Коллекция страхов прет-а-порте
* * *В допросе на самом деле ничего особо страшного не оказалось. Ну, кабинет администратора. Ну, двое милиционеров – один почему-то в форме, а второй – в мятом гражданском костюмчике. Марат, правда, тоже пытался приладиться – все кричал, что она несовершеннолетняя и потому он, ее менеджер, обязательно должен присутствовать при разговоре.
Но, как ни кипятился менеджер, а присутствовать ему не позволили. Леру изгнание Марата совсем не огорчило. И так придется отвечать на вопросы милицейских с оглядкой – это она еще с раннего детства запомнила, когда папаня разглагольствовал: «Болтаешь с ментами – всегда фильтруй базар». Поэтому хорошо, что хотя бы на менеджера ей оглядываться не придется.
Впрочем, фильтровать особо ничего и не пришлось – никаких «скользких» вопросов менты не задавали. Спросили про Надьку, откуда она на показе взялась, – Лера все, как есть, и рассказала. Спросили, когда в последний раз Соньку видела и что делала весь сегодняшний вечер – она ответила. И менты, как узнали, что из гримерки она вообще не отлучалась и свидетелей тому несть числа, так сразу скисли. Рожи, правда, строили суровые и обещали, что обязательно еще вызовут – но сказали, что можно ехать домой, а показ, конечно, отменяется.
– Можно, я останусь? – попросила Лера.
– Зачем? – тут же насторожился один из сыщиков.
– Надю хочу дождаться, – пожала плечами Лера. – Она ведь моя подруга.
– Хороша подруга – второй раз в жизни видитесь, – буркнул сыщик. Впрочем, остаться разрешил. Велел только под ногами не путаться и в зал, где прием идет, не ходить – чтобы слухи не распускались.
– А что, народ не знает, что ли?.. – опешила Лера.
– А зачем им знать? – удивился мент. – Чего людей-то зря волновать?
– А показ тогда как? – не поняла Лера.
– Дался вам этот показ… – буркнул мент. И пояснил: – Мы только что его отменили. По техническим причинам. Все, Летягина, идите.
…В гримерку, где по-прежнему шушукались коллеги по подиуму, Лера не пошла: ну их, этих девчонок, охота была слушать, как они причитают. Явно же: ничего нового не разведаешь, один писк. Нужно по-тихому Надьку дождаться – и прочь отсюда. Переодеться только придется, прежде чем сматываться: платье-то, во-первых, вечернее, с открытой спиной, а во-вторых, не ее, а «показное».
Лера, осторожно ступая, подгребла к двери «служебного помещения» – куда Надьку увели. Приложила ухо – слов не слышно, но женский голосок, явно Надюхин, пробивается. Значит, подружку еще терзают. Схорониться бы где – чтобы и вход в служебное помещение видеть, и милицейским глаза не мозолить… Она быстро оглядела коридор – и тут же нашла убежище: узкая, в четвертушку обычного объема, дверца – а за ней типа кладовки, две швабры стоят и ведро пустое.
Лера проскользнула в комнатуху, перевернула ведро – это будет стул, а на платье вечернее – плевать, оно все равно не ее, а спонсорское. И прикрыла за собой дверь – оставила только щелку под один глаз, чтобы коридор видеть.
Ф-фу, никогда бы не подумала, что ей будет так хорошо – в крошечной, двухметровой комнатке. Пусть тут душно, пусть грязно – зато наконец-то она одна! И никаких ментов, и никакого Марата, и никакой мертвой Соньки с ее ужасной улыбкой…
Лера устало, будто возраст уже пенсионный, опустилась на ведро, откинулась на стену, полуприкрыла глаза… Ну, блин! Вот сегодня денек!
И в голову тут же полезли всякие странные мысли. Что удивительно, не про убийство – вдруг неожиданно школа вспомнилась. Сегодняшний урок по физике. Учителю, Мих-Ванычу, видно, было лень про всяких Бойлей-Мариоттов разглагольствовать – в философию ударился. Встал у доски в позе оратора и ну вещать: «Цифры и формулы, ребята, – это такая мелочь. Знаете, кто больше всего формул помнит? Клиенты психбольниц. А для жизни совсем другое важно. Знаете – что?»
Лера, чтоб поддержать беседу, выкрикнула:
– Деньги! Для жизни – деньги важней всего!
Однокласснички заржали, а учитель пожал плечами:
– Ну, а чтобы много денег заработать, – что нужно?
– Мужа богатого, – немедленно встряла толстая Нинка. (Как с такой фигурой можно вообще на мужа надеяться – тем более на богатого?!)
– Не в ту вы, девочки, плоскость пошли, – поморщился физик. – Чтоб в жизни преуспеть, нужно в первую очередь уметь анализировать. Сопоставлять факты и делать из них правильные выводы. Тогда и карьера у вас состоится, и деньги будут. Понятно я объясняю, Лерочка?
Лера тогда буркнула, что понятно, хотя поняла мало. Но сейчас, после убийства, решила, и правда надо все проанализировать. Хвала, как говорится, школе. Добросовестно сопоставила факты – и легко сделала целых два вывода.
Оба они оказались совершенно неутешительными.
Во-первых, поняла, что она сама – жестокосердная (это ее мамочка такому словечку научила). Потому что Сонькина смерть ее всего лишь ошеломила. Шокировала. Озадачила… Но чтобы, как полагается, реветь и волосы на себе рвать – на тему, что, мол, как мне жаль… какая утрата… Ни малейшего желания не возникло. Более того, даже злорадная мыслишка мелькнула: «Доигралась ты, Сонька. Донаглелась. А ведь я тебя предупреждала…»
Хотя, конечно, когда подруга улыбается холодной, мертвой улыбкой – это по-настоящему страшно.
Ну а второй Лерин вывод касался Нади. «До чего ж глупо-то получилось! – думала Лера. – Я ее на показ позвала для чего? Повыделываться, если уж честно. Показать, в каком мы классном мире живем – икра, шампанское, вечерние платья. А вышло что? Вместо праздника – Надька нашла Сонькин труп. А потом еще и Марат на нее наорал. Теперь еще хуже, менты ее мучают – вон, куда уже дольше, чем меня…»
…По коридору застучали чьи-то шаги. Лера тут же расширила свою дверь-щелочку, выглянула – и увидела: шествует незнакомый, явно не из их модельного мира, парень. По виду – типичный оперативник. В смысле, такой точно, как их в сериалах показывают: молодой, в джинсах, с суровым лицом и колким взглядом. Только ведет себя странно – будто боится кого-то. Настороженный, то и дело оглядывается. Лера дверью случайно скрипнула – так он тут же вскинулся, замер, глаза заметались. Нет, пожалуй, товарищ – совсем не мент. Но кто тогда? И что здесь делает?
Лера начала лихорадочно соображать, как поступить – может, нужно выбежать из убежища и мчаться к настоящим милиционерам, рассказывать о подозрительном типе?.. Но дверь в «служебное помещение» вдруг отворилась и оттуда не вышла – вывалилась Надька. И тут же угодила в объятия к непонятному красавчику: тот подхватил ее бережно, будто какое сокровище. А Надька, нет бы вырываться, – сомлела, обхватила его и чуть ли не на плече рыдать настроилась… Вот это дела!
Лера пулей выскочила из своей конурки и со всех ног, насколько высокие каблуки позволяли, бросилась к странной парочке. Надька подняла на цокот шпилек понурую головушку – и, вместо того чтобы радоваться, что подруга ее дождалась, вдруг скривилась. Впрочем, быстро взяла себя в руки, недовольную гримасу погасила и что-то шепнула своему спутнику. Тот немедленно воззрился на Леру – ох, красив, до чего же красив!!! Ну, надо ковать, пока пялится.
– Наденька! – воскликнула Лера. – К тебе что – уже конвой вызвали?!
– Почти, – буркнула Надюха.
– Завидую, – ухмыльнулась Летягина. – Конвоир у тебя хорошенький. Познакомишь?
Надя, явно без большой охоты, представила:
– Лера Летягина. Дима Полуянов.
– О, да вы накоротке! Быстро! – восхитилась Лера.
– Дима Полуянов – мой друг. Друг детства, – слабо улыбнулась библиотекарша. – И он не конвоир, а журналист. Корреспондент газеты «Молодежные вести».
– Вот как? Журналист? А я вас за мента приняла… – ответила Лера. И тут же ввернула комплимент: – За симпатичного мента. Типа, из «Улиц разбитых фонарей».
Комплимент попал точно в десяточку – журналист просиял и тут же потянулся целовать Лерину ручку. Галантно проворковал:
– Рад познакомиться, Лера… – И очень к месту ввернул: – А я вас узнал. Ведь это вы – рекламное лицо парфюмерного концерна «Юлиана»?