Не было бы счастья

Девочка не стала дожидаться, пока он освободит ее рабочее место, а первой полезла вперед. Куда же деться-то от всего этого? Еще раз мягко вплыв грудками куда-то в район солнечного сплетения адвоката Кочеткова, девочка с преданной улыбкой заглянула ему в глаза. Он свирепо оскалился в ответ, предчувствуя, что сейчас треснет ее по загривку.
— До свидания, Илья Михайлович.
— До новых встреч, — прошипел он, направляясь к выходу.
И не станет он звонить никакой Рите! Будь это хоть сто раз срочно! Не сейчас, не сегодня, и плевать даже на работу. Он не может говорить с ней, его просто трясет от бешенства!
За спиной надрывались телефоны, суетились какие-то люди, шла полным ходом корпоративная жизнь, а Илья Кочетков на глазах превращался в неврастеника да еще и с ярко выраженными признаками маразма.
Пока он что-то бормотал себе под нос, продвигаясь к дверям сквозь толпу, девочка за стойкой ресепшен растерянно махала руками. Потом она все-таки догадалась заорать во весь голос:
— Илья Михалыч!
Его едва не перекосило от отчаяния. Можно было трусливо сыграть в игру «ничего не вижу, ничего не слышу», но он все-таки обернулся, покоряясь судьбе. Видимо, уйти из офиса сегодня не получится. И тихий вечер в кругу семьи можно смело отменять, и ночку за увлекательным чтением документов тоже провести не удастся. Скорее всего, он заснет прямо на пороге своего дома, измотанный бесконечными пинками сегодняшнего дня.
Пронзительная жалость к себе встала комком в горле.
Черт возьми, да что происходит в самом-то деле?! Никогда он не был нытиком и на мелочи, выбивающие других из колеи, смотрел свысока.
Досмотрелся до рези в глазах.
Илья пошел назад к стойке, прикидывая, не записаться ли на прием к психотерапевту. Кажется, у его состояния даже научное название имеется. Кризис среднего возраста, вот как. Не он первый, не он последний.
— Ну что? Что вы орете?
— Так вы чуть не ушли! А вас к телефону!
— Ну и плевать! Пусть на мобильный звонят! Вас что, с улицы сюда взяли, что ли? Вы что, не можете нормально ответить на звонок?
Илья начисто забыл, что сотовый остался в джипе, и в праведном гневе готов был уволить девицу к чертям собачьим. Хорошо, что у него прав таких не было.
Девица же пребывала в глубокой прострации и, кажется, собиралась сию минуту зарыдать. Как в замедленной съемке перед Ильей застыли ее вытаращенные глаза, в которых блестело слезное море.
— Стоп! Только не ревите! Извините меня, я был не прав, только не надо истерик. Это Катерина опять звонит?
— Не-нет, — икнула она, — это Маргарита. Королева Марго, вот как звали в компании Риту. Почему-то Илья сейчас вспомнил об этом, снова испытав приступ удушливой злобы. Какого хрена ей надо, этой королеве?!
— Алло! — хватая трубку, выкрикнул он.
— Илюша, — счастливо выдохнули на том конце провода, — Илюша, я так соскучилась! Я не могу больше.
Он сглотнул, косясь на девчонку, которая вроде бы пришла в себя и теперь с любопытством прислушивалась к разговору.
— Маргарита Андреевна, я сейчас не могу говорить. Спешу очень. Я вам перезвоню завтра.
Кажется, ему удалось выговорить все это без особой ненависти в голосе. Хотя Риту в тот момент он ненавидел безмерно. И еще вспомнилась дорогая потеря в виде джипа, бумажника и сотового телефона. Чертова баба!
— Илюша, ты не можешь так со мной поступить! Я тебя люблю, я хочу быть с тобой, только с тобой. Иначе я не знаю, что я сделаю!.. Я отравлюсь!
— Дура! — вырвалось у Ильи.
Девчонка за стойкой, побледнев от такой откровенности, едва не свалилась в обморок. Она, как все особы женского пола в компании, тоже считала Риту дурой, но вслух об этом было не принято распространяться. Кочетков оказался смелей остальных.
— Маргарита Андреевна, успокойтесь, пожалуйста, — ровным голосом произнес Илья, не понимая, зачем вообще продолжает этот дикий разговор, да еще в присутствии посторонних, — я перезвоню вам через час, когда приеду домой.
Он обязательно перезвонит и скажет все, что о ней думает.
— Я уволюсь! — трагически воскликнули в трубке. — Я не могу быть рядом с тобой и не иметь возможности тебя целовать! Из-за тебя рухнет вся моя карьера!
Он навалился грудью на стол и прошипел:
— Вам решать, Маргарита Андреевна. Вы — девочка взрослая, сами думайте, что вам делать. Всего хорошего.
Рита зачарованно слушала гудки и улыбалась. Пожалуй, последние фразы она озвучила напрасно. Слишком много пафоса, и Кочетков, конечно же, понял, что никакой страстью здесь и не пахнет. Перегнула немножко. Ну что ж, и на старуху бывает проруха. Зато повеселилась всласть и дело завершила полностью.
* * *
Он напьется, вот что он сделает. Как это раньше ему в голову не пришло? Какая замечательная идея — напиться! И не надо будет думать, анализировать, отвечать за свои поступки, смотреть в глаза сыну, выслушивать причитания матери. Напьется и переночует где-нибудь в гостинице.
А завтра все повторится сначала, все будет так же.
Ну, будет, так будет. Илья решительно направился к таксофону и заказал машину на двенадцать ночи к кафе «Оракул». Оно было ближе остальных, двадцать минут в пробках, и он уже сидит за столиком в компании бутылки. Отлично. Все идет по плану, господа, Илья Кочетков выполняет задуманное с точностью до миллиметра. Вернее, до грамма. Свою норму он знает и до двенадцати нуль-нуль обязательно ее примет.
Он предусмотрительно попросил официанта дать знать, когда стукнет полночь. Тот пообещал и принес вторую бутылку. Джин был противный, теплый, но Илья пил его с мазохистским каким-то наслаждением, будто решив окончательно испортить этот день еще и дрянной выпивкой. Ну да, только этого не доставало для полноты картины.
Жаль, что кроме мерзости во рту джин ничего не дал. И не взял, все ненужные мысли оставив при Илье. И хочешь, не хочешь, — приходилось их думать. Они били поддых, эти ненужные мысли, противно скрипели на зубах, словно песок, и не было никакой возможности избавиться от них. Разве что придумать другие — нужные. О работе, например. Но почему-то стоило только сконцентрироваться, вспомнить детали, наметить дела, как снова в голову врывался бумеранг смутных воспоминаний и бессмысленных вопросов.
Напиться не удалось. Сознание было ясным, черт бы его побрал тридцать три раза! Только штормило изрядно, когда Илья выходил из кафе. А быть может, это просто был ночной летний ветер.
— Куда едем? — осведомился таксист, незаметно поморщившись от перегара.
Вопрос привел Илью в замешательство. Ау, трезвый ум и ясная память, где вы?
— Домой, наверное, — сосредоточенно нахмурился Кочетков.
Таксист попросил уточнить адрес.
— Э… Такой оранжевый забор. Сосны на участке.
Приметы явно не устраивали водителя, и он настойчиво потребовал развернутого описания дороги. Илья кивнул, как же это он сам не догадался? Надо просто показать, как ехать. Это мы легко, это нам раз плюнуть.
Адвокат Илья Кочетков стал перебираться с заднего сидения, намереваясь устроиться поближе к шоферу, чтобы руководить процессом. Перелезал он долго, пыхтя и чертыхаясь. Водитель тоже чертыхался, но мысленно, все-таки незадачливый пьянчужка имел карточку постоянного клиента, стало быть, придется терпеть его выкрутасы.
Наконец Илья очутился впереди, уткнувшись носом в панель.
— Пристегнитесь, — посоветовал таксист.
— Не-а, — смело отмахнулся Илья, — я седня с самой мадам Шумахер гонял, так что мне ничего уже не страшно.
— Зато мне страшно, — пробормотал тот.
Илья, вдруг проникаясь жалостью к водителю, принялся его утешать и уговаривать ничего не бояться, ведь «я рядом!» и ехать всего ничего «сначала прямо, потом опять прямо, у моста свернуть, потом скажу в какую сторону». Бедолага шофер все же тронулся с места, одной рукой придерживая пассажира за плечо, чтобы тот не рухнул ему на колени.
— Я, между прочим, очень счастливый человек! — официальным тоном доложил Илья Михалыч.