Похищенная любовь
– Ты его по-прежнему любишь?
– Не знаю. Мне кажется, все это осталось в другой жизни. Давно-давно. Если я встречу его когда-нибудь, он меня вряд ли простит. Он уже забыл меня, наверное, даже женился. В России так много красивых славных девушек, а Юрий такой видный, обаятельный, спокойный. Любая сочтет за счастье иметь такого мужа!
– О, ты его ценишь! – вздохнул Рене. – Он тебя обязательно простит. Если любит, конечно.
– Я редко вспоминаю о нем, – вздохнула Лариса, говоря неправду. – Гораздо больше меня волнует Шуршин.
– По-твоему, он жив?
– Скорее всего. Он всегда выберется сухим из воды.
– Ты не хочешь ему отомстить? – глаза Рене загорелись злыми огоньками, в нем мгновенно проснулся охотничий азарт.
– Чтобы и у меня была моя собственная вендетта? А ты мне поможешь?
– Конечно!
– Тебе мало своей войны?
– Ну, с твоим Шуршиным мы расправились бы без особых хлопот!
– Честно говоря, я хотела бы побыстрее забыть о нем. Месть – это блюдо, которое подается к столу холодным, говорила героиня одного из фильмов.
– Она была сицилийкой, – усмехнулся Рене. – Это их выражение.
– Я хоть и не сицилийка, но тоже люблю свободу, – сказала Лариса, пристально посмотрев в глаза Рене. – А Жан сказал мне, что я узница этого замка. Это правда?
– Разве ты сидишь в темнице и тебя охраняет стража?
– Рене, ты прекрасно понимаешь, о чем я спрашиваю. Могу ли я свободно уехать с острова?
– А как ты считаешь, кто я в этом замке? – вместо ответа спросил Рене.
– Сын хозяина.
– Ты тоже поняла, что я имел в виду. Можно ли назвать пленником дерево, всю жизнь простоявшее на одном месте? Пленник ли мой отец, не покидающий остров уже десять лет?
– То дерево, как и твой отец, находятся на родной земле, – заметила Лариса, но про себя подумала с тоской: «А кто заставлял меня бежать из России?»
– Ты находишься на территории Франции. Если ты покинешь остров Сен-Кам, что с тобой будет? В свою виллу ты не вернешься, мужа вряд ли отыщешь. Там ты тоже сидела безвылазно в доме, и, кроме прислуги, никого не видела. Здесь и воздух лучше, и дом просторней, и общество разнообразнее. Мне кажется, ты выиграла от такой перемены.
– Да, воздух здесь чище, – с трудом улыбнулась Лариса. – И небо синее, и море теплее. Налей мне еще вина.
Она решила, что не следует напрасно терзать Рене расспросами, ставя его в неловкое положение. Он прекрасно понимал, что она права, но упрямо не хотел признавать, что ее противозаконно удерживают на острове. Все дело в Филиппе Карно, решила девушка. Здесь против его воли никто и пикнуть не смеет, и даже Рене, сколь бы сильно он ни любил русскую пленницу, беспрекословно выполнит приказ отца, даже если тот потребует смерти Ларисы. Значит, нужно узнать, какова же воля Филиппа Карно.
– Наши партнеры, – Филипп Карно кивнул на трубку телефона сотовой связи, – проявляют беспокойство. Им кажется опасной активность полиции. Похоже, ищейки мечтают поймать крупную рыбу, которая плавает у них под носом. Однако нам не стоит уподобляться камбале, которая притаилась на дне и мечтает, чтобы ее не заметили. Пора самим нанести удар и выяснить, где и когда будут заброшены сети. Надеюсь, вы понимаете, – Карно-отец посмотрел на сыновей суровым взглядом, в котором были скрыты любовь и тревога, – насколько опасный оборот может принять дело? Риск всегда существует, вне зависимости от того, насколько тщательно все продумано. Надо надеяться, что похищение дочери миллионера с целью выкупа будет выглядеть вполне правдоподобно.
– Отец, но как нам удастся заманить ее в ловушку? – спросил Жан.
– Не беспокойся, сынок, мы не поскупились и щедро разбросали приманку. – Филипп Карно улыбнулся. – Она где-нибудь да попадется. Ваша задача – доставить груз по назначению. Ночью обещали облачную погоду и дождь, что нам только на руку. Отплываете после обеда с таким расчетом, чтобы прибыть на условленное место в десять вечера. До рассвета вы должны управиться.
– Не беспокойся, отец, мы все сделаем. – Рене повернулся к брату: – Правда, Жан?
– Не сомневайся, отец, – Жан бросил в сторону Рене презрительный взгляд, – пока еще есть кому решить сложную задачку. Девчонка получит свое.
– Удачи вам, дети мои, – Карно-старший подошел и обнял сыновей.
«Стоящие ребята, – думал Филипп, – вот только Жан излишне горяч. Иное дело – Франсуа».
Когда сыновья удалились, он прошел в дальний конец комнаты, включил лампу на рабочем столе, неторопливо нашел в связке нужный ключ и отпер секретер ручной работы.
– Франсуа, – с любовью повторил он, глядя на фотографию, где был снят вместе с сыном на крыше замка. – Мой первенец, мой самый любимый. Самый умный, способный… Проклятые Морсини! Закончится ли когда-нибудь эта бесконечная война?
Филипп никогда и никому не признавался, что он смертельно устал. Не для того дал он образование своим сыновьям, чтобы они заперлись в стенах замка и лишь изредка, крадучись, пробирались на материк. Проклятая жизнь, проклятые деньги! Он потерял жену, двух детей, а что его ждет впереди? Вечная борьба с Морсини!
Как две сверхдержавы они стояли друг против друга и их спасало только одно: что они были слишком сильны. Победа одних означала смерть других.
За Карно стояли наркодельцы, за Морсини – обширные связи в высших политических кругах.
Повышенный интерес полиции очень беспокоил Филиппа Карно. Он подозревал, что вся эта возня началась с подачи Берне Морсини. Он вполне допускал, что противник решился нанести ему смертельный удар, чтобы раз и навсегда покончить с его бизнесом. Если Карно лишится основного источника доходов, дни его будут сочтены. Нет, нельзя рисковать. Девчонка должна все рассказать, и они заставят ее говорить! И проследят всю цепочку до конца.
Карно-старший поднялся со стула и тяжелой походкой направился к секретеру, чтобы спрятать фотографии обратно. Над секретером висела старинная картина итальянского мастера. Девушка с распущенными волосами мчалась на белом жеребце навстречу восходящему солнцу.
Карно в который раз вглядывался в лицо девушки. Юная, легкая, она была для него символом свободы. Казалось, ее полет, ее порыв невозможно остановить. Или она просто напоминала ему о детских мечтах? Он хотел стать летчиком, его неудержимо влекла воздушная стихия. Когда-то он думал, что ему не повезло из-за ранней смерти отца. Филиппу еще не было и двадцати, а он вынужден был взвалить на себя тяжелые и опасные обязанности. Одно время он еще подумывал, не купить ли ему вертолет, но решил не привлекать внимание к замку. Достаточно того, что они имели самую скоростную яхту на всем побережье.
Юность всегда прекрасна. Карно еще раз посмотрел на наездницу и что-то неожиданно знакомое уловил в ее лице. Странно, но раньше он в ней никакого сходства ни с кем не замечал. Кого она ему напоминает? Невероятно! Черты лица очень похожи на лицо русской… Ларисы Чарской. Красива, очень красива. Слишком красива, чтобы молодой мужчина мог устоять перед ее чарами. Филипп понимал страсть сына: девушка действительно была хороша. Карно-старшего беспокоило другое: он чувствовал в ней несвойственную изящным пустышкам внутреннюю силу. Вряд ли ее можно превратить в покорную рабыню, пытаясь запугивать и принуждать. Говорят, будто из русских получаются самые преданные жены. Правда, при одном существенном «но»: женщина должна любить своего мужа, вот тогда она за ним готова последовать куда угодно! Карно внезапно сам оценил мудрость своего спонтанного решения, высказанного Рене: или Лариса полюбит его и станет самой лучшей женой, или от нее придется избавиться. Третьего не дано.
Кровавая летопись их клана пестрела примерами коварства и женского двуличия. Однако справедливости ради Филипп должен был признать, что там же хранилось и немало примеров удивительного самопожертвования. Красивая женщина подобна острому кинжалу: если не умеешь с ним обращаться – порежешься! Филипп не мог позволить ни себе, ни своим сыновьям роскошь плохо владеть оружием…