Земные пути
Глава третья
Святыня двенадцати дружин
Держа меч перед собой, словно букет опасных цветов, Ист пробирался городскими улицами. Даже здесь он издали чуял запах горячего угля и окалины, но прошёл уже чуть не полгорода, а ни одной кузницы на его пути не встретилось. Лишь потом он понял свою ошибку: на самом деле огненные мастерские стояли далеко за стенами возле реки, а запах казался столь силён просто потому, что здесь была не одна кузня, а целая слобода. Если род дер Настов отнёс огненное производство подальше от замка, опасаясь за чистоту магии, то в городе просто-напросто боялись пожара.
Ист беспрепятственно выбрался за ворота. Правда, для этого пришлось отвести глаза страже; воины могли заинтересоваться необычной ношей путника, но с такой простой задачей Ист справился даже здесь.
Среди мастерских Ист выбрал самую захудалую: навес, с трёх сторон прикрытый обмазанными глиной стенами, а спереди открытый на всеобщее обозрение. Позади кузницы скрывалась хибарка, где, вероятно, и жил мастер.
Ист подошёл и, протянув искалеченный меч, произнёс:
– Мне надо поправить эту вещь.
Кузнец провёл заскорузлым пальцем по изогнутому металлу, присвистнул.
– Кто же это его так?
– Сам, – коротко ответил Ист.
– Клинок, если его перекалить, может обломиться при ударе, а если закалка слаба, то при хорошем противнике меч может быть перерублен. А вот чем можно сделать такое? Это не крица, с которой при проковке отслаиваются пластины.
– Я в этом не понимаю, добрый человек. Я всего лишь хотел починить этот меч.
Мастер покачал головой.
– За такую работу я не возьмусь. И никто не возьмётся. Сам посуди, как можно сварить такие тонкие полоски?
– Я хотел бы попытаться сделать это сам.
Кузнец оглядел невысокую фигурку Иста, его не подходящий к работе наряд, задержался взглядом на чистых руках. Потом пожал бугристыми плечами:
– Что ж, баринок, попробуй. Любопытно будет поглядеть.
Ист сунул железный веер в горн, нажал ногой на мех, как только что подсмотрел в соседней кузнице. Сквозь гудение огня он чувствовал, как накаляется древний металл, и знал, что остатки чужого волшебства подскажут ему, когда меч надо будет вытащить на наковальню.
Кузнец исчез в доме, но вскоре появился вместе с древним стариком, должно быть, собственным отцом. Молотобоец – молодой румяный парень – стоял, прислонившись к стене, и явно не собирался помогать.
Ист выхватил меч из огня, кинул на наковальню. Светящиеся лепестки диковинного цветка торчали во все стороны. Ласкающим движением молота Ист заставил полосы сойтись вместе, а потом резко ударил. Кузнец презрительно оттопырил губу, а вот в глазах молотобойца мелькнуло удивление. Он-то знал, сколько весит его молот и каково это – орудовать им одной рукой.
Ист размеренно бил по светящейся полосе. Как и древнего умельца, его меньше всего занимало, то ли он делает и можно ли вытворять с железом такое. Он ковал оружие, которым будет карать врага, посмевшего украсть у него Роксалану. Сыпались искры, размеренно громыхал молот, и под его беспорядочными ударами мечу возвращалась изначальная форма: хищно изогнутая, мечтающая погрузиться в человеческую плоть и отведать живой крови.
Уловив момент, который подсказал сам меч, Ист бросил молот и погрузил завизжавшее лезвие в бочку с уксусом. Взметнулся кислый пар. Ист перехватил меч за ещё горячую рукоять, взмахнул им в воздухе, примеряясь к руке. Меч был хорош. С таким не страшно выходить хоть против самого дер Наста.
Оглянувшись, Ист натолкнулся на дикий взгляд кузнеца. Стоящий рядом старик дрожащей рукой отгонял злые чары. В следующее мгновение кузнец с голыми руками кинулся на Иста.
Когда-то Хийси ради забавы и выучки заставлял подрастающего Иста схватываться врукопашную с парой медведей. Правда, сейчас правая рука оказалась занята, в ней был меч, но Ист обошёлся и так. Крутанув, отправил кузнеца в угол, а следом швырнул насевшего сзади молотобойца.
– Вы что, мужики, сдурели?
– Твоя взяла, паскуда! – просипел кузнец ушибленным горлом. – Чего стал? Зови своих подручных.
– Дедушка, – повернулся Ист к старику. – Хоть ты-то объясни, что они взбеленились?
Старик молча приблизился, топорща седые брови, взглянул в лицо Исту.
– Ты что же, действительно не знаешь, что у тебя в руках?
– Нет, откуда знать, мне он недавно достался.
– Так не стой с ним на виду, – прошамкал старик. – Пройдёт мимо кто из служителей – и тебе конец, и нам заодно.
– Каких служителей, отец, объясни толком?
– Да ты что, вчера из леса вышел? – пророчески хохотнул молотобоец, потирая ушибленное плечо.
– Хочешь говорить – пошли в дом, – предложил старик и, не ожидая согласия, направился к дверям.
История, услышанная Истом, немногим отличалась от тех сказок, что вечерами рассказывали на кухнях всего мира. Хотя одно отличие всё же было: достаточно выйти на улицу и поворотить лицо к восходу, как увидишь червонные купола храма Гунгурда – бога-воителя, водившего в бой двенадцать дружин и сражавшегося враз двенадцатью мечами.
Двенадцать чернёных мечей хранились на алтаре из лилового чароита в глубине храма. Двенадцать жрецов охраняли их день и ночь, не подпуская близко непосвящённых. Так повелось издревна, и ничто не могло изменить раз установленный порядок. И всё же порядок был нарушен. Явившись утром, верховный жрец нашёл храм без охраны, а на алтаре недоставало одного меча. Схваченные служители повинились перед смертью, что были совращены женщиной небывалой красоты и каждый из них покинул в эту ночь храм, ожидая встречи с искусительницей и понадеявшись на остальных.
Однако вместо сладостного свидания, все они проблуждали ночь под дождём, а утром были схвачены и приведены к ответу. Отступников казнили, и с тех пор охрана святилища была поручена жрецам, не способным откликнуться на женские призывы. Алтарь Гунгурда охраняли воины, оскоплённые особо изуверским способом: они сохраняли свою мужскую природу и даже могли бы иметь детей, если бы нож хирурга не запретил им навеки плотское соитие.
Город и вся страна искали дерзкую похитительницу, немало красоток нашли свой конец в подвалах храма, но меч так и не отыскался, на алтаре осталось лишь одиннадцать клинков, помнивших руку бога.
И вот теперь трое рассказчиков дружно утверждали, что в руках Иста находится пропавшая святыня либо же один из оставшихся в храме мечей. Этому Ист легко поверил, поскольку чувствовал небывалую магию меча. Смутило его другое. Таинственная женщина, совратившая разом двенадцать адептов бога-воителя. Это не могла быть Роксалана! Она не способна на такое. И, кроме того, в таком случае меч, добытый столь скверными трудами, не валялся бы в подвале среди всякого хлама. Всё это Ист, горячась и перебивая сам себя, высказал вслух, впрочем, благоразумно не называя имён. Ответом ему были недоумённые взгляды и смешок молотобойца.
– Никто и не говорит, что это совершила твоя девушка, – пояснил кузнец. – Та история давняя, ей уже чуть не пятьсот лет. Столько не живут даже сильные маги, во всяком случае, если на них нет особого проклятия или благословения богов. Я говорю другое: меч был потерян, а теперь он нашёлся. И это не принесёт радости никому, кроме жрецов.
– Я не собираюсь отдавать его жрецам, – заявил Ист. – Я нашёл его, починил и оставлю себе.
В глазах кузнеца полыхнул ужас страшной догадки, и молчавший старик, очевидно, подумал о том же самом, потому что спросил перехваченным голосом:
– Кто ты?
– Я простой человек.
– Простому человеку не под силу держать этот меч и тем более починить его. Если ты рассказал правду, то уходи как можно скорее. Беги из города и страны и никому не показывай меча. Слуги и глаза Гунгурда могут оказаться где угодно. А если ты сам Гунгурд, то… – Старик безнадёжно махнул рукой и опустил голову.
– Мы люди мастеровые, проклятые всеми богами, – ни к кому не обращаясь, произнёс кузнец, – и нам не за что любить богов.