Чистильщик

– Ну как, ничего?
– Нормально,– одобрил пацан.– Губы можно побольше сделать.
Таня глянула в зеркальце, кивнула:
– Рубишь.
И подмалевала пошире.
– Ясно, рублю,– солидно кивнул Гарик.– У меня дружбан путанок пасет у Исаакия. Я, бывает, ему помогаю.
– Сколько лет дружбану? – поинтересовалась девушка.
– Да как и мне.
– И не обижают?
– Кто, девки?
– Клиенты.
Гарик засмеялся.
– А крыша на что? Да какие проблемы, подруга? На спуск нажать – много росту не надо. Или не видела, когда мы тебя из клетки выводили?
– Видела-видела! – Таня засмеялась.– Опять же статья сутенерская по малолеткам не стреляет, так?
– Точно! – Гарик поглядел на девушку с уважением.
– Сами-то девушками пользуетесь? – поинтересовалась Таня.
– Это намек? – ухмыльнулся Гарик.
Васильев фыркнул.
– Любопытство,– ответила Таня.
– Вообще-то не положено,– солидно произнес Гарик.– Но, если в свободное, так сказать, время… В общем, если предлагают, мы не отказываемся. Что мы, гомосеки, что ли?
– Ох и крут же ты будешь лет через десять! – полушутливо-полувсерьез сказала Татьяна.
– Он и сейчас крут,– заметил Васильев.
Гарик тут же надулся от гордости, но Валерий его немедленно приопустил:
– Крут-то, крут, да характер неважный. С таким характером долго не живут.
– А сам? – возмутился мальчишка.
Занимательную беседу прервал звонок в дверь.
Васильев поискал глазами: чем бы накрыть разобранные автоматы, потом сообразил: если уж незваные гости пришли, так вряд ли имеет смысл прятать оружие. Скорее, наоборот.
Сунув за ремень ПМ, Валерий пошел открывать.
Незваные гости откладывались. Вернулся Олег. Вручил ключ от двери в подвал.
– Сходишь проведать?
– Перебьется. Не раздевайся. Сейчас ужинать пойдем.
В кафе аппетит у всех четверых обнаружился волчий. Впервые за день Валерий позволил себе расслабиться, отпустить пружину внутри. Ел, пил, любовался Таней, мгновенно нашедшей с ребятами общий язык. В общем и не удивительно, что нашла. Сама – вчерашняя школьница.
– Слышьте, пацаны, а вас родители как, не заругают? – спросила Татьяна.– Времени сколько!
Гарик с Олежком переглянулись и захихикали.
«А ведь верно,– подумал Валерий.– Мальчишки же в школе должны учиться. И родители, верно, должны у них быть, как у всяких мальчишек…»
– Ты, Танюха, чё, жизни не знаешь? – писклявым тенорком поинтересовался Гарик.– Я капусту в дом ношу – значит, мне и мазу держать. Машина стиральная, холодильник, телик, хавчик из супермаркета – это чё, думаешь, на маманины шесть сотен? Не, у меня дома все построены: мамка, бабка, сеструха.
– А отец? – спросил Валерий.
– Да он сидит,– усмехнулся Гарик.– А выйдет – тоже построю, чего думаешь? Вона Олежкин папик нажрался на Новый год и мамке по морде дал. И че ты думаешь?
Валера пожал плечами. У него в семье подобного и быть не могло.
– Да я его так отмудохал, что его три дня за пивом без очереди пропускали! – сказал Олежек.
– А не круто? – спросил Валерий.– Отец все-таки…
– Нормально! Он у меня каждый день на пузырь имеет? Имеет. От мусоров я ему отмазку, справку из дурки купил? Купил. Ну? Хули ж ему еще надо?
Таня покивала с пониманием. Васильев вспомнил ее папашку и решил, что с Олежкиным они бы вполне спелись.
– А в школу вы, как я понимаю, не ходите?
Мальчишки удивленно воззрились на Валерия.
– Как это не ходим? – изумился Олежек.– Да Кремень из зала на счет раз выпрет, если у тебя в табеле два очка нарисуется!
– А у меня ваще ни одной тройки! – гордо заявил Гарик.
– Да сиди уж! – Олежек шлепнул его по затылку.– Этот отличник, блин, всех преподов на подсос подставил! – сообщил он Валерию.– Четверка за четверть – пятьдесят баксов. Пятерка – стоха.
– Вовсе не всех! – возмутился Гарик.
– Ага! Кроме физрука!
– И что же? – в свою очередь удивился Васильев.– Никто из учителей тебя не послал?
– Меня-я? – Гарик скорчил рожу.– Да они за сто баксов!.. Ты хоть знаешь, сколько они по жизни имеют? А Силыч ваще меня похвалил, понял? Сказал, чтоб я табель всегда с собой таскал в ученическом билете! Чтоб любой мент сразу въехал, что я не гопник, а, реально, правильный пацан. Ну, в смысле, к уголовке – ни с какого бока не подхожу! Силыч, он фишку рубит! – Тут Гарик вспомнил, что Силыча уже нет, скис и умолк.
Очень кстати, к их столику подошел какой-то парень, осведомился, можно ли пригласить даму потанцевать.
– Можно,– доброжелательно ответил Валерий.– Но только мне.
Пацаны захихикали. Парень тоже улыбнулся. Не обиделся.
– Хочешь потанцевать?
– С ума сошел! Я уже ног не чувствую!
Васильев понял намек.
– Как, бойцы, наелись?
– Да вроде бы,– ответили бойцы.
– Тогда по коням. Вернее, по домам.
Договорились, что завтра в одиннадцать Олег позвонит Васильеву домой. Валерий словил тачку, отправил пацанов. Сам же, не мудрствуя, поехал домой к Тане. Не забыв прихватить с собой оружие и ядовитую «варенку».
Папуля отсутствовал. В Таниной комнате, половину которой занимала широченная тахта, Васильев не нашел ничего, пригодного под тайник, поэтому попросту запихнул сумку под кровать.
Таня наконец дорвалась до ванной и провела там почти час. Вернулась чистенькая, розово-нежная. Доверчивый большеглазый детеныш с пушистой желтой головкой.
Васильев, предвкушая приятнейшую ночь, тоже отправился принять душ, а когда вернулся, обнаружил, что подруга спит, свернувшись калачиком. Маленький зверек под огромным одеялом. Будить ее было бы форменным свинством, поэтому Валерий смирил желания, устроился рядом и мгновенно уснул.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Ранним утром Валерия разбудил Танин папаша, шумно перемещавшийся по кухне. Натянув брюки, Васильев отправился в туалет и, конечно, столкнулся с родителем в коридоре. С голым торсом Васильев выглядел внушительней, чем в одежде. Почти год свирепых тренировок придал его мышцам грозную рельефность. Причем, не показной объем, как у качка на анаболиках, а настоящую железную твердость. И это чувствовалось. Может, поэтому папаша не стал разбираться, кто он и откуда взялся в квартире, а просто посторонился. Хотя, возможно, что посетитель коммунистических митингов уже успел привыкнуть к друзьям дочери. Последнее, впрочем, Васильева не смутило. Валерия никогда не смущали прошлые любовники его женщин. Если женщина сейчас с ним, а не с теми, значит, он, Васильев,– лучше.