Семь дней Мартина
Правич подсчитал количество врагов: Иван, Анюта, Яга, у которой он забрал ступу, и пришельцы, которые помогают Яге. Немного, но враги лучше оснащены. Плюс Мартин, но слугу царевича в расчет принимать не стоит: один раз он уже побит и повержен. А не уймется, так еще раз получит. Тем более что Мартин по сравнению с Ягой и пришельцами – не противник.
А вот против летающих тарелок понадобится хороший зеркальный щит – отражать световые лучи.
«С наступлением утра яблоко покажет меня во всей красе, и летающие тарелки слетятся, как мухи на… – Правич запнулся: мухи обычно слетались на вещество, с которым он себя не ассоциировал не только в лучшие дни, но и в пору затяжной депрессии, -…как пчелы на мед».
Может быть, атаковать базу пришельцев, пока тарелки летают по миру? Проблематично. Но иного не дано: взаимная месть полюбовно не решается. В таких делах море крови и гора трупов – обычное дело.
Отныне каждая секунда на счету, и придется ускорить ход событий: пришла пора ступить на острие ножа и выйти из укрытия, чтобы добраться до города к утру.
Правич взлетел над лесом, покрепче ухватился закрай ступы и мысленно приказал:
«Гони изо всех сил!»
Ступа рванула так, что с Константина слетела шапка. Он отвернулся, не в силах открыть глаза при сильном напоре ветра, и так и летел до самого города спиной вперед. Тарелки оказались далеко-далеко, и пока не двигались в его сторону. Правич следил за тем, как белые огоньки их прожекторов исчезали за горизонтом, и молил Бога, чтобы тучи не разошлись, а его не осветило лунным сиянием.
Ветер ожесточенно бил по тулупу, «приклеив» его к спине, и основательно замерзший помощник колдуна узнал о том, что ступа доставила его по назначению, лишь когда в метре под ним проскочил зубец крепостной стены, и кто-то гневно и торопливо прокричал:
– Кудатебянесетглазаразуйвисельник!!!
Вздрогнувший Правич приказал ступе остановиться, но было поздно: ступа пролетела над городской стеной и остановилась уже на территории города. Крики возмущенного человека стихли внизу – он упал с крепостной стены, и оттуда до Правича донесся звон разбитых горшков: у стен находилась охраняемая стоянка телег с товарами для городского рынка.
– Твою мать! – пробормотал Правич, – Сбил кого-то.
Кто-то из торговцев поутру переживет не самые лучшие минуты, увидев, по какой причине и во что превратился его товар.
Кто именно упал, гадать не пришлось. На крепостных стенах дозволено ходить только стражникам, и никому более. Помощник колдуна огляделся: пламя факелов слабо освещало участок стены, и досадный эпизод зрительно остался никем не замеченным. Зато ругань и последующие крики падавшего его коллеги услышали весьма отчетливо, и теперь неслись к месту происшествия сломя головы.
Правич поспешил отлететь под укрытие ночной темноты, и с безопасного расстояния прислушался к разговору стражников. Внутренний голос вопил: «Убирайся, пока не поздно!», но Константин хотел узнать, чем закончится расследование убийства. Если стражники спишут гибель коллеги на несчастный случай, у него будет несколько лишних минут для того, чтобы основательно поговорить с колдуном насчет известных тому заклинаний. А если решат, что стражника убили, то колдуну придется сообщить то же самое в ускоренном темпе.
Три стражника столпились над местом падения коллеги.
– Что случилось? – спросил подбежавший последним.
– Это мы у тебя хотели узнать! – ответили стражники. – Ты находился к Максиму ближе нас!
– Я ничего не видел. – Стражник заглянул за внутренний парапет крепостной стены и сбросил свой факел вниз.
– Идиот, – рявкнули хором его коллеги. – Сейчас пожар начнется – вовек с торговцами не расплатишься!
– А кто им скажет, что это мы виноваты? – резонно заметил храбрец. – Смотрите лучше, куда Максим упал!
Огонь при падении факела сильно уменьшился, но его хватило для того, чтобы разглядеть распластавшееся и частично засыпанное осколками и горшками тело погибшего.
– Убили! – категорично заявил опоздавший стражник. – Объявляйте тревогу, в город проник особо опасный преступник!
Кто-то побежал к спуску со стены. Оставшиеся стражники выхватили мечи и стали освещать факелами крепостные стены с обеих сторон: когда они подбежали к месту падения Максима, то не увидели посторонних, и посчитали, что убийца с помощью веревки с крюком спрятался за зубцами стены.
– Видишь его?
– Нет. А ты?
– Никого. Слушай, а ведь Максим мог и сам споткнуться и свалиться, – предположил один.
Правич мысленно с ним согласился: разумеется, погибший споткнулся, перевалился через край стены и прокричал напоследок несколько грубых слов относительно собственной неуклюжести.
Но предположение отмели сразу же.
– Не обо что здесь спотыкаться, – ответил напарник.
Правич увидел, как к погибшему подбежали его коллеги и стали проверять тело на наличие ран или орудий убийства. От их находок зависело многое: если стражника убили с помощью стрелы, то значит, что за стенами города могли притаиться чужеземцы или кочевники-убийцы, которых хватало на больших дорогах, и убийство – это месть недовольных суровыми стражниками злодеев. Если же окажется, что стражника убили ножом, то враг находился на стене и, стало быть, кто-то из коллег свел с ним личные счеты. Если никакого оружия и в помине нет, то оставалась только одна причина: в город проник человек, умеющий летать. Человек, о котором сообщили в секретном послании, и который является смертельно опасным убийцей.
– Это Правич! Объявляйте городскую тревогу! – прокричал стражник в черноту ночи, и Константина пробил нервный тик. Количество собирающихся на месте трагедии трагедии людей увеличивалось в геометрической прогрессии, как и количество факелов, и Правич уже не чувствовал себя защищенным темнотой ночи.
– Ну, Яга, – пробормотал он потрясенно, – не знаю, как ты это сделала – растрезвонила обо мне по белу свету – но…
Противник был поистине достойным, и постоянно опережал на один шаг. Времени оказалось еще меньше, чем рассчитывал Правич. Ступа полетела к дому колдуна на пределе скорости.
– Как, как… – сквозь зубы пробормотала Яга, отвечая на вопрос Правича, – Узнать бы, как мы тебя упустили – вот это да. А рассказать про тебя начальнику стражи – пара пустяков.
– Я приказал пилотам срочно идти на посадку и перелить оставшееся топливо в один катер, – доложил Ор Лисс, – Как вы говорите, черт с ним, не будем больше скрываться. Пусть люди снова нас увидят и поверят, что мы – не вымысел древних, которым вместо обычных домовых и леших мерещились всякие пришельцы. Может, вспомнят, чему мы пытались их научить, и снова возьмутся за ум?
Правич не спускался слишком низко и определял направление к дому колдуна благодаря собственной памяти и редким фонарям, горевшим на улицах города. В последний раз он был здесь шесть лет назад, но уверенно летел в выбранном направлении, будучи убежден, что за прошедшее время городские власти не снесли старые дома и не построили на их месте современные пятиэтажки – жилые небоскребы: мода на подобные строения только-только набирала обороты.
Колдун, как и много лет назад, должен работать аптекарем – и практически никто в городе понятия не имел о том, что он причастен к магическому обществу.
Какой-нибудь идиот мог бы его шантажировать, угрожая открыть тайну колдуна, если тот не станет выполнять его условия, но Правич был умным человеком и понимал, что шантаж – это палка о двух концах. Когда-нибудь услуги лекаря или колдуна понадобятся самому шантажисту, и тогда наступит час жестокой расплаты. Хорошими колдунами не стоит разбрасываться или портить им настроение, а то не так взмахнут рукой во время сеанса колдовства, и вместо теплого и светлого будущего окажешься в сыром и темном прошлом.
Жаль, что этому колдуну не нужны помощники: Правич согласился бы устроиться к нему подмастерьем, чтобы выучить заклинания и самому стать колдуном. Но чего нет – того нет. Остается одно – обменять наличность на необходимые заклинания и найти временное убежище в укромном месте до следующей ночи.