День, вечер, ночь, утро

7
НОЧЬ. НА УЛИЦЕ
Они были на улице, где можно просто идти и разговаривать, не боясь ничего. Улица принадлежала всем, не только Александру – Альке, и не была так тесно связана с памятью о нем. Они неторопливо шли, стены домов и мостовая слабо светились, звезд высыпало, казалось, раза в два больше, чем всегда. Изредка звучали шаги прохожих, еще реже проносилась запоздавшая машина, и в этой пустоте и тишине Кира внезапно успокоилась. Она поняла, что надо сделать; всю жизнь она была честной с Александром, как и с каждым человеком, и теперь следовало только откровенно сказать ему, что она не в силах отождествить его с улетевшим Алькой, и поэтому ему нечего ждать от нее. Она скажет; сейчас она постепенно подведет разговор к этому, и…
– Какая ночь, правда? Но ты не ответил: там было хорошо?
Он отозвался через несколько шагов:
– Интересно, во всяком случае.
– Ты был один все это время?
– Почему? – удивился он. – Вернулись все, никто не погиб.
– Я не это имею в виду.
Тогда он понял.
– Но ведь есть ты, – сказал он медленно. – Кто еще мог быть?
Кира почувствовала укол совести. И даже что-то похожее на нежность, шевельнулось в ней. Но поддаться этому чувству было бы нечестно. К тому же слова его нуждались в уточнении.
– И сюда – вот так – вы тоже вернулись все?
– Нет. Только я.
– Почему?
– Разве я не обещал тебе вернуться?
– Ага: чтобы сдержать слово? Похвально.
– Я тебя чем-то обидел? Почему ты сердишься? Она подавила вздох:
– А как это тебе удалось? Он пожал плечами:
– Подвезли.
Кира кивнула. Взяли, подвезли за пятьсот лет. Постучали: это какая эпоха? Здравствуйте, к вам гости…
– Что же будет? – спросила она.
– Не знаю… – пробормотал он.
– Да я не об этом. И давно они так – летают по времени?
– Нет. Им долго не хватало опытных данных, фактов. Потом они их получили – около двух лет назад. Техническое воплощение заняло немного месяцев.
– Значит, они к нам летают? Или это запрещено?
– Может, и летают, – неуверенно сказал он. – Не исключено. Этим занимается служба хроногации, я не очень осведомлен о ее делах: я ведь не хронофизик. Но если и бывают здесь, то так, чтобы мы не заметили.
– Выходит, мы не знаем, а они, быть может, за нами наблюдают? И судят по-своему?
– А раньше? – Александр усмехнулся. – Даже и до этого – куда было деваться от потомков? Все равно они вспоминали… и судили. Просто мы забываем об этом, а надо бы помнить всегда.
Кира покачала головой. Наблюдают и судят. Осудят ли ее сурово за те слова, что скажет она Александру? Нет: за откровенность не карают. Но как трудно начать…
– Ты часто вспоминал меня? – задала она обычный вопрос.
– Не забывал. Так что вспоминать не было нужды.
– А не будь меня здесь, ты бы вернулся?
– Нет, – ответил он, не задумываясь. – Я… Нет.
– Наверное, вскоре ты начнешь жалеть, что приехал.
– Нет, – сказал он. – Это мне не грозит.
Кира внимательно посмотрела на него:
– Расскажи что-нибудь о них. Например, что там носят?
– Как одеваются? – Он задумался; потом развел руками. – Да по-разному… Знаешь, я как-то не обратил внимания, – он виновато глянул на нее.
Кира усмехнулась:
– Ну, что-нибудь другое.
– О будущем? – Он помедлил. – Тогда надо вспомнить, что было и чего не было тут, в наших днях.
– Ты уже забыл? – Против воли, в ее словах прозвучало легкое раздражение, словно Кира была полномочным представителем этого времени, и вина перед эпохой становилась виной и перед нею, Кирой.
– Образовалась этакая забавная смесь в голове. А кроме того, они не рекомендуют рассказывать.
– Боятся, что мы не поверим?
– Нет, почему же… Но там многое иначе, не только в науке или технике, но и в культуре, в отношениях между людьми, во всем. Понятно: полтысячелетия не может пройти, не изменив ничего.
Кира сказала резко; она даже не ожидала, что получится так резко:
– Отношения между людьми? Наверное, они стали намного проще, чем в наше время? Признайся откровенно.
На этот раз он понял сразу:
– Я ведь говорю не о себе.
– Прости, – смутилась она, удивляясь внезапному приступу ревности. – Где ты там живешь?
– В общем, – сказал он, – координаты те же.
– В нашем городе?
– Даже почти в нашем доме. Хотя дома этого нет, пожалуй, уже очень давно.
Кира улыбнулась, не очень весело:
– Конечно, пятьсот лет… Рассказывай дальше. Им пригодилось то, что вы привезли?
– В какой-то мере – да. Они не посылали экспедиций в этот район, считая его малоперспективным. Так и получилось: мы рассчитывали встретить старые цивилизации, а нашли кипящие и фыркающие планеты.
– Погоди, а сигналы, которые были приняты?
– Это были не сигналы. Вернее, сигналы, но не те. Кстати, именно этот феномен – сигналы – и дал возможность…
Он набрал побольше воздуха в легкие, и Кира поняла, что объяснение будет пространным. Ей было интересно услышать рассказ о работе экспедиции, но, чтобы слушать и понимать, надо было прежде избавиться от того камня, который лежал у нее на сердце и состоял из сплава неискренности и недоговоренности.
– Слушай, – сказала она решительно. – Пока ты еще не начал рассказывать об этом… Я хочу, чтобы ты понял. Ты и я… Мы не можем, не вправе. Не вправе быть вместе, понимаешь? Ты, конечно, останешься в своем доме. А я…
Он прервал ее, коснувшись руки.
– Я не останусь в своем доме, – сказал он невесело, – и все это не нужно, потому что времени у меня – всего лишь до утра. До утра, и ни секундой больше.