было наше испуганное молчание.
– Нас волна от лабиринта закинула неизвестно куда, – сказал Валерка. – На тысячи лет назад или вперед. Смотрите, нет ни якоря, ни маяка. Даже скалы другие…