Подруга Ника

— Отличная идея, — ответил Ник. Согласие было словно порыв теплого ветра. Его жаркий взгляд скользнул по ее телу, по пышной груди, тонкой талии, округлым бедрам. Билли вздрогнула. В этой массе атласа она оказалась куда более уязвимой, чем думала раньше. И сейчас ей жутко не хватало джинсов и рабочих сапог.
— Никак она и тебя впряжет в работу, — улыбнулась Марта, вновь сосредоточившись на атласной кайме по краю фаты.
— Я не прочь. — Судя по крепким, натруженным рукам Ника, он говорил правду. Заметив его озорную улыбку. Билли окончательно разозлилась.
Никто никогда не смотрел на нее так, как Ник. Его взгляд выводил ее из себя. Нервировал. И в то же время наполнял новой, незнакомой уверенностью. Билли знала, что может ездить верхом и бросать аркан не хуже любого ковбоя. Но она понятия не имела, что способна вскружить голову мужчине. Или ей просто хочется привлечь внимание Ника?
— И мы побеседуем, — предупредил он.
Великолепно, подумала Билли, для полного счастья не хватает только задушевного разговора с мужчиной, укравшим мое сердце.
В конюшне Ник ощутил душный запах сложенного в тюки сена и сладкий аромат овса. В памяти ожили долгие дни, проведенные в седле… утомительные и счастливые дни, когда мистер Гюнтер просил его в чем-нибудь подсобить Джейку и Билли. Воспоминания казались слишком давними и смутными по сравнению с тем, что он увидел. Билли вышла из денника, ведя за собой холеную гнедую лошадь.
Хотя Билли и пыталась скрыть сей факт под просторной клетчатой рубашкой, было очевидно, что она женщина до кончиков ногтей. Потертые джинсы облегали ее стройные бедра. Мягкая джинсовая ткань обтягивала длинные ноги, оканчиваясь обтрепанной бахромой над черными поношенными сапогами. В каждом движении Билли сквозила уверенность. Ник не знал, в каком обличье она нравится ему больше — грубая, как работник с фермы, или элегантная, словно нью-йоркская манекенщица.
— Ты когда в последний раз сидел на лошади? — ухмыльнувшись, спросила Билли.
— Еще в школе, по-моему, — ответил Ник, прислонившись к двери денника, на которую повесил свой пиджак. Жара заставила его закатать рукава накрахмаленной белой рубашки. — Когда мы с Джейком участвовали в местном родео. Помнишь? Именно в тот день я понял, что не гожусь для того, чтобы меня валяли в грязи и пинали, словно тряпичную куклу.
На самом деле решающим фактором оказалось желание отца передать ему свой бизнес. Ник и сам мечтал об этом. Но все обернулось не так, как он ожидал.
— А ты предпочитаешь в грязи копаться? — Дразнящая улыбка вспыхнула на губах Билли.
— Копаются другие. А я глава компании, не забыла? — Его усмешка поблекла, вытесненная нахлынувшими воспоминаниями. — Хотя мне всегда нравилось работать с папой.
Ник жалел о том, что лишился такой возможности. Раньше он представлял себе, как они будут трудиться бок о бок в своей строительной компании. Но Том Лэтэм ушел на покой, полностью передав бразды правления сыну. Нику пришлось выкарабкиваться в одиночку. За последние пять лет от его былого воодушевления не осталось и следа. Нику нравилось работать руками, делать что-то самому, получать удовольствие от своего труда. Но, руководя «Лэтэм констракшн», он занимался проблемами управления, выбивал заказы, заключал новые контракты, нанимал персонал. Одна рутина и никакой радости.
— Как папа? — спросила Билли, ее взгляд был полон сочувствия и любопытства.
— Прекрасно. Наслаждается отдыхом. Она кивнула и, повернувшись к лошади, провела рукой по ее широкому крупу.
— Помню, как твой отец болел за тебя на том родео, — сказала она с легкой хрипотцой в голосе. — Кажется, ты упал?
Ник пожал плечами.
— Черт, ну с кем не бывает? Попался злой такой, дикий коняга. Помнится мне, и у Джейка вышло не лучше. А твоему жениху слабо было даже попробовать.
— Настоящему мужчине не обязательно объезжать диких лошадей, чтоб доказать свою храбрость.
— Ах, значит, этим объясняется отсутствие интереса у Шеффера, — усмехнулся Ник.
Билли сухо улыбнулась и надела на лошадь уздечку. При каждом ее движении расстегнутая клетчатая рубаха распахивалась, показывая коротенькую белую маечку. Ткань натягивалась на пышной груди и слегка приподнималась, открывая гладкий, плоский живот, не такой загорелый, как лицо и руки. Ник почувствовал, что у него перехватило дыхание, и виновато опустил глаза. Но Билли даже не заметила. Все ее внимание было поглощено лошадью. Она умела находить общий язык с любым зверьем. Ее отец часто поручал ей выхаживать больных телят, и под ее присмотром они превращались в крупных, сильных животных.
— По-моему, — Ник почесал подбородок, — в то время ковбои тебя очень интересовали. Разве ты не волновалась обо мне? Разве не выбежала на арену, чтобы убедиться, что я в порядке?
Ник вспомнил, как Билли бросилась к нему, лежащему в грязи. Глаза у нее были перепуганными. Смутившись, Ник вскочил на ноги, несмотря на боль в колене, и заковылял к ней, стараясь не хромать.
Теперь ему хотелось, чтобы Билли вновь проявила немного сочувствия. Но зачем? Он не нуждается ни в Билли, ни в ком другом. Рядом с ней он чувствует себя не в своей тарелке. Возможно, просто тоскует по прошлому, желая вернуться в беззаботное детство.
Ее щеки мило порозовели. Она потянулась за клетчатым сине-зеленым чепраком.
— Я была глупой девчонкой. — Она повела плечом, словно отбрасывая от себя воспоминание. — А ты ворчал, как старый медведь, и требовал, чтобы я оставила тебя в покое.
Ник сглотнул. Когда-то Билли беспокоилась о нем. Неужели ее чувства поблекли с годами, как голубизна ее джинсов? Видимо, так, решил он, охваченный новым приступом разочарования.
— Можно подумать, мне было нужно твое внимание после того, как я свалился с лошади на глазах у всего города. Я хотел справиться сам.
— Что ж, поверь, если ты упадешь сегодня, я и не взгляну в твою сторону.
— Не правда. Ты будешь смеяться.
— Возможно, — Билли лукаво подмигнула, накрывая лошадь чепраком.
— И не поцелуешь меня, чтобы уменьшить боль? — Слова вырвались прежде, чем он успел подумать. Это было ошибкой. Ник тут же пожалел о сказанном, но все же затаил дыхание, напряженно глядя на Билли и ожидая ответа.
Ее глаза потемнели, как будто солнце скрылось за тучами.
— Я помолвлена.
Ник похолодел. Он должен был помнить об этом. Должен держать себя в руках и не давать волю чувствам.
— Как зовут кобылу?
Билли прищурилась, затем взглянула на лошадь, прижавшись щекой к ее шее.
— Беда.
Ник удивленно поднял брови.
— От нее много неприятностей?
Билли усмехнулась, сверкнув белыми зубами.
— Если из земли торчит корень, она найдет его и споткнется. Если где-то есть кротовая нора, она обязательно в нее наступит. Хорошо еще, пока обходилось без серьезных травм. Но она постоянно сбивает себе ноги. Ума не приложу, что с ней делать.
Ник смотрел, как Билли с нежностью поглаживает кобылу. Вспомнилось, как она ухаживала за отцовскими животными, не спала ночами, помогая телятам появиться на свет, делала прививки, плакала, когда поняла, что больного котенка уже не спасти. У нее мягкое сердце. И он не позволит Дугу Шефферу растоптать его.
Билли забросила седло на спину Беды. Ник подал ей подпругу, и пальцы их соприкоснулись. Ник перестал улыбаться. Он с огромным трудом подавил желание обнять ее.
— Сможешь сесть в седло? — спросила она с улыбкой.
— Постараюсь, — ответил Ник, задумавшись о том, вспоминает ли Билли то же, что и он. Мысли о прошлом помогали ему лучше представить будущее.
Билли рассмеялась глубоким, горловым смехом.
— Господи, неужели ты помнишь?
— Разве я мог забыть, как ты охотилась на нас с Джейком, словно индеец на тропе войны?
Покачав головой, девушка взяла поводья и вывела Беду из конюшни.
— Идем. Я оседлаю для тебя лошадь.
— Интересно, какую? — спросил Ник, выйдя на солнце. На свету белокурые волосы Билли вспыхнули золотом, а голубые глаза заблестели еще ярче.